оказали честь!
– Что вы, не стоит, – пробормотал я, обескураженный его напором.
– Если вы не против, давайте приступим. Церемонии и рассказы о былом оставим на потом.
– Согласен, – подтвердил я, пытаясь освободиться от рукопожатия.
– Прекрасно, – обрадовался главнейший повар. – Идёмте.
Ухватив за плечо, он потащил меня вглубь кухни и, обернувшись, бросил на ходу:
– Милая, сходи к кондитерам! Сегодня готовили заварные пирожные, твои любимые!
– Но папа! – возмутилась Ирина.
– Давай, давай, давай. Нам с мастером Носовским надо работать!
Помощница топнула ногой, и, сверкнув глазами, гордо удалилась.
– Поделитесь, пожалуйста, мастер Носовский! – продолжая тянуть меня, пропел главнейший повар. – Вы составили меню? Что-то экзотическое? Новое прочтение старых блюд? Кухни отдаленных миров?
– Повторяй за мной, – приказал Оливье. – Напыщенный болван, иди в…
Он не успел договорить, голем дернул за цепь. Дядю потянуло в сторону, вслед за ошейником.
– Так и быть, – примирительно вскрикнул он. – Заигрался. Помню. Мы на одной цепи! – он ухмыльнулся. – Приготовлю Таньшанский обед в честь твоего костюма. Понял?
Я поднял правую руку.
– Таньшанский обед в честь… – повторил я.
– Его высочества наследного принца Джона, – закончил вместо меня Евлампий.
– Прекрасно! – подхватил главнейший повар. – Мне достались два мастера вместо одного! Я счастлив! Я слышал о вашем големе, но, признаться, не верил до конца! – он подмигнул Евлампию. – Очень рад, безмерно счастлив!
Подведя меня к большому столу, единственному пустому на всей кухне, он остановился. Сконфуженно смахнул крошки за край к выстроившимся полукругом бочкам и поднялся на мыски.
– Одно мгновение, я соберу кухарей, и вы посвятите нас в тайны величайшего искусства в тридцати мирах! – повернувшись, главнейший повар громко крикнул. – Все сюда! Мастер начинает!
Я словно собирался читать лекцию о вреде мяса чупакабрам. От любопытных плотоядных взглядов сотен глаз хотелось спрятаться, исчезнуть, провалиться сквозь пол. Лишь бы оказаться подальше от королевской кухни.
На крик главнейшего повара сбежались помощники. Обступили меня плотной белой толпой, жадно разглядывая моё лицо, худобу, диковинный костюм и голема.
– Просим, мастер! – пропел главнейший повар.
– Просим! Просим! – подхватили подчиненные.
– Что стоишь, заморыш? Повторяй за мной! – вывел из оцепенения Оливье. – Немного расступитесь, нужен простор!
Я поднял трясущуюся руку и, заикаясь, повторил.
– Громче и увереннее! – взревел хранитель.
– Расступитесь, мне нужен простор! – закричал я, зажмурившись.
– О, простите! – смутился главнейший повар и гаркнул на подчиненных. – Что вы столпились! Мастеру даже руки некуда деть!
Его подчиненные мгновенно отодвинулись.
– Традиционный Таньшанский обед состоит из семи смен блюд, – сообщил Оливье, а я повторил. – Таньшанцы используют плоть вампира. Они полагают ее изысканно нежной.
Среди кухарей прошел недоуменный шепот.
– Кровососа? Кто будет это есть? Где мы возьмем вампира? А обязательно вырезку?
– Мы не таньшанцы! – воспроизводил я дядину речь. – Разумных существ не едим. Используем традиционное мясо! Оленину. У таньшанцев то выбора нет. Либо Ночные острова, либо Блэк Бук. По их мнению, лучше лопать вампиров, чем связываться с чернокнижниками.
Оливье усмехнулся, и я попробовал передать его смешок. Получилось убедительно. По крайней мере, кухари заулыбались.
– Будь у таньшанцев выбор, они бы тоже готовили традиционный обед из оленины. Ведь он великолепен независимо от вида мяса. Поэтому мы не будем подавать всякую гадость, но соблюдем традиции. Оленину приготовим семью различными способами, и подадим на крыльях летучей мыши.
Оливье наигранно выругался, словно оговорка вырвалась случайно, и исправился.
