Читать интересную книгу Проклятия Градерона - Марина Клингенберг

– Кроме того, теперь я Хранитель Ключа не только Рассвета, но и Заката.

– Не много тебе? – продолжал бесноваться Балиан – его совсем не впечатлила новая должность брата.

– Слушайте, – вмешался Юан. – Давайте не страдать раньше времени! Мы с Балианом вернемся и поговорим с Гволкхмэем и Тристаном. И с Ключом как-нибудь разберемся. Может, все образуется. А нет – тогда и будем думать. Спешить некуда. Полгода у нас есть. Мало ли что!

Балиан вспомнил, что Рейта сказала о том, что, скорее всего, все завершится гораздо раньше, но не стал пока упоминать об этом. Картина и без того вырисовывалась невеселая.

– Ладно, – хмуро бросил Балиан. – Согласен.

– Значит, завтра возвращаемся в Эндерглид! – воскликнул Юан. – А ты, Кристиан, не беспокойся. Что-нибудь придумаем, и всем обязательно будет хорошо.

– На худой конец свергнем Руэдейрхи, – подхватил Балиан. – Но вообще я уверен, что Гволкхмэй на все согласится. Вы просто не умеете с ним разговаривать.

Кристиан недоверчиво покачал головой, но возражать не стал. Ему отчаянно, до боли хотелось вернуться в Эндерглид вместе с братьями, и глупо было сдаваться, не попытавшись даже поговорить с Гволкхмэем. Впрочем, уход Демиана и Рейты из Градерона представлялся ему крайне сомнительным. Он-то знал, что значит прожить столько времени на свету, а потом оказаться в кромешной тьме. Наоборот наверняка ничем не лучше.

Но Кристиан по старой привычке тут же отмел эти мысли. Он не любил думать о своей семье. Он готов был помогать им, защищать их и давать все, в чем они нуждаются. Но планировать что-то казалось пропащей, бесполезной затеей. Здесь он оказался с ними как в тюрьме. Кристиан даже не знал, какие именно чувства он испытывал к Сату Рейте и Демиану. Об этом он тоже старался не думать.

Договорившись о завтрашнем уходе, Балиан и Юан завалились спать. Кристиан продолжал сидеть за столом, неотрывно глядя на них. Так он мог проводить многие часы. Раньше он смотрел или на Юана, или в пустоту. Ему никогда не требовалось продолжительное время для отдыха, в Градероне же потребность в сне сократилась еще на несколько часов. Бывало и так, что он совсем не мог уснуть – похоже, сейчас был именно такой случай.

Кристиан думал о том, что завтра Балиан и Юан уйдут, и он снова останется один в ненавистной темноте. Кристиан не винил никого в том, что сложилась такая скверная для него ситуация, но ему было тяжело с этим смириться. Балиан, безусловно, выскажет Гволкхмэю все, что думает о нем и о «дурацких правилах» (хотя сам он скорее бы умер, чем позволил градеронцам спокойно входить в Эндерглид), но едва ли это могло помочь. Гволкхмэя связывали законы. Кроме того, Руэдейрхи ни за что не отпустит свою сестру, да и, прояви он безразличие, многие возмутились бы, ведь Сату Рейта, помимо всего прочего, очень сильный целитель. Сделать, как советовал Балиан, уйти одному? Кристиан не мог заставить себя всерьез задуматься и об этом. Любой, кто хоть немного знал Рейту, мог с уверенностью сказать, что без Кристиана она просто не выживет.

Он вспомнил, как шел на собственное сочетание, совершенно ничего не зная о невесте. Даже ее внешность представлялась ему весьма смутно. Впрочем, он почти не думал об этом, просто шел, наполовину убитый апатией, приказывая себе быть предельно внимательным и вежливым к будущей жене, какой бы та ни оказалась. Ни дать ни взять миссия, данная Руэдейрхи… Но когда он увидел Рейту, то сперва даже немного оторопел. В свете такого своеобразного приказа правителя Градерона можно было предположить, что девушка привыкла, что любую ее прихоть, пусть и такую серьезную, безоговорочно исполняют. Это невольно навевало мысли о властном и высокомерном характере, но Рейта смотрела на него таким взглядом! Похожим, Кристиану помнилось, Балиан взирал на Розетту – зачарованные, полные бесконечного восторга глаза. Только у Рейты эти чувства проявлялись гораздо сильнее. Она не отводила от него этого взгляда, жадно ловила каждое его слово, во всем старалась услужить. Когда Кристиан, сделав над собой усилие, вымученно улыбнулся ей при встрече, то, казалось, она готова была упасть в обморок от радости. Восторг внешностью Кристиана граничил у Рейты с абсолютно легкомысленной влюбленностью – ей тогда едва исполнилось семнадцать лет, и, как потом поделился Арес, сколько ей ни говорили, что Кристиан чужой, из Эндерглида, и в любой момент может предать Градерон, девушка никак не желала отказаться от намеченной цели. В конце концов Руэдейрхи сдался. Кристиан воочию представлял, как это было – наверняка правитель, как обычно, легонько вздохнул, сказал «ладно-ладно» и велел вызвать к себе потенциального жениха. Для него все было просто.

