Читать интересную книгу Аскатон. Возвращение домой (СИ) - Тимощенко Анастасия

Рагул понимал, и то, что совет не даст согласия убить бывшего велординга, и то, что в принципе победить того открыто в честном бою будет нелегко. Дожидаться открытого суда темный повелитель не собирался. Сурт велел одному из прислужников подмешать в еду велординга зелье, которое пьянило и мешало ориентироваться в пространстве. Когда велордингу стало плохо – меконы убили его прямо в постели.

Рагул смаковал каждое слово, когда рассказывал Таурелии о смерти ее брата и о том, как отыщет их дочь и убьет у нее на глазах.

Не возможно подобрать слов, чтобы описать какую ненависть, омерзение и ярость питала Таурелия к этим двум извергам. Проклятье само сорвалось с губ. Примерно оно звучало так:

«Пусть тело твое горит огнем, но не сгорает, пусть уши иссохнут, а с языка не сорвется ни одного слова, будь и внешне ты тварью, какой являешься в душе, чтобы никто больше не ошибся в тебе! Я проклинаю тебя на вечные мучения!» – эти слова предназначались Сурту. Мужу она сказала следующее: «Я проклинаю тебя на жизнь изгоя, повелителем ты будешь лишь той твари, которая достойна, быть твоим поданным».

Лейкас вздохнул и развел руками.

– Это самое детальное описание тех событий, которое удалось найти. Вести записи было особо некому, так как начался настоящий хаос. Еще говорят, что она выплеснула Сурту в лицо какую-ту жидкость, а сама выпила яд.

– Что же было дальше с повелителем и его пророком? – Уточнила Кеси, хотя понимала, что им не спустили с рук то, что они содеяли, пусть даже таким шишкам.

– Знать была в гневе. Хоть родители и не питали к своим детям самых нежных чувств, но они относились к ним, как к своей собственности, и были в ярости, что кто-то посягнул на нее. Меконов выследили и жестоко убили. Сам же Рагул и Сурт вынуждены были скрыться, дабы остаться живыми. И им это удалось. Говорят, они укрылись в неживых землях, где Сурт и превратился в мерзкую тварь.

– В голура. – Догадалась Ксенерва. – Так Сурт был человеком? – удивилась Кеси. – Аймон говорил, что только люди становятся голурами.

– Да с него и началась череда превращений. – Подтвердил Лейкас.

– И он был пророком? – Недоверчиво спросила Кеси. – В нашем мире пророком называют себя лишь шарлатаны.

Аймон ухмыльнулся и заметил:

– Ну, так Сурт и был шарлатаном.

– Но, не все люди шарлатаны. – Заверил Лейкас. – Собственно поэтому люди и оказались в нашем мире. Раньше наши миры были связаны сотнями тоннелей, через которые наши жители посещали ваш мир. Хоть люди и казались примитивными, но они оказались хорошими изобретателями. Многое было позаимствовано в вашем мире: удобная мебель, одежда, красивая посуда, алкоголь, – Лейкас улыбнулся, – но спрос был большой, и перетаскивать все через тоннели оказалось утомительным. Легче было перенести сюда людей. Так и сделали. Большинство и само было не против такого переселения. Здесь их услуги были востребованы и хорошо оплачивались – люди жили в хороших условиях, какие им не светили в вашем мире. Скоро у немногих стали проявляться особые способности: кто-то видел прошлое, а кто-то мог предсказать будущее. В вашем мире эти способности у людей не развивались, оставаясь на уровне предчувствия, а в нашем приобретали большую силу. Никто из тогда живущих в Аскатоне не мог похвастать таким даром. И каждый правитель хотел обладать провидцем подле себя. Все больше людей стали переселять в наш мир.

– Это все понятно, но я все-таки не понимаю, причем здесь я. И о каком превращении вы вели речь? – Устало спросила Ксенерва, потирая виски.

– Кеси, ты одна из тех детей даймонов, которых Таурелии и ее брату удалось спасти, перекинув вас в другой мир. Ты перерождалась не один раз в человеческую сущность, чтобы, когда-то все-таки вернуться домой.

Ксенерва даже не подняла взгляда. Она уже ничему не удивлялась. К тому же всегда чувствовала себя не на месте, но при этом не могла представить, что ее место в параллельном мире.

