Читать интересную книгу Румбы фантастики. 1989 год - Иван Ефремов

Во сне ему привиделись псоглавые. Несметные полчища этих ужасных чудовищ мчались по варварской стране. Сверкали мечи и падали поверженные варвары, рушились пробитые таранами стены, кричали перепуганные женщины, однако крик этот стократ перекрывался победным воем несокрушимой псоглавой орды. Пересыхали колодцы, в грязь разбивались дороги, затаптывались посевы и даже целые города. Бежали, спасаясь кто куда, проклятые варвары. А над землей, вперемешку с пылью, стлался хриплый торжествующий лай…

Желтобородый проснулся и посмотрел на небо. Темнело. Тогда он поднялся, сел поудобнее и, неотрывно глядя на ленивое течение реки, стал вспоминать броды, тайные тропы, колодцы, высоту крепостных валов и число защитников, а также многое другое из того, что могло пригодиться ему уже в самое ближайшее время. Иногда он сбивался с нужного течения мыслей, и тогда ему вспоминались те долгие ночи, когда, допрашивая пленных варваров, он кропотливо, слово за словом, одолевал их дикое наречие, перенимал их нравы, подмечал повадки и привычки. Вспоминались ему и сырые затхлые хранилища, в которых он просматривал старинные рукописи, по крупицам собирая в единое целое разбросанные в них разрозненные сведения о дальних странах. Там, за рукописями, он и представить себе не мог, какой огромный и разнообразный мир откроется ему за городскими воротами. Но во всех этих сказочных странах ему, отпрыску знатного рода, владельцу богатейших поместий, пришлось годами носить постылое обличье полунищего купца и голодать, сносить обиды, унижения…

Но так велел Великий Герцог! И кому?! Ему, умнейшему, хитрейшему, отважнейшему из подданных! И желтобородый, отринув минутную слабость, вновь принялся вспоминать оазисы и наилучшие пастбища, подкупленных проводников и непроходимые болота, а также крепости, башни, возможные ловушки и способы их избежать.

Вспомнив все это, он еще раз посмотрел на небо — было уже совсем темно и даже звезд не было видно. Ну что ж, пора. Желтобородый медленно вошел в реку и также медленно поплыл, загребая руками по-собачьи и в то же время напряженно всматриваясь в ночь.

Противоположный берег был пуст. Выбравшись на него, желтобородый как пес отряхнулся, отфыркался, — а вдруг кто-то невидимый смотрит на него?! — и стал подниматься по крутому откосу. В это время из-за облака выглянула луна, и желтобородый с удовлетворением отметил, что кожа у него теперь стала серая и лоснящаяся. Вот и опять не обманул его ушастый — он говорил, что вода в пограничной реке такова…

И вдруг тяжелый, неожиданный удар по затылку сбил его с ног. Лазутчик Великого Герцога упал ничком на песок и тут же почувствовал, как на него навалились, стали крутить ему руки, вязать веревками, вталкивать кляп. Желтобородый изловчился и попытался вырваться… Однако еще один удар по голове окончательно лишил его чувств.

Очнулся он в каком-то неглубоком овраге, поросшем низким кустарником. Была еще ночь; лишенный маски и связанный по рукам и ногам, желтобородый полулежал, прислоненный спиною к камню, и смотрел на сидевших перед ним семерых псоглавых. Псоглавые были совсем близко, их отделял от него всего лишь слабый костер…

Нет, то был не костер, а просто охапка гнилушек, дававшая едва заметное свечение — псоглавые костров не разводили; они вообще никогда не пользовались огнем, так как боялись его словно дикие звери. Огонь — вот то единственное оружие, которое может остановить, а то и обратить в бегство свирепых псоглавых воинов. Варвары знали об этом; они травили огнем псоглавых лазутчиков и огнем же казнили псоглавых пленников. Знал об этом и желтобородый, знал и Великий Герцог, и поэтому он повелел желтобородому…

Однако тут один из псоглавых что-то отрывисто пролаял, а его сосед, должно быть, толмач, перевел:

— Кто звал тебя сюда? Чего ради посмел ты ступить на нашу землю?

Псоглавый толмач тщательно выговаривал каждое слово, каждый звук, однако все равно в голосе его то и дело прорывались визгливые нотки.

— Собака! Животное! Знай свое место! — хотел было выкрикнуть ему в ответ желтобородый, но промолчал.

Толмач повторил свой вопрос и добавил:

— Отвечай, если ты хочешь легко умереть. Ну, живо!

И желтобородый ответил:

— Я прибыл издалека, со мною важная весть, я буду разговаривать только с вашим повелителем.

Толмач перевел. Псоглавые кратко посовещались, и желтобородый услышал:

— Глупец, кто поверит тебе, рожденному на той стороне?!

Желтобородый понимал — их много и они сильны. Однако он также не забывал и о том, что перед ним собаки, которым пора уже почувствовать хозяина. И он властно потребовал:

— Развяжите мне руки!

Толмач, с позволения старшего, ослабил веревки, и желтобородый, разодрав подкладку своего халата, достал оттуда платок. Тот самый небольшой, кружевной, но только уже не белоснежный, а просто серый платок.

— Вот, — сказал желтобородый. — Смотрите. Он волшебный.

Псоглавые по очереди осмотрели платок и остались в недоумении. Толмач сказал:

— Ты лжешь.

— Нет, я не лгу, — снисходительно улыбнулся желтобородый. — А просто вы, сторожа, не можете проверить правдивость моих слов. Я буду разговаривать только с вашим повелителем.

На этот раз псоглавые не сразу пришли к единому мнению. Они долго спорили и вновь по очереди рассматривали платок. Платок был крепок и более ничего. Наконец толмач спросил:

— Что нужно для того, чтобы мы поверили тебе?

В голосе толмача уже не было заносчивости. И желтобородый ответил просто:

— Нужен костер.

Толмач перевел. Старший из псоглавых долго молчал, настороженно прядал ушами, а потом-таки решился и властно махнул рукой. Принесли и наломали хвороста, сложили его поверх гнилушек.

— Вот видишь, мы уже не боимся огня! — сказал толмач. — Зажигай!

Желтобородый достал из пояса трут и кресало, высек искру, поджег хворост. Вспыхнул огонь, вначале маленький, а потом все больше и больше. Псоглавые сидели не шевелясь и как зачарованные смотрели на огонь; в их желтых холодных глазах светился плохо скрываемый ужас. Желтобородый невольно подумал, что еще мгновение — и он сможет обратить их всех в паническое бегство! Однако не для этого он явился сюда! Желтобородый взял платок и бросил его в огонь. Платок лежал на пылающих ветках и не горел. Желтобородый еще подбросил хвороста — пламя вскинулось выше, а платок по-прежнему не горел.

— Что это? — перевел толмач гортанный выкрик старшего.

— Дар, — ответил желтобородый. — Его мой господин, Великий Герцог, жалует вашему повелителю.

Толмач перевел, псоглавые промолчали, и тогда желтобородый продолжил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});