Читать интересную книгу Молоко, сульфат и Алби-Голодовка - Мартин Миллар

Заходит Фрэн. Она еще не спала, потому что накануне вечером перебрала спидов и не смогла расслабиться, несмотря на все остальные наркотики в организме. Фрэн говорит Джули, которая тоже еще не ложилась, что пойдет и раздобудет чего-нибудь на завтрак.

Она берет корзинку и осматривает полки.

На самом деле я знаю, куда перееду, – моя знакомая только что съехала из муниципального сквота. Остаток вечера я пакуюсь под радио, настроенное на АДР. АДР расшифровывается как Ассоциация Дредовского Радиовещания, это пиратская регги-радиостанция.

АДР сотрясает ваш мир, да.

Они транслируют регги, африканскую музыку, старые ритм-энд-блюзы – очень хорошая станция. Там не только музыку ставят, но и объявляют о концертах, тусовках, и где продаются головные уборы самых модных стилей – «Большое Яблоко» на Акрлейн под потолок заполнен новомодными шапками. Порой АДР пропадает из эфира начисто – риск всякой нелегальной радиостанции.

Мои пожитки пакуются довольно быстро, у меня до слез мало вещей, если не считать, конечно, груды комиксов, которую я любовно раскладываю по картонным коробкам – коробки я храню как раз на такой вот непредвиденный случай. Ну я, если честно, не ожидал оказаться в списке намеченных к ликвидации, но внезапный переезд всегда возможен. Не стоит забывать, что многие меня не любят – по той или иной идиотской причине я регулярно становлюсь кому-нибудь поперек горла, а в плохом настроении я просто уверен, что являюсь самым ненавидимым человеком в мире. В хорошем настроении мне наплевать. Со мной разговаривают только потому, что я доставляю амфетамины.

Я сообщаю о переезде хомячку и заверяю его, что лично проконтролирую: его домик перенесут с максимальной осторожностью, хомяк почти ничего не заметит. Я обещаю купить ему конфет, дабы компенсировать причиненные неудобства.

АДР заканчивает трансляцию около часа ночи, я переключаюсь на новости и узнаю, что ныряльщики сидят не на дне морском, а на нефтяной вышке. Мне становится за них чуточку спокойнее, хотя мне бы не понравилось сидеть на нефтяной вышке, эти штуки падают и тонут по поводу и без повода.

Профессор Уинг сосредоточенно роет, сверяясь иногда с картами, которые рассовал по карманам краденой спецовки. Он уверен, что место правильное, но не имеет ни малейшего понятия, насколько глубоко захоронена корона, – об этом не заикался ни один из документов, даже самый важный, из ежегодника «Бино».

Коллега глубоко признателен за ежегодник «Бино». Теперь до полной коллекции ему не хватает только одного выпуска.

Профессор чувствует, что кто-то стоит за спиной, и немедленно пугается: вдруг это муниципальный инспектор. Профессор изо всех сил старается копать как профессионал и в уме оттачивает объяснение, почему копает в одиночестве. В стране экономический спад, растолкует он интересующимся, в наше время на дыру полагается только один человек.

Подняв глаза, он видит не муниципального инспектора, а негритянку лет сорока. Сорокалетняя негритянка, полагает профессор, не может быть муниципальным дорожным инспектором – по крайней мере, не в Великобритании.

Женщина радостно здоровается с профессором и советует копать осторожнее, тут может попасться что-нибудь необычное.

– По-моему, где-то здесь захоронена очень ценная старинная корона, – говорит она. – Реликвия времен короля Этельреда Нерешительного.

Приятель, как и договорено, прибывает на следующее утро. Я незамедлительно вою на него за десятиминутное опоздание.

– Да какая разница?

В ответ я мерзко гляжу на него и приступаю к погрузке.

– Я вынесу комиксы, а ты снеси остальное, – командую я. На самом деле это вполне справедливо, потому что коллекция комиксов значительно больше моего остального имущества.

После некоторого количества ходок вверх и вниз моя одежда, пластинки, кассеты и все остальные вещи загружены, а в квартире еще куча комиксов. С неохотой я позволяю приятелю помочь мне в интересах экономии времени, но глаз не спускаю – не дай бог что-нибудь утащит.

Практически сразу же без должного внимания и аккуратности он цапает ящик. Я ору:

– Не тряси их!

– Святой хрен и его служители, это всего лишь ящик комиксов.

– Ну, для тебя, идиот недоделанный, это, может быть, всего лишь ящик комиксов, а мне они очень дороги, будь с ними поосторожнее.

Раздосадованные, мы продолжаем работу.

Я в непреходящем страхе, что за ближайшим углом меня поджидает убийца и это конец, страх только усиливает злость на моего помощника, осла, которому просто наплевать.