– Чтоб меня поглотитель забодал, – повторил я. – Конечно, на салатных листьях.
Кухари охотно посмеялись.
– Подытожим. Нужно сорок девять килограмм оленины. Оливковое масло. Таежные орехи, – продолжил я.
Всю речь главнейший повар, широко улыбаясь, негромко повторял:
– Прекрасно! Восхитительно! Очень рад! Безмерно счастлив! Покорен! Необычайно!
Оливье перечислял ингредиенты, я повторял указания, а кухари засуетились, бегая по кухне.
– Остановитесь! – заглушил шум властный голос.
Я невольно замолчал и обернулся. В открытом проёме дверей возвышался волшебник. Длинные белые волосы, седая борода и роскошный плащ с полумесяцами. На длинном кафтане сверкал золотой значок, круг, пересеченный двумя серебристыми косыми линиями. В подтверждение слов, он громыхнул об пол посохом и веско добавил:
– Вы находитесь под стражей и не будете расхаживать по королевской кухне без надзора.
– Вставь свою палку… – возмутился Оливье, но голем его снова прервал.
– Ничего не говори, – прошипел он на меня, – а то неприятностей не оберёмся. Я все улажу.
– Позвольте, архимаг Благолюб, – вмешался главнейший повар. – Мастера Носовского пригласил…
– Мне известно, зачем здесь оборотень! – отрезал архимаг. – Я лично отвечаю за безопасность короля и не позволю заключенному его отравить.
– Откуда он прознал о твоём ядовитом таланте? – невинно заметил хранитель, давясь от смеха.
Я смутился, трудно возражать правде.
– Соври, что не насмерть отравишь, – порекомендовал Оливье. – Глядишь, отвяжется.
– На одной цепи! – тихо напомнил голем и, уже громче, добавил. – Преклоняюсь перед великим архимагом Благодатных земель, Благолюбом. Мы неправильно начали. Мастер Носовский не заключенный. Его вина не доказана. Более того, против него нет улик.
Архимаг двинулся на меня, открыв рот, но Евлампий не дал ему высказаться, продолжив наступление:
– Я вас прекрасно понимаю, господин! Вы несете ответственность за жизнь и здоровье наследного принца. Мы полностью разделяем вашу озабоченность и готовы пойти навстречу. Какие меры надзора за мастером Носовским вы предлагаете?
Благолюб смешался. Такого поворота событий он не ожидал, но собрался быстро. Одно слово – архимаг. Сдвинув брови, он сурово оглядел меня и веско произнес:
– В данном конкретном случае самая адекватная мера – зримая визуализация с куполом отражения.
Я вопросительно посмотрел на голема.
– Он наколдует на тебя пузырь с отражающим заклятьем, – прокомментировал Евлампий.
– Но я не маг! – возразил я.
Почему-то перспектива зримой визуализации пугала. Я вспомнил про голозадых рыцарей и представил, что я без одежды среди кучи смешливых кухарей взбиваю венчиком яичные белки.
– Не имеет значения, – гаркнул архимаг. – Вы не сможете замыслить ничего дурного, чтобы это не отразилось в пузыре. А значит, не причините вреда!
В подтверждение своих слов, он ударил посохом об пол.
У меня вздыбились волосы. Что-то коснулось макушки. Скосив глаза, я увидел надувающийся прозрачный шар.
– Прекрасно! Восхитительно! – затараторил главнейший повар. – У нас изумительная возможность увидеть подноготную работы великого мастера!
Я начал краснеть, а Оливье закатился со смеху.
– У нас нет другого выхода. Терпи, – посоветовал голем.
Я закрыл глаза, стараясь успокоиться.
– Не волнуйся. Выбрось из головы любые ненужные мысли, – вкрадчиво заговорил хранитель. – Тебе будет не трудно, твоя голова и так пуста. Очистил сознание?
Я вздохнул.
– Хорошо, – заметил Оливье. – Теперь представь архимага! Плащ с полумесяцами задран вверх, посох торчит…
– Не вздумай! – заревел голем. – Сосредоточься на хорошем. Расслабься, позволь положительным эмоциям течь сквозь тебя. Легко без усилий, как свежий весенний ручеек. Словно легкие, невесомые облака…
Я зажмурился