палатке. Никто не смог уснуть из-за головокружения и холода. Утром рванули оттуда на следующую акклиматизационную высоту без сна. Отметились и вернулись в базовый лагерь.
По регламенту гид должен сделать разбор ступенчатого выхода на высоты. Но Бобков молчал, зная, что все злые, как собаки. Он, наверное, решил сделать это на следующий день. Однако в группе нашлись недовольные, которым надо хоть как-то высказаться о своем состоянии.
— Бобков! — закричал Кирилл. — У меня болит всё: тело, головная боль и тошнота. Какой диагноз?
— Тебе просто плохо, — деловито произнес Бобков.
— Ну, спасибо.
— Ха-ха-ха!..
— Стас, ты как? — спросил Бобков.
— У меня болит весь организм: куда не ткну — везде боль.
Бобков замолк, потом дал заключение:
— Ты палец себе сломал.
— Ха-ха-ха!..
— Раз вы такие у меня умные и слабые, отдыхаем пять дней, — сообщил Бобок.
— А это по плану? — спросил Рашид. — Или вы обиделись на неловкие моменты?
— Вовсе нет. У обидчивого инструктора бывает много несчастных случаев.
— Ладно, ладно… Мы больше не будем жаловаться… — раздались в ответ разрозненные голоса.
И только через пять дней, как и обещал гид, группа вышла на второй акклиматизационный штурм. На высоте 5800 их настигла ночь. Там же заночевали. К удивлению, у всех все нормально. Следующий день пошли на штурм высоты 6400. Тяжело, медленно, шаг за шагом добрались и в лагере рухнули. Спали как убитые. А вот на высоте 7080 снова гóловы дали о себе знать. Спали плохо. Спустились на 6400, затем в базовый лагерь. Последний день перед штурмом вершины Бобок сделал неожиданный ход: повел группу вниз на 4200 в гости к шерпам. Рашиду представился быт этого народа. Удивительные люди, способные жить и выживать в экстремальных условиях. Здесь ощущается нехватка кислорода — шерпы привыкли. Здесь они, перенося большие грузы по горам и скалам, веками тренировали ноги, сердце и выносливость. В исторических документах они мелькают очень редко, потому что они исторически не были ориентированы на войны и захват чужих территорий, а занимались у себя скотоводством и земледелием.
Письменности нет, фамилий нет, а имена меняют так же часто, как и времена года. Быт простой, стены домов — простая кладка камней без штукатурки, которую кто-то может завесить простой цветной тканью. Мебели нет, одежда неопрятная, вид лица монголоидный. Исповедают они формально буддизм и ламы сосуществуют с ведьмами и шаманами. Едят все, что достают в этих местах. Традиционным является суп с пельменями. Интересен тибетский чай. Они его заваривают с добавлением масла, молока, муки и соли — своего рода коктейль, на котором можно прожить целый день.
Рашид остановился напротив мальчика с цветком в руке: высокий лоб, тонкие губы, в джинсовой куртке, одетой поверх коричневой футболки; брови идут четкой параллелью глазам, в которых поселился взгляд взрослого человека. Интересно, что он хочет делать с этим цветком? Рашид спросил переводчика-китайца. После того, как он узнал, что тот хочет его продать, Рашид купил у него все цветы, которые у него были с собой. На лице мальчика появилась благодарная улыбка, и он сразу убежал по каменистой тропе. Рашид тут же вспомнил своих детей: самый маленький ждет сигнала с вершины Эвереста.
В кафе заказали мясное блюдо. Принесли суп с рисом и мясом: горький и мясо очень жесткое. Видимо, як, но не баранина. Переночевав в гостинице, группа пошла на подъем в базовый лагерь. На календаре 9 мая — никто не может забыть этот праздник: общий на всех. В базовом, на половине лагеря, которая принадлежит клубу Алексея Аврамова «Семь вершин», настоящий праздник. Во всю звучит песня «День Победы».
— Вот загуляем, — выпалил Кирилл.
— Если нас пригласят, — вставил Станислав.
Кирилл достал пригласительные билеты лично от Аврамова. Бобков насупился. Все в группе знали об их отношениях. В свое время Бобков работал у Абрамова инструктором и можно сказать, что он вырос там, среди «Семи вершин», но потом, набравшись опыта и возможностей, Бобков ушел от него и организовал собственную фирму. Каждый в группе в этом не видел ничего зазорного, потому что мир сегодня устроен именно так: впереди интересы, следом отношения. А на отношения ради денег плюют все. Рашид задавал себе этот вопрос и понял, что это лежит в области современной морали, но ему хотелось вмешаться и примирить этих двух гигантов современного мирового альпинизма.
Кроме Бобкова, все пошли на праздник и получили удовольствие от полных столов, напитков, мяса, салатов и других классных изделий. Молодец Аврамов: показал всем, как русские ценят свою историю. Рашиду, конечно, хотелось повидаться с ним, но среди сотен гостей не было случайности увидеть его, а специально искать его не стал, потому что тоже «кинул» его — не пошел в его клуб. Здесь тоже дело коммерции: где дешевле, туда и дорога. Да и Аврамов сам это знает: у него всегда богатые зарубежные клиенты.
Ночь прошла прекрасно: полный сон и душевное удовлетворение. Утром начались сборы для решающего штурма Эвереста: все молчат, напряжение достигло высшей точки, теперь все зависит от командира. В него вся вера и надежда. Бобков собран, сдержан в командах и точен в прогнозах и расчетах. Это фундамент его убеждений: «Главное для альпиниста не мышцы, а голова. Если нет мозгов на вершине, то тело не устоит».
— Все готовы?
— Да!.. — ответили хором.
И группа пошла в туман за удачей. Рашид как обычно, как самый неопытный, сел на хвост. Сомнения мучили его с первого дня, как только узнал, что членами группы стали именитые спортсмены, имеющие за спиной многочисленные восхождения на пики мира. Он осознавал, что все аргументы против него, хотя здесь все условно: попадаются и такие, кто идет на вершину, не побывав на восьмитысячниках, но у них есть техническая подготовка хотя бы на уровне второго или третьего разряда альпиниста. «А у меня что? Не успел отработать даже технику жумаринга, которая должна быть эргономичной и эффективной».
Все эти обстоятельства в его душе скребли как кошки, поэтому мучимый сомнениями, он плелся на хвосте.
Начало пути
Рашид хорошо запомнил маршрут до передового базового лагеря 6400 с индивидуальными палатками, туалетом и кухней. Не успел привыкнуть к комфорту, раздается голос гида:
— Уходим!
Рашид высунул голову из палатки и оказался под шквальным ветром, а глаза еле различают тропу и подвешенные веревки. По сравнению с тем, что предстоит, восхождение до покинутого лагеря была прогулкой.
— Рашид, ты идешь? — услышал он обрывки голоса гида.
Рашид, запутавшись в веревках, карабинах и жумарах на перестёжке, задержался с подачей голоса.
— Р… -аш… — ид!..
Ветер