У меня болят кишки.

Я спускаюсь к грузовичку и замечаю, что помощник сует что-то в карман.

– Ублюдок, я все видел! – ору я. – Ты стянул комиксы. А ну положи на место, пока я тебя не прибил. – В гневе я ужасен.

Он ошеломлен, но меня не проведешь. Я прыгаю к нему и вырываю его руку из кармана.

Там нет никаких комиксов. Наверное, он успел засунуть их обратно.

Профессор Уинг потрясен. Он теряет дар речи. Откуда этой женщине знать о короне? Кто она такая, чтобы просто так приходить и заявлять, что ей кажется, будто здесь зарыто что-то ценное?

– Корона? – бормочет он. – Корона?

– Да, – отвечает она. – Старинная корона, пропавшая во времена Этельреда Нерешительного, хотя, если честно, я не знаю, когда жил Этельред Нерешительный. Интересно, почему его звали Нерешительным?

Профессор Уинг знает почему, но не выдаст себя ответом. Эта женщина, похоже, принимает его за самого настоящего дорожного рабочего, так что все еще вполне может обойтись. Даже во времена Этельреда эта корона уже была старинной и ценной, и что касается лично профессора, никто не сможет помешать ему ее обнаружить.

– Откуда вы знаете о короне? – дрожащим голосом спрашивает он. – Местная брикстонская легенда?

– Нет, я в публичной библиотеке прочитала… На самом деле там не говорилось, где именно корона захоронена, только я медиум и немного прорицательница, я уверена, что корона где-то здесь.

На мгновение профессор Уинг потрясен удивительным свидетельством в пользу существования сверхъестественных явлений, но быстро приходит в себя.

– Мне надо копать, – говорит он женщине, напуская на себя скучающий вид. – Я здесь в одиночку, ох уж эти сокращения бюджета.

– Конечно, – отвечает она, – Я тут немного постою и попытаюсь уточнить место захоронения.

Профессор несчастен, но продолжает копать.

Фрэн не отдает себе отчета, что действует не в полную силу. В ее организме все еще буйствуют наркотики. Вера в собственную неуязвимость обычно защищает Фрэн, но сегодня за ней ходит магазинная охранница, решившая обязательно кого-нибудь словить, чтобы не потерять работу.

В нормальные дни Фрэн чувствует присутствие охраны, но сегодня ее восприятие ослаблено, она даже не может решить, что именно украсть, В конце концов она определяется и бредет к кассе. Фрэн собирается оплатить маленькую консервную банку бобов. Изнутри ее одежда топорщится от ворованных продуктов.

За Фрэн идет сыщица.

Фрэн платит за бобы и выходит. На плечо опускается рука – сыщица из магазина просит Фрэн вернуться.

«Ох, блин», – проносится в голове у Фрэн.

Китаец берет дело в свои руки и связывается с сыщиком. Он знает, сыщик легко найдет Алби-Голодовку. Еще китаец хотел бы знать, что стряслось с Ченом, но, гуляя по Сохо, слышит о вчерашней победе Чена над By. Вокруг только об этом и говорят, люди еще никогда не видели беднягу By и его болельщиков такими убитыми.

Китаец полагает, что Чен отсыпается после бурного празднования. Он совершенно не понимает причины столь дикой радости, но знает, что для Чена это очень важно. Довольный Чен – эффективный Чен, поэтому китаец особо не возражает.

Я обвиняю кретина, что он нарочно уронил ящик с комиксами, и мы чуть не доходим до драки. Похоже, он хочет изгадить комиксы, я его просто убью, если увижу в радиусе десяти футов от «Серебряного Серфера».

В конце концов все загружено, я сажусь охранять комиксы. Кретин хлопает дверцей и заводит машину.

Я прошу его не гнать и рассказываю, как проехать к новому месту жительства девушки, в чьем бывшем сквоте я намерен отсидеться. Мы приехали, он хочет остаться на улице, но я боюсь, что он удерет, и заставляю идти со мной.

Я выпрашиваю у девушки ключ. Она собиралась отдать его еще одному другу, которому требуется жилище, но я очень долго распространяюсь обо всех, кто жаждет меня убить, и в конце концов она сдается и вручает мне ключ. И к тому же, говорю я, если ты не дашь мне ключи, я поеду и выбью дверь.

Мы добираемся до сквота, начинаем разгружаться и ругаться. Он хочет денег за бензин – злобный ублюдок, думаю я и отдаю ему мелочь из карманов, мы еще немного спорим по поводу разгрузки комиксов и вещей в новую квартиру, в окна уже выглядывают соседи. О господи, думают они, только не новые сквоттеры, почему муниципальный совет не закроет уже этот рассадник и не даст нам вздохнуть спокойно?