Она стоит шокированная. Обхожу снова маму и поднимаюсь, останавливаюсь на середине пути, оборачива. сь и добавляю, едва сдерживая слезы:
— Кстати, я определилась, куда буду поступать. Поеду в Европу, наверное, во Францию. Попробую стать моделью.
— Моделью? Голой жопой по подиуму сверкать?
— Не голой. В нижнем белье! — провоцирую свою мать на скандал я, сама не зная зачем.
Медленно ухожу к себе, как слышу за спиной:
— Ты под домашним арестом до конца лета, — объявляет мама.
— Один месяц, мама, и мне будет восемнадцать. Ты не имеешь права мной командовать.
— Имею! Пока ты ешь за мой счёт!
В моей душе ураган, но молча убегаю к себе, жалея, что у меня нет замка на двери, чтобы закрыться и никого не видеть, ложусь на кровать, чувствуя себя никчёмной. Но мама не приходит за мной, что меня радует. Не зачем сейчас усугублять ситуацию. Мы явно только поругаемся, диалога не будет. С ней (или со мной) всегда так: сначала всплеск эмоций, крики и только потом (спустя пару часов) конструктивный диалог.
Идти в модельной агентство к Жан-Полю я не собираюсь, но его идея мне вдруг показалась интересной. Я высокая, фотогеничная, у меня уйма профессиональных фотографий. Пока учусь, стану знаменитой и независимой от денег родителей. Нужно только посмотреть, какие экзамены там сдавать. Решено! Уеду подальше от своих родителей и от Артура. Мне нужно отдохнуть ото всех.
Сердце сразу вспоминает про Лину, не желая с ней расставаться, но так будет лучше для меня. Однозначно.
Ставлю на зарядку телефон. Иду в ванную, добавляю пену с запахом ванильного мороженого, вспоминая, как Артур назвал меня зефиркой, непроизвольно улыбаюсь. Но одёргиваю себя, нельзя давать ложных надежд, нельзя!
Буду нежиться долго, пока не остынет вода, решаю я. Но усталость берет своё. Вдыхая аромат пломбира, и под розовые грёзы об Артуре, веки тяжелеют, и я незаметно для себя засыпаю…
* * *
— Диана! Диана! — слышу отдаленно встревоженный голос отца, но отчего то лёгкие сдавило так сильно, что мне тяжело сделать вдох.
Я хочу ему ответить, но не могу. Закашливаюсь, выплевывая воду, и начинаю дышать, громко и жадно хватая воздух. Прихожу в себя за считанные секунды, понимая, что я лежу голая на коврике посреди своей ванной комнаты. А отец с матерью испуганно смотрят на меня.
— Дай полотенце, — прошу я хрипящим голосом.
Мама кидается за полотенцем, а отец отводит взгляд. Опозориться дважды за день перед родителями? Легко! Не мой день явно.
Закрываю глаза, слыша звук сирены.
— Скорая? — пищу я.
— Да! — отрезает отец.
— Я просто уснула, — хриплю я снова.
— Хорошо же ты повеселилась! — рычит отец и выходит, наверное, встречать врача или переодеваться, потому что вся его одежда вымокла, пока доставал меня из ванны.
— Мам, выйди. Мне нужно одеться, — прошу я, ощущая слабость.
— Нет, — твёрдо отвечает мать, — теперь я тебя одну не оставлю.
Черт! Но спорить нет сил. Мама помогает мне встать и натянуть халат. На негнущихся ногах я прохожу к кровати и сразу падаю на неё, не в силах больше совершать какие-либо действия.
Сломанная рука ноет, а ещё гипс полностью вымочен, и разбух, сдавливая руку. Почти не слышу, что говорит врач, потому что голова так и продолжает болеть, но понимаю, что мне велят собираться в больницу. Мама помогает мне одеться, и меня, как немощную, выносят на носилках к машине скорой. Реанимация. Н-да. Родители перегибают, но спорить нет сил. Засыпаю в палате после капельницы сладким сном. Мне ничего не сниться. Пустота. Темнота. Но почему-то так хорошо.
Просыпаюсь выспавшаяся. Нет головной боли! Ура! И рука почти не ноет. Смотрю на руку и вижу свеженький гипс. Отлично, я была так долго в отключке. Ищу взглядом телефон, но не нахожу.
Дверь негромко открывается и заходит неизвестная мне женщина лет под сорок или пятьдесят. Я никогда не умела определять возраст человека, лишь взглянув на него.