– Почему вы забрали меня именно сейчас? – Уточнила Ксенерва.

– Связь между мирами начала таять. Большинство тоннелей закрылось. Нам удалось найти всех спасенных Таурелией, но по мере того как закрывались тоннели, вы начинали болеть, теряя связь с родным домом. Некоторые умерли. Ты и сама чувствовала себя плохо, ведь так?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ксенерва согласно кивнула.

– Поэтому было принято решение забрать тебя, как и всех остальных пока не стало, слишком поздно. К тому же силы Рагула растут.

– Но ведь меня будут искать... – Не, то спрашивала, не, то утверждала девушка.

– Кто, Ксенерва? – почти с жалостью произнес Аймон. – Никто и не вспомнит про тебя.

Ксенерва вспомнила последний визит к своему мужу и то, как странно себя вела свекровь, будто Кеси была им чужой или даже незнакомой женщиной. И это странное отсутствие фотографий с дочерью...

– Так они меня не помнят! – Догадалась Ксенерва. – А мой отец?

Лейкас с сожалением покачал головой.

От этого стало как-то грустно и пусто. Как будто жизнь прожита зря.

– Вы этому поспособствовали? – Уточнила Кеси.

– Так и тебе самой будет легче. – Вставил Аймон.

– Легче? – Возмутилась Ксенерва. – Вы стерли мою жизнь, даже не спросив меня! Получается, я целую жизнь прожила понарошку! А потом говорите, что так мне будет легче?

Аймон слышал мысли Ксенервы. Она злилась, хотя и сама понимала, что счастливой ту ее жизнь не назовешь. Что все кто ее окружал, были для нее чужие. И слышал, как она мысленно боролась с собой, откладывая главный вопрос напоследок. Она очень хотела узнать о дочери, но боялась, что после услышанного (а она предчувствовала, что это будут не очень хорошие новости), не сможет адекватно реагировать и выслушать все до конца. Она излишне старательно протерла лицо ладонями, будто пыталась таким образом снять усталость и обратилась к притихшему Лейкасу:

– Чем же вам теперь мешает Рагул, который живет изгоем? Ведь именно для того, чтобы избавиться от него, вы перенесли сюда спасенных детей.

– Дело в том, что изначально мы думали, что голуры не управляемы и движимы одними инстинктами, но оказались не правы. Рагулу удалось их подчинить, и сколотить какую-никакую армию. Он мечтает вернуть власть над Варпом и скорее всего, подчинить весь Аскатон. Наш разведывательный отряд заметил его на границе неживых земель в окружении стаи голуров.

– Что вы не можете разобраться с каким-то изгоем? – Фыркнула Ксенерва.

– Все не так просто. – Вздохнул Лейкас. – По слухам известно, что еще до того, как Рагул пришел к власти, он заключил договор с нифидами, которые провели ритуал, благодаря которому Рагул стал неуязвимым – ни болезни, ни старость, ни меч недруга не способны оборвать его жизнь. Многие пытались, и погибли, не воплотив своих замыслов. В отплату за этот дар Рагул преподнес нифидам крестраж, который заполучил обманным путем у гномов, что нашли его в глубинах своих шахт.

– Что за крестраж, и кто такие нифиды? – спросила Ксенерва.

– Нифиды – самые странные и загадочные существа нашего мира. – Ответил Лейкас. – Нам лишь известно, что это белесые, бестелесные существа. В древних свитках очень скудно написано об этих созданиях. Никто из ныне живущих их не встречал, а если и встречал, то вряд ли выжил. Кроме Рагула разумеется. О силе, которой обладает крестраж нам ничего не известно и какую ценность он несет для нифид тем более. Уничтожить Рагула, может только упомянутый в предсказании ребенок.

– Мне кажется, что вы уверенны, что именно я тот самый ребенок. Почему? И почему вы верите в предсказание шарлатана? – Удивилась Ксенерва.

– Мы уверены в правдивости предсказания, – вмешался Аймон, – потому, что не только Сурт упоминал о судьбоносном ребенке, но и другой предсказатель, заслуживший уважение и огромное доверие. В словах этого человека мы не можем усомниться. Что касается тебя, то мы не уверены, что именно ты поразишь Рагула. Но, так как ты одна из тех детей, то исключать такой возможности не стоит. В любом случае, по другому предсказанию, ты должна стать моей диарой.