Хорошо ориентируясь в обстановке, В.М. Мясищев придавал работе по проектированию бомбардировщика с ТРД особое значение. Вместе с Назаровым и Селяковым они ездили по конструкторским бюро, знакомились с проработками и испытаниями турбореактивных двигателей, вникали в особенности этого нового дела, используя затем полученные знания в своих разработках.
И первое, что им пришлось сделать — это отказаться от решения задачи путем замены на Пе-2И поршневых моторов турбореактивными двигателями. Скоростной бомбардировщик с ТРД потребовал специфических конструктивных решений едва ли не для всех основных агрегатов и систем самолета. В этом Селяков и Назаров, так же как и другие конструкторы проектного отдела, убедились вскоре после начала проектирования. Уместно напомнить, что и другие попытки создать качественно новый самолет путем замены поршневых моторов на турбореактивные двигатели, успеха не имели.
Так как опыта создания бомбардировщиков с ТРД в то время не было, то В.М. Мясищеву и его коллективу пришлось "прокладывать лыжню" на этом новом пути. Не только проектно-конструкторские, но и некоторые научно-исследовательские работы провели мясищевцы, прежде чем эскизный проект реактивного бомбардировщика РБ-17 был предъявлен на рассмотрение в высокие инстанции. Проектировавшийся ими самолет имел герметичную кабину экипажа, большой грузовой отсек, трехколесное шасси и дистанционно управляемое оборонительное вооружение. Среднерасположенное крыло имело мощную механизацию задней кромки. Две вертикальных «спарки» первых отечественных турбореактивных двигателей РД-10 были подвешены на рамах под крыльями. Расчеты гарантировали максимальную скорость полета РБ-17 не менее 900 км/ч при крейсерской — порядка 800 км/ч. Эскизный проект первого отечественного турбореактивного бомбардировщика РБ-17 был одобрен.
Начало 1946 года для ОКБ В.М. Мясищева было благоприятным. За плодотворную работу по техническому руководству производством самолета Пе-2 и творческие успехи, достигнутые при модификации этой машины, Владимир Михайлович Мясищев и группа сотрудников его ОКБ были отмечены правительственными наградами. После одобрения проекта РБ-17 в ОКБ развернулась конструкторская разработка новой машины. Казалось, что коллектив находится на подъеме и уверенно идет к достижению поставленных перед ним задач. Но…
Как раз в это время, по неизвестным нам причинам, Министерство авиационной промышленности издает приказ о ликвидации ОКБ В.М. Мясищева и передаче его базы и людей в ОКБ СВ. Ильюшина…
Приказы надлежит выполнять — на этом стоит производственная, государственная дисциплина. Это бесспорно. А как быть с мнением коллектива или его отдельных сотрудников, считающих происшедшее вопиющей несправедливостью?
Группу конструкторов, среди которых были Л.Л. Селяков, Г. В. Смирнов, В.Н. Некрасов и другие, по рекомендации Н.Г. Нурова (бывшего заместителя Мясищева, перешедшего на работу в ОКБ А.С. Яковлева), пригласили на беседу к «самому» — А.С. Яковлеву. Александр Сергеевич с каждым разговаривал отдельно, но главный вопрос был один: согласен ли перейти на работу к нему в ОКБ. Многие отвечали, что для них было бы лучше возвратиться в их родной коллектив к Туполеву, но если прикажут, то…
Перевод в ОКБ А.С. Яковлева был оформлен, мясищевцев тепло приняли, а так как работать они умели и дело знали, то вскоре заняли в коллективе подобающее место.
…Очень тяжело переживал случившееся В.М. Мясищев. Много различных неприятностей доставалось ему и ранее. Но на этот раз судьба ударила его особенно жестоко — его лишили самостоятельной творческой деятельности.
Конечно, он понимал, что большой труд, вложенный им в организацию ОКБ, в создание базы, подбор и воспитание кадров — не пропадет, а будет приносить пользу в других КБ. Это все так, но ведь есть еще и он сам… Ему только 44 года, он полон энергии и творческих замыслов, он устремлен в будущее, он в полете. И этот полет прерывается внезапно, как полет птицы, срезанной метким выстрелом…
Почему так случилось? Скорее всего, основной причиной столь крутой меры (закрыты были несколько КБ) была необходимость жесткой экономии средств, крайне необходимых для восстановления разрушенного войной хозяйства страны.
К счастью, «рана» Владимира Михайловича оказалась не смертельной. Вскоре его пригласили в Московский авиационный институт (МАИ), где он стал заведовать кафедрой самолетостроения.
Общение с пытливой молодежью, необходимость и в прямом и в переносном смысле быть постоянно в форме (В.М. Мясищеву в 1944 году было присвоено звание генерал-майора) не позволяли ему расслабляться. А чтение лекций и кафедра требовали предельной собранности и не оставляли времени для уныния.
Хорошо было и то, что на той же кафедре МАИ стал работать и Г.Н. Назаров — всегда бодрый, подтянутый, готовый поддерживать и серьезный разговор, и шутку. Общая беда, общие дела на кафедре и стремление к творчеству сблизили этих людей. И в свободные часы, вечерами, их все чаще можно было видеть уединившимися и что-то горячо обсуждающими у доски, исписанной формулами и цифрами. Да, никакими приказами заглушить творческие поиски нельзя…
Существенным шагом на пути возвращения В.М. Мясищева и Г.Н. Назарова к конструкторской работе было предложение Владимира Михайловича о разработке МАИ и ЦАГИ совместного плана научно-исследовательских работ по перспективным вопросам авиации. Руководство ЦАГИ эту инициативу поддержало, и вскоре план совместных работ начал реализовываться. Значительной частью этого плана являлся раздел о параметрических исследованиях самолетов, предложенный Г.Н. Назаровым. Он и возглавил эту часть работ. Целью параметрических исследований было получение объективных данных, подтверждающих возможность создания стратегического дальнего бомбардировщика.
Следует отметить, что в то время среди наших авиационных специалистов не было единого мнения о возможности создания такого самолета. Некоторые крупные авиаконструкторы отрицали такую возможность. На их мнение, в какой-то мере, ориентировалось руководство нашей страны. Для того чтобы этой ошибочной, как считали Мясищев и Назаров, точке зрения противопоставить другую, необходимо было не только верить в осуществимость задачи (такая твердая уверенность В.М. Мясищева не покидала), необходимо было еще и подтвердить ее объективными материалами.
Параметрические исследования — это кропотливая инженерная работа, требующая значительного количества расчетов и графических построений. Во времена, когда логарифмическая линейка была основным счетным инструментом конструктора, эти расчеты заняли у Г.Н. Назарова многие вечера. Но главное было в том, что в результате этой кропотливой работы у энтузиастов — Мясищева и Назарова — появились требующиеся объективные материалы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});