Читать интересную книгу Спорные мысли - Сергей Калабухин

пытаются делать нынешние «экспериментаторы». Пушкин убрал «высокий штиль» элиты, но не опустился до простонародной безграмотности. У него не может быть ситуации, когда конюх говорит, как князь, а княгиня скандалит, как кухарка. У каждого персонажа, представителя русского общества, свой язык, а вот речь автора обязана быть абсолютно грамотной, если, конечно, он сам не является персонажем произведения. Пушкин старается поднять народную культуру, а не опустить собственную, элитарную. В этом заключена определяющая разница между ним и нынешними «экспериментаторами», старающимися писать так, «как говорит народ». Поэтому Пушкин — наше всё! А нынешние бесследно сгинут. Русская культура будет развиваться и расти за счёт тех, кто тянет народ вверх, а не старается зафиксировать его в положении безграмотности и нищеты духа.

Мы знаем Гомера как автора двух великих поэм: «Илиады» и «Одиссеи». Ещё мы знаем, что Гомер был слепым, и, следовательно, просто не мог столь красочно и подробно описывать природу, внешность героев и их доспехи. Из этого факта некоторые исследователи даже выводят отрицание авторства Гомера. На мой взгляд данное противоречие вполне объяснимо. Вспомним всё того же Пушкина с его прекрасными сказками о Золотом Петушке, царе Салтане и т. д. Никто не сомневается в авторстве Пушкина, хотя всем известно, что сказки-то ему рассказывала его няня, та самая Арина Родионовна, воспетая самим поэтом. Пушкин переложил на стихи народные сказки и с тех пор по праву считается их автором. Точно такая же ситуация вполне могла быть и у Гомера. Певец не мог видеть описываемые события, но он наверняка о них слышал из уст окружающих и преобразовал услышанное в поэмы, а кто-то эти поэмы позднее записал, указав автором Гомера.

Вот так сошлись два мира: народный и литературный. В Древней Греции и крепостнической России. После Пушкина многие образованные люди старались сблизить эти два мира. Ходили «в народ», записывали сказки, песни, пословицы. Так дошли до наших дней русские сказки, собранные, например, А.Н.Афанасьевым и А.Н.Толстым. И ни тот, ни другой даже не попытались приписать их авторство себе, хотя наверняка и произвели необходимую литературную обработку текстов.

Ведь что значит «сочинил народ»? Только то, что автор не смог записать созданное им произведение из-за неграмотности или по какой-либо иной причине. Даже сейчас, в пору всеобщей грамотности, когда любой может «застолбить» собственное авторство, эта проблема всё же остаётся. Существуют прекрасные рассказчики, что называется — «душа общества». Но когда они садятся за стол и пытаются записать собственные рассказы, то не могут связать двух слов! Так и уходят их устные творения «в народ», пока на их пути не встретятся очередные гомеры или пушкины. И тогда «народное» обретёт своего нового автора, а два параллельных мира вновь сольются, обогатив общую культуру.

Я к чему делаю такие, казалось бы, выходящие за пределы обсуждаемой темы отступления? Для того, чтобы вы поняли причины, по которым я уже не могу однозначно примкнуть ни к одной из сторон этого давнего спора. Да, с культурой у нас ныне далеко не всё в порядке, но в то же время я не могу согласиться с тем, что она гибнет!

Культура развивается. Начатый Пушкиным процесс сближения элитарного с народным, насильно ускоренный и расширенный в СССР, вновь войдёт в естественное русло. Да, сейчас он переживает, как это всегда бывает в динамических системах, резкий откат назад, но постепенно «маятник» стабилизируется.

Посмотрите: кто кричит о крахе? Разумеется, представители и любители элитарной составляющей русской культуры. Эти крики начались не вчера. Им не первая сотня лет! Когда в России практически не было собственной литературы, и печатались только церковные тексты, элита была вынуждена довольствоваться книгами зарубежных авторов. Она выросла на них. Европейская литература оказала огромное влияние на русских писателей. Настолько огромное, что Ивана Лажечникова называли русским Вальтером Скоттом, а Михаил Лермонтов даже был вынужден написать широко известные строки: «нет, я не Байрон, я — другой». Только в конце девятнадцатого — начале двадцатого веков русская литература добилась равноправного и достойного положения в мировой. В Европе её даже называют чудом. Вот только что никакой русской литературы не было, и вдруг она возникает мощным потоком и оказывает огромное влияние на мировую литературу, а потом столь же внезапно исчезает. И ныне опять её не видать.

Конечно, элите обидно. Где нынешние пушкины, чеховы, толстЫе и достоевские? Караул! Культура гибнет! Успокойтесь, господа и дамы. Количество гениев на столетие в среднем неизменно. Они есть и сейчас, но возможно заняты не литературой, а бизнесом, политикой или спиваются в заброшенной деревушке. Чтобы талант раскрылся, нужны благоприятные условия и усилия самого носителя этого таланта. Даже если нынешний достоевский что-то и пишет, то издателям его творения не нужны. А критики, которые могли бы его отыскать и указать перстом на нового гения русской словесности, заняты не поиском талантов или разгромом бездарей, а рекламой чтива. Им нужно содержать семьи и кушать самим. За критику сейчас не платят, а вот реклама чтива в цене!

И развлекательное чтиво, как бы ни воротили от него нос снобы, не вчера родилось. Оно было в ходу и в среде той же элиты, когда о грамотности простого народа никто и не помышлял. Те же любовные «французские романы», которыми зачитывались девушки и дамы, например. А чем так уж сильно отличается от нынешнего приключенческого или фэнтезийного романов бывший когда-то столь популярным в среде элиты «рыцарский роман»? Людям действительно хочется иногда просто развлечься. Ничего постыдного в таком желании нет. А раз есть желание и спрос на его удовлетворение, то…

Вопрос исключительно в качестве развлекательного чтива, а вовсе не в его количестве. Если качество рассчитано на непритязательный вкус малокультурной толпы, то вполне естественно, что элита считает себя ущемлённой и начинает возмущаться падением уровня культуры. Издатели, конечно, иногда пытаются заполнить возникший дефицит элитарного чтива, вбрасывая на прилавки книги Пелевина, Акунина и им подобных. Но издавать чтиво для толпы гораздо проще и выгодней в наше время культурного отката. «Народные» тиражи всегда превышали и превышают «элитарные».

Итак, мой вывод.

Русская литература не может погибнуть. Она уже состоялась! Это не сию моментное явление. Русский фольклор и русская классика никуда не делись. Они навсегда останутся в мировой культуре. Обогатятся ли они новыми именами и произведениями? Несомненно! Довольно скоро алчные издатели утратят свою власть. Уже сейчас электронные публикации всё более теснят бумажные издания. Пресловутая «борьба с пиратством» — на самом деле судорожные попытки коммерсантов от культуры удержать в своих руках власть и доходы. Сами писатели, как