Боже! Моё сердце сейчас лопнет! Не выдержит столько объятий за один день…
Руки жадно прижались к монолитной груди и тело поплыло, затрепетало от его близости и моего любимого аромата. Я хотела Виталика. Зверски! Сильно! Безумно! И уже давно…
Ну почему всё так сложно? И почему с каждым днём он становится мне всё ближе и родней?
Да что там говорить? Сейчас он мне дороже всех… Нужнее всех.
— Я в шоке, так же, как и ты, Златуль…
Златуль? От родителей что ли подхватил?
— Можешь остаться, конечно, если не хочешь домой. Но при одном условии — напиши родителям, чтобы не волновались.
— Хорошо. — я была согласна на любые условия. Не ради того, чтобы провести вечер рядом с ним. И уж тем более, не чтобы попытаться соблазнить. Для этого я слишком сильно его уважала. Просто я не хотела домой из-за мамы. Да, я была обижена на неё и очень злилась. Но больше, всё же, из-за страха, что она утащит меня в Россию. Призовёт в помощь всю свою родительскую власть и увезёт…
— Виталий… Я хочу просто пересидеть где-то до завтрашнего вечера, чтобы мама не заставила меня ехать вместе с ней. Но могу и к Эмбер поехать, если вы…
— Глупости! Оставайся. — тут же перебил он. — Самому сейчас не помешает хорошая компания, а ближе, чем ваша семья у меня никого нет. И раз у твоего бедолаги-отца сейчас проблемы, слушать моё нытьё и пьяные разговоры придётся тебе. А я обещаю выслушать твоё! — усмехнулся он и вскочил на ноги. — Идём!
— Куда? — не поняла я.
— В паб!
— Бухать? Вы серьёзно? — закатилась я.
— Не бухать, а заливать горе вином. Или чем ты там хочешь. — расплылся он в широкой, белозубой улыбке. — И потом, почему удивляешься? Сама же говорила, что уже совершеннолетняя для таких дел.
Да неужели, ты наконец это понял? — мысленно хихикнула я. А моя память выхватила из своего самого сокровенного и драгоценного уголка то, что произошло прошлый раз после этих моих слов. Мысленно я снова окунулась с головой в тот пьяный, спонтанный поцелуй, за который мне до сих пор было невыносимо стыдно.
Глава 13
— Давай сюда! — Виталик отодвинул тяжёлую стеклянную дверь, ведущую на задний двор и пропустил меня вперёд.
— Уходим огородами? — хитро прищурилась я и, как воришка, прошмыгнула мимо него.
— А куда деваться? Сама же не хочешь, чтобы родители тебя спалили!
Вот что я в нём любила! Эту, почти юношескую непосредственность, тягу к приключениям и бьющий ключом оптимизм. Всегда удивлялась насколько он живее и активней моих родителей. Хотя тот же отец старше Виталика всего на три года, а мама, вообще, — ровесница.
Этот невероятный мужчина всегда горел! В хорошем смысле этого слова. А вот Джесс была другая… Спокойная. Всё делала размеренно, без лишних эмоций.
Была…
Я невольно стрельнула глазами на бассейн, в котором всего несколько дней назад плавали детские вещички, а вокруг, как льдинки, прорезавшие насквозь душу, поблёскивали куски битого стекла. Сейчас двор был идеально чист.
Кто бы мог подумать, что у ещё молодой, тридцати пяти летней женщины может случиться инфаркт?
— Злат, — я даже вздрогнула от неожиданности. — Позвони отцу, пока язык не заплетается! А то кто знает, как тебя растащит! — подколол Виталик.
Вот засранец! "Растащит", значит!
— Я уже написала ему. Только сказала, что ночую у Эмбер.
— Ну и правильно, — он как-то странно на меня посмотрел и добавил, — Но обманывать родителей — последнее дело, ты же знаешь?
— Знаю, — мысленно закатила я глаза. Ещё и нотации мне читать будет?
— Вот и я всегда это помнил. Особенно, когда две недели отлынивал от учёбы в третьем классе, ссылаясь на то, что в школе "трубы прорвало".
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— В третьем классе? Две недели? — я зашлась безудержным хохотом. — И что? В итоге они узнали? — уточнила я, игнорируя армию восставших мурашек по всему телу от его бархатистого, грудного смеха.
— Не-а! И для меня до сих пор остаётся загадкой — почему!
— Высший пилотаж! — мой смех звенел в плотных, густых сумерках, окутавших Bel Air. А кровь звенела в голове и отдавала в уши от положительных эмоций, рвущихся наружу после двух прошедших недель серой и горькой хандры. И не только от эмоций. Близость Виталика действовала на меня, как разряд электричества. Пробуждала и разгоняла сердце, как гоночный болид.
Небольшой паб в двух кварталах от дома как ни странно, был почти пуст и наш выбор пал на самую дальнюю кабинку.
Я неспешно потягивала полусухое "1000 Stories Cabernet Sauvignon" под его, если не тысячу, то десятки историй из детства и юности. И рассказывала свои. Хотя, в каждой из них так или иначе фигурировал он. Что я, естественно, опускала.
Например, первый день в старшей школе, когда Виталий уехал на три недели со съёмочной группой в Чили и я ходила как на иголках, огрызаясь на всех подряд. Тогда я ещё не понимала, что скучаю по нему и очень переживаю из-за сложных трюков, которые любимому предстояло выполнить на тех съёмках. Или мой семнадцатый день рождения — единственный, который он пропустил, опять же, из-за работы. Праздник был испорчен бесповоротно. Все заметили, что настроение у именинницы на нуле.
Не знаю, когда я окончательно осознала всю силу своих чувств. Может быть тогда, в семнадцать?
Я была околдована им. Он был моим наваждением, мечтой, а позже всепоглощающим соблазном и болью.
И если раньше моя боль цеплялась корнями за щемящую сердце ревность, то сейчас она брала начало в его собственной боли. Но помочь любимому, я была не в силах. Просто не знала чем…
— Виталь, — на этот раз намеренно. Я специально так его назвала, пробуя границы дозволенного, как дети испытывают нервы родителей на прочность.
Ха! — про себя усмехнулась я. Тоже мне "Отцы и дети"!
— Пойдём домой, Злат. Иначе, ещё пару шотов и тебе придётся тащить на себе здорового ста восьмидесяти семи фунтового кабана… — Боже! Слегка пьяный его голос ещё сексуальней…
— Ладно. Идём! — засобиралась я. — Только в следующий раз говорите в килограммах. Так короче.
И он зашёлся заразительным, грудным смехом.
Или я умею шутить или он пьянее, чем мне кажется. Скорее, второе.
Я снова еле успевала за его размашистым, быстрым шагом. Плелась слегка сзади и пожирала глазами высокую, широкоплечую фигуру. Была околдована им, ослеплена, одержима… Виталик лишал меня рассудка. Всё в нём манило и возбуждало: фигура, походка, голос, смех… Так было всегда и изменится ли когда-нибудь? Не знаю. С одной стороны, я молила Бога избавить меня от этой неразделённой любви, а с другой… Больше всего на свете боялась что это случится…
— Ну вот мы и дома.
"Дома" — мне так хотелось хотя бы на один вечер забыть обо всём и представить, что мы с ним вместе, любим друг друга и что его дом — наш… Хотя бы на час… Почувствовать каково это — быть с ним…
Видимо, что-то сбилось в настройках нашей реальности, потому что свежий воздух оказал на мою захмелевшую голову обратный эффект. Умножил дурман в голове, как минимум, вдвое и я, поддавшись этому туману, положила руку на плечо Виталика и уткнулась лицом в спину любимого.