Но годы шли, и, хотя Рейта заметно посерьезнела и уже не казалась легкомысленной девочкой, влюбленность ее никуда не делась. Кристиану, однако, не в чем было ее упрекнуть. Она никогда не досаждала ему, с пониманием относилась к любой ситуации, и когда Кристиан впервые привел Юана, встретила мальчика с большой радостью и дружелюбием. О Балиане они никогда не рассказывали. Сама Рейта ни о чем не спрашивала – для нее существовал только тот Кристиан, которого она знала, и она ни разу не поинтересовалась даже тем, как и почему он попал в Градерон.

Через несколько месяцев после сочетания Кристиан вернулся с очередной миссии и был встречен абсолютно счастливой женой. Рейта, сияя от радости, объявила, что у них будет ребенок. Кристиан не придумал ничего лучше, кроме как молча обнять ее, чтобы она не видела его лица, начисто лишенного положительных эмоций. Это известие стало для него неприятным шоком, и до последнего он в глубине души надеялся, что ребенок не его, пусть даже это был один шанс из миллиона – никому в здравом уме не пришло бы в голову заподозрить Рейту в измене. Он это понимал, но верить в происходящее не хотел. Однако мальчик родился с типичной внешностью Розенгельдов – золотистые волосы, серые глаза, – и этим невольно положил конец всем надеждам. Кристиану пришлось признать, что у него есть сын.

Он сторонился его. Это казалось совершенно лишним звеном какой-то дьявольской цепочки. Рейта была взрослым человеком, при желании ей все можно объяснить – рассказать, как он попал в Градерон, как сильно привязан к двум своим братьям, и на что пошел, чтобы вернуть одного из них. Но объяснять это ребенку бесполезно. Волей-неволей Кристиан был в ответе за его жизнь. А маленький Демиан, словно нарочно, души не чаял в отце и изо всех сил пытался заслужить его внимание. Это угнетало Кристиана еще сильнее. Он понимал, что не прав, что не должен так себя держать, но ничего не мог с собой поделать. Тьма раздражала его, ему хотелось увидеть Балиана, вернуться с ним в те времена, когда они бродили по Дилану, защищая друг друга. А вместо этого он вынужден сидеть в ненавистном ему Градероне и через силу улыбаться мальчику, который, будто в издевку, был вылитым Юаном в детстве. Живое свидетельство тому, что о прошлом надо забыть. Вернуть его невозможно.

Но Балиан все-таки жив, – говорил себе Кристиан, неотрывно глядя на брата. Тот спал, так развалившись, что бедный Юан подвергался опасности упасть на пол. Обледеневшая рука безвольно откинулась на подушку.

Кристиан приказал себе ждать. Юан был прав. Пока с Балиана окончательно не снято страшное проклятие, ему лучше остаться в Градероне. А к тому времени он решит, каким путем ему пойти.

Рано утром Балиан, Юан и Кристиан собрались уходить. Прощаясь с ними, Рейта смотрела на Кристиана с затаенной тревогой, но он сказал, что просто проводит братьев до Эндерглида.

Балиана и Юана вывели за ворота Градерона согласно установленным правилам, и только там они скинули с себя накидки.

– Дурацкие правила! – заявил Балиан.

– Никто не заставляет! – рявкнул охранник с ворот. – Шел бы ты отсюда и не возвращался!

– А ну спускайся! – возмутился Балиан. – Поговорим!

– Успокойся, – Юан с милой улыбочкой помахал рукой разгневанному охраннику. – Пошли лучше. Мне не терпится посмотреть на лицо Гволкхмэя, когда он тебя увидит.

– Заорет, – не сомневался Балиан.

– Еще бы! – был совершенно согласен Юан. – Вообще, я думаю, ты прав. С тобой мы уж точно сумеем их убедить… Придумаем что-нибудь. Так что, Кристиан, не волнуйся.

Беседуя, они неспешно двигались через темноту, часто делая привалы. Они нисколько не уставали, просто приятно было идти втроем, совсем как раньше. Балиан уже немного свыкся с новой реальностью и задавал вопросы об их общих знакомых. К его облегчению, новостей, шокирующих больше, чем сон во льду, смерть Розетты и ребенок Кристиана, не было. Но все равно Балиан частенько мрачнел. Десять лет прошли для него даром. Его сверстники выросли и наверняка многому научились. А он все это время словно бы стоял на месте и ничего не делал.

Когда они начали приближаться к горам, Кристиан вспомнил о словах Руэдейрхи и спросил у Юана о воине Заката. Юан послушно попытался воскресить в памяти встречу с градеронцем во всех деталях, но ничего путного сказать не смог.