— превращаться в пологий подъем. Плавный пологий подъем немного затруднял передвижение, но трава стала заметно ниже. Помет, похожий на несколько лепёшек в куче, увидел первым Саленко, хотя и шел последним.
— Это похоже на коровий, — археолог даже потрогал руками.
— Холодный, старый помет. — находка вызвала небольшое оживление, но радоваться было рано.
— Идем дальше, преодолеем тот пологий холм, сможем осмотреться.
Я поднялся на небольшой холмик, опережая группу метров на двадцать: трава была очень низкая, все стороны просматривались далеко. Поднявшись на холм, еле сдержал крик радости — примерно в километре, южнее холма, извивалась речка, переливаясь под лучами солнца.
— Река, — указал направление рукой, вызвав радостные крики у своей группы. Река всегда дает надежду — издревле люди привыкли селиться вдоль рек, да и фраза, что идя по реке, выйдешь к людям, не лишена смысла.
Стоя на верхушке холма, старался обнаружить следы человеческого присутствия. Но ни городов, ни дыма от костра не было видно. Повсюду, сколько хватало глаз, простиралась холмистая равнина. Петляя и извиваясь, река простиралась с северо-запада на юго-восток.
— Это Дунай? — Ада дышала тяжело, прядь ее рыжих волос слиплась на лбу, грудь тяжело поднималась, стараясь вздохнуть поглубже.
— Скорее всего Дунай, — ответил на вопрос девушки.
— А где же Черное море?
— Не выкопали вы его еще, вы пока первые древние укры в этом мире — отшутился, окидывая взглядом все стороны. Если море и было, то точно не в пределах видимости. Ада слишком устала, чтобы отвечать на мои подколы.
— Идем к реке или отдохнем?
Я жестом спросил Андрия — ему приходилось тяжелее всего, парень весь обливался потом. Дважды Данила спускался на землю с его плеча, но сил хватало лишь на несколько минут самостоятельной ходьбы.
— Сдюжу, — коротко ответил Андрий на мой немой вопрос.
— Пятиминутный отдых, и идем к реке, если кто сильно хочет пить — по паре глотков.
От воды никто не отказался — бутылка опустела мгновенно, оставив в запасе последние полтора литра. Саленко отшвырнул пустую бутылку, но сам же пошел за ней, после моих слов, что тару нельзя терять.
Километр до реки прошли довольно быстро — небольшой уклон придавал ускорение. Два невысоких дерева, опознанных Саленко как карагач, росли на излучине. В этом месте даже образовалась небольшая отмель. Левая часть отмели была забита бревнами, сучьями — течение веками приносило сюда весь древесный хлам. Гора буерака частично находилась в воде, течение в этом месте почти останавливалось. Воды на первый взгляд была чистая, но у камней на отмели была вся в черных разводах.
— Это икра, командир, — Саленко первым догадался. Зачерпнув горсть воды, я тоже разглядел икринки, образовавшие гирлянды.
— Соберите сухой хворост, надо разжечь огонь, чтобы вскипятить воду, — подавая пример, сам направился к куче. Громкий всплеск привлек внимание, всплеск повторился. Зайдя в воду по лодыжки, увидел огромную рыбину, застрявшую в куче хвороста. Отсутствие чешуи и костяной панцирь по хребту не оставлял сомнений — передо мной была рыба из осетровых. Один из крепких и изогнутых сучьев бревна зацепил рыбу за жабры, насадив ее словно на крючок. Рыба, вероятно, дергалась, пытаясь освободиться, но это привело к тому, что комель придавил ей голову. Обессиленной жертве только и оставалось продолжать попытки освободиться ударами хвоста.
— Виктор, неси один из своих железных колышков, — когда Саленко принес требуемое, попытался пробить спину рыбине. Удалось лишь с третьей попытки — протолкнув колышек насквозь, нащупал под водой его острый конец. Ухватившись за разные концы колышка, рывком сорвал рыбу с сучка, оставляя на нем часть жабр. Не сделай я такого с колышком, осетр умудрился бы вырваться из моих рук. Даже с пробитым хребтом рыба едва не ушла. Сделав несколько шагов, вытащил его на камни — в осетре было примерно полтора метра. Подняв один из камней, несколько раз ударил по голове, пока осетр не перестал дергаться.
— У нас есть обед, — на мои слова Ада радостно захлопала в ладоши, впервые одарив меня улыбкой. Оставалось прокипятить воду, а потом сделать шашлык из осетрины, чтобы почувствовать себя счастливым. Но расслабленный улыбкой девушки, я упустил момент, когда ко мне подкрался Андрий. В глазах Ады увидел испуг, но не успел отреагировать, и сильный удар в область виска выключил дневной свет перед моими глазами.
Глава 6
Сознание долго цеплялось за спасительный сон, словно не желало возвращать меня в суровую реальность. Пульсирующая боль в области правого виска и затекшие руки мало предрасполагали к отдыху. Еще не открыв глаза, слышал, как довольно весело рядом переговариваются люди. Чуть приоткрыв глаза, всмотрелся: в десяти метрах горел костер, возле которого деловито суетилась Ада. Ее брат Данила сидел, прислонившись спиной к стволу дерева, наверное, его приволокли специально для него. В поле зрения попал Саленко, он, зайдя по щиколотки в воду, что-то усиленно полоскал. Андрия так и не увидел, в данный момент только этот амбал меня беспокоил.
Попробовал пошевелить пальцами связанных у запястья рук — пальцы работали, легкое покалывание и онемение свидетельствовали о недостаточном кровотоке.
— Очнулся, москаль?
Голос украинца заставил внутренне вздрогнуть. Увлеченный своими ощущениями и попыткой слегка разработать пальцы, не заметил Андрия, подошедшего со спины. Притворяться не было смысла — широко открыв глаза и немного запрокинув голову, увидел скалящегося украинца:
— Я так и понял, что ты рядом, запах сала так и не выветрился из тебя, дубина!
— Поговори мне, — Андрий слегка ткнул меня носком берца в правое подреберье, скорее обозначив удар.
— Только и способен на подлый удар, развяжи руки и подеремся честно, — мой выпад не имел успеха. Широко улыбнувшись, украинец проигнорировал вызов и направился к костру.
Судя по всему, приложил он меня знатно, если я валялся в отключке, пока солнце не нависло над горизонтом. Минимум пару часов, если не больше. За это время они только костер разожгли, да разделали рыбу — в руках археолога были куски рыбы. Промытые части он подносил Аде, та ловко нанизывала их на металлические колышки, как маринад на шампуры. В какой-то момент меня захлестнула невероятная злость — я, по сути, всех их спас во время непонятного катаклизма, защитил от стаи волков, распределил обязанности, не забывая о себе. Даже не стал пить воду больше других, хотя мог бы. А они спокойно занимаются готовкой пищи, даже не обращая внимание