Но Казанова даже не подождал, когда да Понте ответит, а сразу сделал знак Паоло, чтобы тот принес вино и велел подать ужин. Паоло пришел с двумя бутылками красного вина. Сразу за ним вошла Иоанна с огромным серебряным подносом в форме раковины. Девушка подошла к буфету, оставила поднос там и приблизилась к да Понте с двумя тарелками.
Лоренцо взглянул на девушку и еще крепче вцепился в бокал, который ни на миг не выпускал из рук. Что это за игра? Его снова хотели удивить? Да, эта девушка могла удивить любого! Нежные, алые, полные губы слегка подрагивали. Кажется, они слегка подрагивали из-за того, что красавица боялась допустить какую-то оплошность. Ее темно-каштановые волосы были собраны на затылке, открывая изящную шею, как будто созданную для нежных рук, которые повторяли бы ее линии. Сейчас Лоренцо больше всего хотелось протянуть руку и прикоснуться к этой шее. При свете свечей кожа Иоанны казалась бледно-розовой. Картина настолько потрясла да Понте, что ему пришлось ненадолго закрыть глаза.
— Лоренцо, тебе нездоровится? Посмотри на меня!
Да Понте открыл глаза и взглянул на ризотто. На ослепительно белом рисе виднелись полосы чего-то черного.
— Это трюфели, Лоренцо! Я велел кухарке панировать их в мелко нарубленной куриной печени.
Да Понте попытался взять себя в руки. Он пододвинул стул поближе к столу, но изящный овал лица Иоанны не выходил у него из головы. Девушка медленным шагом направилась к двери. Лоренцо еще раз обернулся, чтобы взглянуть на нее. Ему бросилась в глаза красная лента на синем переднике. Достаточно было всего лишь потянуть, просто потянуть за ленту — и один предмет одежды слетел бы с этой красавицы. Лоренцо взял немного риса. Поначалу блюдо показалось ему безвкусным, даже мерзким, но затем так неожиданно и резко победил аромат трюфелей, словно кто-то открыл дамбу и поток воды хлынул со всей силой.
— Джакомо, это превосходно! Подобное можно найти только в Италии.
— Благодарю, Лоренцо! Рассказывай же дальше о своей опере! Итак, следующая сцена. Чего следует ожидать теперь?
Да Понте стал быстрее двигать челюстями. Зачем все это нужно Джакомо? Об этой поре он, Лоренцо да Понте, уже не вспоминал о работе. После великолепного ризотто и еще одного глотка вина он с радостью выскользнул бы из зала, чтобы вблизи полюбоваться этим прекрасным созданием!
— Появляется донна Эльвира!
— Донна Эльвира. Если я не ошибаюсь, она вторая? Сначала донна Анна, а затем донна Эльвира!
— Ты абсолютно прав, сначала одна, а затем вторая.
— Откуда она появляется?
— Донна Эльвира?
— Да, откуда она появляется?
— О Боже мой, откуда-нибудь.
— Из темноты?
— Она приезжает издалека, выходит из темноты… Почему это так важно?
— Лоренцо, я спрашиваю лишь для того, чтобы представить себе декорации. Я в мыслях пытаюсь воссоздать всю картину. Итак, донна Эльвира. Она появляется откуда-то, из темноты! Что ей надо?
— Дон Жуан покинул, предал ее!
— Я так и думал! И вот она явилась вместе со своим отцом, который должен убить негодяя!
— Она приходит одна, без отца.
— Без отца? Она путешествует одна? Женщина путешествует одна?
— О Боже, да, это так. Она одна.
— С ней нет даже жениха или друга, который мог бы отомстить Дон Жуану?
— Нет, у нее никого нет, но у донны Анны есть жених.
— У донны Анны? Почему же у нее? У нее уже был отец, защищавший ее честь.
— У нее есть и отец, и жених. Жених занимает место отца и клянется, что отомстит за него и убьет Дон Жуана.
— Кто же защитит донну Эльвиру?
— Никто! Я уже сказал, что она одна!
— Плохо, никто не поверит, что она одна. Впрочем… Я понимаю, это вовсе не плохо, это нужно для музыки. Вступает отличная музыка!
— Ты угадал!
— Значит, здесь идет вторая ария — ария донны Эльвиры. Кто ее поет?
— Катарина Мичелли.
— А, Катарина Мичелли, я с ней знаком. Она по-прежнему живет с матерью?
— Да, это ужасно. Мать ни на шаг не отпускает ее от себя.
— Вернемся же к опере, Лоренцо. Донна Анна, донна Эльвира. Куда же подевался Дон Жуан?
— Донна Эльвира находит его и выражает ему свое презрение!
— Отлично, это тоже нужно для музыки! Что отвечает Дон Жуан?
— Он бежит.
— Куда?
— Куда-то. Черт возьми, это же не важно!
— Куда-то, откуда-то… Дорогой Лоренцо, ты слишком легкомысленно относишься к сторонам света. Если тебе мешает один из героев, ты посылаешь его куда-то. Если тебе нужен новый герой, он приходит из ниоткуда. Мне это не нравится. Спорим, что дальше появится еще одна женщина, я прав? Так всегда: три женщины, четверо мужчин, то есть семь раз кто-то приходит из ниоткуда и уходит в никуда! Как зовут третью?
— Церлина!
— Цер-ли-на…
— Церлина!
— Она тоже появилась откуда-то?
— Именно так!
— На этот раз сразу с отцом?
— Нет, с женихом!
— Значит, на этот раз с женихом. Тот сразу хватается за шпагу, чтобы убрать с дороги Дон Жуана?
— Нет, зачем же? Сначала он даже не подозревает о существовании Дон Жуана. Церлина тоже о нем ничего не ведает. Она простая девушка, то есть выросла в деревне. Они с женихом как раз идут по дороге.
— Ага, они как раз идут по дороге.
— Они хотят пожениться.
— Немедленно?
— Ну, свадьба скоро, можно сказать, почти немедленно.
— А что же Дон Жуан?
— Он увидел Церлину — и влюбился в нее. Он хочет обладать ею.
— Прямо посреди дороги?
— Он приглашает ее в свой замок.
— Отлично, не куда-то, а в замок. Пока что это твоя наилучшая идея, Лоренцо!
Лоренцо съел все дочиста и одновременно опустошил бокал. «Марцемино» было превосходным. Его вкус смешался с черными трюфелями, так что казалось, будто во рту было целое море грибов. Если бы только не этот разговор об опере! Джакомо всем был недоволен. Даже сама идея была Казанове не по вкусу, не говоря уже о либретто. Он только и ждал подходящего момента, чтобы посмеяться над недостатками его произведения. Может, Казанова и был театралом, но он ничего не смыслил в музыке и в том, что такое либретто! Ну да ладно, следует выбросить эти мрачные мысли из головы! А вот та милашка!.. Это абсолютно другое дело. Она наверняка ждет на улице, у двери или в коридоре!
— Прости, Джакомо, я слишком много выпил, и природа требует свое.
Да Понте медленно поднялся и вышел. В коридоре было тихо. Он едва слышно окликнул Иоанну, когда та вышла из кухни. Она подошла к да Понте и показала на дверь в конце коридора:
— Вам туда, сударь! Не промахнитесь!
— Голубушка, мне туда вовсе не надо.