– А сколько людей убили ваши? – зевнул Дан. В резне не бывает правых и виноватых.
– Несколько тысяч, – улыбнулся Гай. Дан эту улыбку услышал в темноте. – Тогда они запросили пощады. И мы пощадили. У девушки убили мать. У меня – сестру. Шестилетнюю. Ее голенькую выбросили на солнце. У детей ожоги почти не заживают. Она умерла уже после подписания мирного соглашения.
– Почему все же вы живете среди людей?
– Мы живем везде, – пожал плечами Гай. – И отдельными поселениями, и рядом с людьми, и рядом с эльфами… Но реже. Больно уж ни зловредные. – Он лег, повозился под одеялом, потянулся и добавил: – И невкусные. Расстройство желудка от них бывает.
Дан еще немного повоображал, на кого похожи невкусные эльфы: на толкиеновских благороднейших мудрецов, на фольклорных духов природы или же на воинственных чужаков Сапковского… потом мысли плавно перетекли к расе вампиров. Гай в натуральном виде (спал он голышом) был совершенно человек. То есть не знай Дан, что это не так, не обратил бы внимания на мелочи вроде полного отсутствия волос на теле, младенчески тонких невесомых волос на голове и чуть странноватого сложения: плечевой пояс напоминал перекладину креста, так резко сужалась грудная клетка к осиной талии и узким бедрам. И руки-ноги были девчачьи тонкими и модельно длинными. Нет, руки – не модельно. Просто длинные. И пальцы длинные, как у музыканта. Дан не удивился бы, если б суставы у него во все стороны прогибались. В кого там положено оборачиваться вампирам? В летучих мышей? С этой загадкой он и заснул, а утром, умываясь и причесываясь (бритв у вампиров не имелось, потому что не имелось бород), старался не смотреть на шею. Гай засмеялся и подсказал:
– Руки. Несколько глотков удобнее сделать из запястья. Не красней. Это естественный испуг. Мне не обидно. Ты согласился переночевать у меня, а это знак доверия.
– А выбор был?
– Конечно. Мог бы попроситься к Стамисам. Мун бы не отказал. Мог действительно до утра просидеть в трактире, взял бы на несколько грошей вина, и никто б тебя не выгнал. Ты мне не веришь, и, в общем, правильно. Значит, и Глассу не веришь.
– Он что-то вроде тайного агента?
– Не что-то вроде, а тайный агент. И хоть бы короны, а то… Он может тебя проверить пару раз. Ты уж лучше дай себя побить, что ли. Мне кажется, ты не хочешь делать карьеру убийцы.
– А откуда…
Гай усмехнулся.
– Мы знаем всех потенциально опасных людей в городе. Чтобы не повторились события семнадцатилетней давности. Ты же не думаешь, что тогда было стихийное народное возмущение.
Дан бы еще так думал, как же… или какой-то другой русский…
Выглядят почти как люди. Едят то же, что люди. А метаболизм такой, что нуждаются в приеме гемоглобина перорально. Свеженького.
– Гай, а кровь вам нужна или просто вкусно?
– Нужна. Оставь вампира без свежей человеческой крови на месяц – получишь убийцу. На полгода – получишь чудовище. Человеку трудно представить себе наш голод. Нас поэтому не заключают в крепость. Крепко бьют или ставят под солнце… потом в постели пару месяцев можно провести, пока ожоги заживут.
– Потому ты со мной и возишься.
– Потому.
– Но я же не здешний, просто не знал.
Гай присел на подоконник, уставленный цветочными горшками.
– Ты и сейчас можешь пойти и донести. Оклеветать вампира человек не может: тот же Гласс проверит правдивость обвинения. И я получу солнечный день. Я от этого не умру. Но болеть буду сильно.
Дан смутился.
– Но ты мне ничего не сделал.
– Собирался. Нам, конечно, нельзя пить вашу кровь, но не пойман – не пил. Так и сосуществуем. Принимая друг друга. Кстати, укус вампира даже полезен. Повышает сопротивляемость болезням. К тому же не больно. Знаешь, у матери была подруга, человек, так она позволяла иногда немного попить. Втихомолку. Конечно, люди бы ее не поняли.
– Знаешь, мы все-таки не бурдюки с питательной смесью. Ты рассуждаешь с позиции клопа. Только что говорящего.
– А с какой позиции рассуждает свинья, которую ты вчера ел?
– Свинья неразумна!
– Откуда ты знаешь? Что есть признак разумности? Умение говорить и что-то делать руками? Русалки не говорят и домов не строят, но все признают их разумность.
– Русалки? – протянул Дан растерянно. – А драконы?
– Эти говорят. Если хотят. Даже договор имеют с людьми. Отписка. Позволяют людям себя кормить, а взамен не трогают. И это не худший договор, потому что десяток драконов – это то же самое, что полторы тысячи вампиров. Если не хуже.
– Ты не любишь драконов.
– Они нас тоже.
– Почему?
– Потому же, почему мы не любим эльфов. Невкусно. Несварение желудка.
– Драконы едят людей?
– Они едят все, что движется. Люди кормят их бараниной. Одному дракону нужно две-три овцы в неделю. Накладно. Зато без жертв. Хочешь кофе?
Хотел ли Дан кофе! Кофе ему не хватало больше, чем всего остального. Он не был кофеманом – три-четыре чашки в день; но без кофе… ну вот как вампир без крови. На сторожевых драконов кидается.
Кофе был хорош. С пенкой холодных сливок и кусочком сахара. Дан, только что не мурлыча, выпил две большие чашки. Гай понимающе улыбнулся.
– В заведениях для вампиров всегда есть кофе. А люди его не любят.
– Мне странно.
– Что?
– Что ты не человек.
– И тем не менее я не человек, – пожал плечами Гай. – Смотри.
Он взял нож, которым только что резал хлеб, и располосовал себе ладонь. Дан даже вздрогнуть не успел. Кровь была красная, но тут же, шипя, начала испаряться, а рана – исчезать.
– Реакция с кислородом, – прокомментировал Гай. – В кислородной среде мы практически неуязвимы. Все. И мне не больно. Наши нервные окончания реагируют на серебро и ультрафиолет.
Вошла пара. Немолодая дама с крайне интеллигентным лицом и черноволосый пожилой джентльмен. Оба – с терракотовыми глазами. Мама с папой. И получасовые выражения признательности за благородное поведение, так редко встречающееся среди людей. Дан не знал куда деваться, поэтому засобирался домой. Домой… в казарму, что ли?
– Ты можешь жить у нас, – предложила мама. – Спишут на странности пришельца. Я буду рада.
Дану стало заранее тошно при мысли о сцене, которую ему непременно закатит милая тезка… которой, кстати, девятнадцать лет, по средневековью в самый раз. Средневековью? Где в ходу словечки «эквивалентный обмен», «потенциально опасный», «ультрафиолет» и даже, кажется, «иммунитет». Интересно все же, из разных миров появляются пришельцы или только с матушки-Земли? И куда уходят скупленные «диковинки» и одежда?
Ему велели приходить, и вообще если что не стесняться. Каждый вампир ему поможет, Правда, могут и укусить, но совсем чуточку, он даже не запомнит. Обнадеженный славной перспективой и совершенно обалдевший Дан плелся по улицам, погруженный в себя выше ушей. Никто не обращал на него внимания. Даже на не так чтоб мастерски заштопанные штаны. Мало было попасть в другой мир, надо еще стать пешкой в чужой игре, и кто играет, Гласс или Лит, большой вопрос. Нутро говорит, что Гласс, а нутру противоречит умение вампиров манипулировать сознанием…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});