Читать интересную книгу Объяли меня воды до души моей... - Кэндзабуро Оэ

— Как он смотрит на меня. Больному непременно нужна радость, — сказала девушка. Сверкавший нездоровым блеском взгляд девушки заставил Исана поежиться. Бессильная мольба в ее глазах вызывала сострадание и была как-то связана со сном о душах деревьев и душах китов. «Ведь пострадавший — я», — мысленно возразил Исана, но взгляд девушки сразу заставил его отбросить эту мысль.

— Дзин будет спокойно рассматривать деревья. Дзин будет рассматривать деревья, — сказал Исана сыну.

— Да, Дзин будет рассматривать деревья, — подтвердил Дзин, не отрывая глаз от ботанического атласа. Исана вывел из прихожей велосипед и стал спускаться по косогору. Двинувшийся ему навстречу парень, не отводя взгляд от никелированного руля велосипеда, заговорил, чуть шевеля тонкими губами:

— Рана нашего больного нагноилась, может, вы купите каких-нибудь антибиотиков? В последнее время без рецепта врача в аптеках перестали продавать антибиотики. Вдобавок он боится столбняка и потерял сон, надо бы купить и снотворного. А его продают, только установив место жительства и фамилию.

— Не знаю, снотворного я обещать не могу, — ответил Исана.

Пока он, толкая сзади вилявший из стороны в сторону велосипед, выводил его на дорогу, Такаки достал из огромного кармана американского военного френча пакет, завернутый в большой платок.

— Здесь одна мелочь. В аптеке, может, удивятся...

— Это собрали твои товарищи?

— Нет, очистили пару междугородных телефонов-автоматов, — сказал парень.

Исана собрался было сесть на велосипед, но парень ухватился рукой за седло. Сначала он молча шел рядом, мрачно понурясь. Потом повернулся к Исана, явно желая что-то сказать, но никак не мог решиться и, однако, заговорил, всем своим видом показывая, что, если Исана встретит его слова холодно, он оборвет разговор:

— Вы так уверены, что являетесь поверенным деревьев и китов, что и мне почему-то хочется в это поверить. Но я решил спросить: вы не слышали такое название «Китовое дерево»? Оно так и называется. Где бы я ни бывал, всюду было свое Китовое дерево. Только название это никогда не произносят вслух — так было у меня на родине, и поэтому местные жители никогда его не слышали. Или, может, по какой другой причине? Во всяком случае, в наших местах знают о Китовом дереве. А что, если оно есть и тут, но только называется по-другому, и не объяснишь, какое оно из себя...

— Китовое дерево! — выдохнул потрясенный Исана, и ему стало не по себе оттого, что он не услышал голоса Дзина: «Это Китовое дерево».

Перед глазами Исана возникла совсем иная картина, нежели та, что открылась сейчас перед ним — бескрайняя даль. Так широко и безбрежно, насколько хватает глаз, простирается степь или море; поселившись в городе, Исана забыл, как выглядит бескрайняя даль, и вот сейчас перед ним снова, как призрачное видение, появился бескрайний лес до самого горизонта, произрастающий из одного корня, — это было Китовое дерево. Могучие, неколебимые стволы венчала густая крона волнующейся листвы — всем своим видом дерево напоминало резвящегося в море полосатика. И из гущи листвы, образующей голову с беззаботной улыбкой, на него смотрели умные черные глаза. Как прекрасно это Китовое дерево!

— Велосипед упадет, — сказал юноша. — Все мои товарищи приехали в Токио по набору, они не любят откровенничать, где и когда родились. А я вот родился в лесной местности, и у нас там растет Китовое дерево. Ну а у вас на родине росло Китовое дерево?

Исана подумал, что юноша не раз уже спрашивал незнакомых людей о Китовом дереве и всякий раз ответ был отрицательный. И услыхав, что Исана назначил себя поверенным китов и деревьев, он захотел заставить его поверить нехитрой своей выдумке. Конечно, он рассчитывал, что Исана, услышав всего два слова «Китовое дерево», конечно же, сам захочет поверить в его существование...

— Деревня, где я жил в детстве, тоже окружена лесами, правда, такого названия у нас нет, — сказал Исана осторожно. — Но сейчас, узнав от тебя о Китовом дереве, я сразу представил себе огромное древо, похожее очертаниями на кита и колышущееся на ветру, как кит на волнах. И мне стало приятно и радостно.

— Приятно? — спросил Такаки, стараясь понять, что за смысл вкладывает Исана в это слово. — Как вы его себе представляете? Я ведь только слышал название «Китовое дерево», а сам его ни разу не видел... Я был тогда совсем маленьким. Как услышу, бывало, о Китовом дереве, целый год потом мечтаю о нем. В детских журналах всегда печатают картинки-головоломки, где спрятаны разные животные. Я представляю его деревом, в котором сплелись десятки китов. Однажды я даже нарисовал это дерево.

Перед глазами Исана теперь появилось целое стадо китов. Он подтянул к себе велосипед.

— Значит, ты тоже не видел Китового дерева?..

— Нет, но в наших местах оно и вправду растет, под ним в деревне даже как-то вершили суд, — перебил юноша, чтобы Исана не задал новый вопрос, который перечеркнул бы все сказанное раньше. — И те, кого судила деревня, в ту же ночь исчезали. Точно, Китовое дерево существует.