— Добрый день, Диана. Меня зовут Алиса. Как ты себя чувствуешь? — говорит незнакомка и ободряюще улыбается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Хорошо. Вы врач?
— Да. Можно и так сказать.
Понятно, очередной психолог пожаловал. У меня стойкое отторжение к ним.
— Вы думаете, что я пыталась покончить с собой? Нет, я просто устала и уснула, — говорю сразу я, желая от неё избавиться.
— А ты умная девочка, — по-доброму говорит она, — но меня это не интересует.
— Неужели? — скептически спрашиваю я.
— Расскажи мне о себе, — просит она.
— Нет уж. Сами вещайте, — отмахиваюсь от неё, хоть она каким-то невероятным способом к себе располагает.
— Хорошо. Ты заканчиваешь в этом году школу?
— Да, — отвечаю я почти без сарказма.
— Хорошо учишься?
— Медалистка, — коротко отвечаю я.
— Умница, — хвалит меня доктор, — выбрала платье на выпускной вечер?
— Да, целых пять, — непроизвольно улыбаюсь, вспоминая последний наш совместный шоппинг с Линой.
— И какое наденешь платье? — интересуется Алиса.
— Не знаю, — отвечаю честно, — выберу перед мероприятием.
— У тебя есть молодой человек?
— Нет.
— Почему? — спрашивает доктор, а я лишь выгибаю бровь, а потом пожимаю плечами, не желая отвечать.
Алиса внимательно смотрит на меня.
— Ты безответно влюблена?
— Какая вы догадливая! — срываюсь я.
— Ты из-за него?
— Что? — смеюсь я, — я же сразу Вам сказала, что ничего с собой не делала! Это нелепая случайность!
Бесит! Как же она меня бесит!
— Хорошо, хорошо, — тут же сдается Алиса, — значит, ты согласишься, что тебе нужен отдых и спокойная обстановка?
— А то! — отвечаю я, желая избавиться от Алисы поскорее.
— Отсюда мы поедем в одно место для людей, которым нужен отдых, — приторно-сладким тоном говорит Алиса, — с твоими родителями мы все решили.
— ЧТО? — бешусь я, — в психушку меня запереть решили?
Алиса искренне смеется.
— Нет! Это просто санаторий, обычный санаторий.
— Никуда не поеду! — сразу отрезаю я.
— Боюсь, уже все решено. Тебе это пойдет на пользу, — отвечает Алиса.
Закрываю глаза, чтобы не вылить на нее весь поток бранных слов, который знаю.
— У меня на носу экзамены, мне некогда по санаториям ездить!
— Всего две недели, Диана! И учиться ты продолжишь. Книги никто не отменял.
— Да уж, — не могу поверить, что родители решили такое за моей спиной.
— Вечером за нами приедет машина, — говорит Алиса.
— Значит, ты — моя нянька?
— Можно и так сказать, — отзывается Алиса, улыбаясь, — отдохни. Скоро родители привезут твои вещи.
Стискиваю зубы, ощущая себя мелкой букашкой, которая не имеет своего мнения. Как родители могли так со мной поступить? Даже не поинтересовавшись моим мнением!
Алиса встает, одаряя меня своей доброй улыбкой, но меня она по-прежнему раздражает, и направляется к выходу.
— Где мой телефон? — спрашиваю я, желая спастись с помощью Лины, Артура, да кого угодно от заточения в санатории!
— Диана, для твоего же блага, телефона у тебя пока не будет.
— Что? — не могу поверить в услышанное.
— Пока ты без внешней связи. Отдыхай! — сообщает мне Алиса и уходит, я же беспомощно стону на кровати.
Пока я думаю, как мне быть, проходит около получаса, и заходят родители. Весь мой боевой настрой улетучивается сразу, как я вижу слезы на глазах отца. Сразу чувствую вину в десятикратном размере, не в силах сопротивляться.
После не продолжительной беседы с родителями, я сдаюсь.
— Хорошо. Я поеду в этот санаторий. Но только при одном условии.
— Каком? — вздыхает мама.
— Дайте мне телефон на полчаса, — отвечаю я, и замечаю, как напряглись сразу родители, — я Лине позвоню.
Родители переглядываются, а затем мама достает из сумки телефон, протягивая его мне.
— Выйдете, пожалуйста, — прошу я.
Родители молча уходят, а я включаю телефон, получая тонну сообщений от Лины, пару от одноклассников, и одно от Артура. Замираю и открываю его сообщение. Без слов, как обычно. Только песня, которую включаю сразу, чтобы прослушать.