Даже если эта история про Китовое дерево и казалась Исана невероятной, он и не думал в ней усомниться. Ему было досадно, что они подошли к дороге, ведущей вверх, к городу на холме. Досадно потому, что юноша сейчас повернет обратно.

— Ты потом доскажешь мне все о Китовом дереве, ладно? — грустно спросил Исана.

— Я всегда верил, что найду наконец человека, который всерьез отнесется к Китовому дереву, — сказал Такаки, снимая руку с седла.

Исана чувствовал себя похожим на послушную обезьянку, ведь она, покрутившись на крохотном пятачке, опять забирается на колени к человеку, держащему ее на коротком поводке... У него голова шла кругом от удивительного и, в общем-то, бессмысленного рассказа незнакомого человека, и он вдруг отметил, что даже не может сосредоточиться на мысли о Дзине, оставшемся в руках у этих чужих людей. Китовое дерево! На отвесной стене, окаймлявшей глубоко прорезанную в холме дорогу, обнажились корни живых деревьев. Каждый раз, проходя здесь, Исана, убежденный, что смотреть на одни лишь корни невежливо по отношению к деревьям, мерил взглядом весь ствол до самой макушки, но теперь, изо всех сил толкая велосипед, он даже не поднимал головы, как бы извиняясь перед душами деревьев, которыми пренебрег. Мне сейчас был послан сигнал, сигнал Китового дерева, и я должен бежать, хоть у меня и перехватило дыхание. Добравшись до вершины холма, Исана, не отдышавшись, вскочил на велосипед и помчался к аптеке у станции.

Он полагал, что получить снотворное будет нелегко. Но немолодая аптекарша, записав его адрес и имя, нисколько даже не удивившись, какое оно странное — Ооки Исана, сразу дала ему коробочку со снотворным. Назначение же антибиотика вызвало у нее массу вопросов:

— Для ребенка? Если собираетесь принимать его сами, почему бы вам не посоветоваться с врачом? Да и с чего взрослому мужчине, холостяку стыдиться болезни, которой он может вдруг захворать? — Хотя слова аптекарши выставляли Исана на всеобщее посмешище, он, стремившийся жить как человек-невидимка, ничем не связанный с обитателями города на холме, решил претерпеть этот позор, но зато воспользоваться ошибкой аптекарши.

— Скажите, — спросил Исана, опустив глаза, — ведь никаких побочных явлений, никакого вредного воздействия оно не окажет?

— Да уж сколько ни предупреждай, что в больших дозах антибиотики принимать нельзя, каждый, кто занимается самолечением, все равно принимает их больше, чем положено. Вот и вы решили, будто очень уж сложно сходить в клинику, раз у вас дома больной ребенок, хотя выписать рецепт — минутное дело. Не понимаю, чего вы стыдитесь?

Хотя и по ошибке, но все устраивалось самым лучшим образом; Исана молча ждал, пока ему выдадут лекарство. Он понимал, что, стой он вот так, без слов, не только аптекарше, заподозрившей у него неприличную болезнь, но и всем посторонним будет казаться «застенчивым типом», «человеком, осознающим свой позор». Когда он в конце концов получил лекарства и снова сел на велосипед, то невольно уже по-другому глядел на людей, делавших покупки на торговой улице, и обычных прохожих. Нет, я не случайный приезжий здесь, на привокзальной торговой улице; все видят во мне хозяина странного дома под горой. Теперь я должен обращать внимание на всех, кто меня окружает, — обратился он к душам платанов, задыхавшихся в клубах выхлопных газов. Как только появились подростки — абсолютно чужие люди, заставившие Исана иметь с ними дело, — для него сразу же стало реальностью и существование других посторонних людей, живущих в городе вроде совсем не так, как эти парни. Другими словами, вместо того существования, которое они вели с Дзином в убежище, разорвав все связи с людьми, он стал жить под чужими пристальными взглядами, на виду у окружающих. Они подступают к нему и требуют определить, с кем он, к какому лагерю примкнет. Разум его бьет тревогу, но не беда, ведь он под защитой могучих Китовых деревьев. С этими мыслями он крутил педали велосипеда, и ему казалось, будто тело его возносится ввысь. Чем дольше крутил он педали, тем зримее, реальней становилось Китовое дерево, реальнейшей реальностью, овладевая всем его мозгом, пуская корни в его теле, проникая к нему в кровь. Сознание Исана утопало в купающейся в желтых лучах листве. Он крутил и крутил педали, взрастив в своих мыслях и плоти Китовое дерево, сам превратившись в него. Спускаясь по склону, он не слез с велосипеда, а лишь все время притормаживал. Но когда он, не замедлив хода, повернул и понесся еще быстрее, переднее колесо вдруг соскользнуло с обочины. Все еще сидя в седле, он взлетел вместе с велосипедом в воздух, потом, инстинктивно собравшись, как спортсмен, рухнул вниз. Его выбросило на грядки, где увяла уже никем не собранная китайская капуста. Он безостановочно катился вниз, не в силах совладать со своим телом, — так бывает, когда тебя подхватит набегающая на берег волна, — со страхом думая, что вот-вот взорвется боль где-нибудь в мышцах или костях. Не удержавшись на капустных грядках, Исана врезался плечом и головой в земляную насыпь и, перемахни он через нее, несомненно вывихнул бы себе ключицу или свернул шею. Но тут, собрав все силы, он преодолел инерцию и, вжавшись в насыпь, остановился, чуть ли не вверх ногами...