т.к. парень он умный, то разложил перед собой инструкции, схемы и потихоньку, послушивая свой плеер, (частенько он слушал Модерн Токинг и группу Воскресенье» поэтому сразу стал у меня ассоциироваться со скрипачом, который повесил свой сюртук на спинку стула музыкант, поправил нежною рукой на шее чёрный бант), посматривая на нас втихаря, стал работать, ещё не зная, что ему приготовила судьба меня!
А я подумала: «Ну ничего пацан, надо с Инной познакомить!» Но что-то он Инне не понравился. Увидела у него на горбушке волосы, которые были видны из-под майки,– и решила, что он весь волосатый. Тогда на него положила глаз наша продавец тоже Инна, хотя она была замужем, они оказывается встречались на стороне, о чем мы в коллективе догадались позже. И забегая вперёд скажу, что именно за это её возненавидела и попросила Лапицкого перевести в другой коллектив. В какой-то мере
–26-
поступила, как собака на сене. Я ещё не знала, что влюбилась. Я ни одной секунды не думала, что у нас что-то будет с Сашей.
И тут он предлагает мне сходить с ним в театр на балет «Щелкунчик». Я, заколебавшись, соглашаюсь и недоумеваю, к чему бы это? Это было весной. Мы ушли пораньше с работы и пешком – в Оперный театр. Мне казалось, что все только на нас и смотрят. А видя всё это сейчас как бы со стороны, я думаю, мы неплохо смотрелись. Отчего-то несмотря на вечерний спектакль, в театре было много детей. Мы с Сашей чувствовали здесь себя переростками. Весь спектакль мы хохотали до слёз. Как будто смотрели комедию. Саша шутил, острил- всё к месту, а я смеялась безумолку, ожидая каждую минуту, что меня кто-нибудь толкнёт в спину и скажет: «Выйдите из зала!» Ну как было не смеяться, когда один ребёнок девичьего пола с огромным голубым бантом, сидящий впереди нас, рассматривала нас в какой-то не театральный, а больше похожий на военный бинокль по очереди, буквально упираясь мне в очки. Другая, сидя у мамаши на коленях, в соседнем с Сашей кресле, весь спектакль упиралась лакированными туфлями в спинку стула-кресла напротив до тех пор, пока в кульминационный момент туфель с грохотом упал с ноги.
В самом начале спектакля из оркестровой ямы, как чёртик из табакерки, выскочил дирижёр- худой мужчина во фраке с огромной лысиной на голове. Саша: «О, скоро я таким буду!» У Саши открытый умный лоб и залысины, конечно, они его не портят, а делают только интересным мужчиной. Но мне это показалось тоже весёлым.
Выскочила балерина, выкрашенная бронзовой краской, изображая какую-то игрушку, куклу и было видно, что девушка узбекской национальности. Саша: «О, землячка!» В общем, нашему веселью не было предела. Саша комментировал каждую ситуацию. Я чувствовала себя на седьмом небе, я была в восторге от спектакля, музыка-то у «Щелкунчика» великолепная, я была в восторге от Саши. Мне не хотелось с ним расставаться. Но он поймал такси и довёз меня до дому.
Я, рассказывая маме и Инне о культпоходе, захлёбывалась от счастья. Маме и Инне помню было не понятно, что в этом было смешного, весёлого и т.д. А я просто была счастлива. Но даже тогда, по-моему, мне не пришло в голову, что у нас может быть какое-то будущее. Я просто была счастлива. Наверно это было в апреле, потому что на 1-2 мая, когда ЦУМ не работал, мы своим небольшим коллективом- человек 6-7, поехали отмечать Первомай к нам на дачу с водкой, шашлыками и шампанским.
Затем были поездки на дачи других девчонок, выходные мы отмечали дружно и по полной программе. В нерабочей обстановке люди всегда раскрываются по-другому. В конце лета мы поехали опять на нашу дачу. Теперь вместо шашлыков Саша делал плов в казане. Опять пили, пили, плясали, веселились. А так как наша дача состояла из одной единственной комнаты, где стояло два дивана, и малюсенькой кухоньки, то диваны были разложены и мы спали штабелями, тесно прижавшись друг к другу. И тогда утром я проснулась оттого, что кто-то лёгкими прикосновениями губ целует мне волосы, шею. Конечно, я знала, что это Саша. Я боялась открыть глаза и спугнуть счастье. На завтра мы все работали, как обычно, но у меня уже была тайна, и надежда на какое-то будущее с Сашей.
В конце сентября Саше исполнялась 24 года. Мы всегда на работе отмечали дни рождения всех членов коллектива. Для Саши была приготовлена смешная стенгазета, как правило, их делала я. А так как я их столько изготовляла в своей жизни, то я плохо помню, что там было, но что-то прикольное.
Я сама испекла для Саши торт «Идеал» (на меду), купила 24 свечки. От секции мы купили Саше модную джинсовую рубашку, а от себя лично я купила Саше мужские духи «Форенгейт», я видела как он с Лешей –другим нашим продавцом вздыхал по ним, т.к. они были дороговаты для него в то время.
Саша пришёл на работу чуть позже в честь дня рождения, в красивом костюме, белой рубашке, галстуке, распахнутом черном кожаном плаще с длиннющими розами, нежного персикового цвета, которые он купил сам себе на день рождения и с огромной сумкой, где была куча продуктов, которые он закупил на рынке. Саша с Лешей сами сервировали стол в подсобке. Я увидела, как он ловко делает салат, красиво всё оформляет. Затем, когда всё было готово, мы его попросили выйти, зажгли свечи в торте, пригласили войти, поздравили, всё подарили. У Саши глаза горели, он был тоже счастлив. Позже он мне сказал, что у него никогда почему-то не было торта со свечками. Никто никогда для него не выпускал смешной стенгазеты. Рубашка ему подошла и понравилась, что является редчайшим случаем, так как он очень привередлив в вещах. А когда в подсобке никого не оказалось, я ему подала духи и сказала: «Это от мня!»
Саша был счастлив в этот день. Я тоже. После работы, проводив меня домой, он уламывал меня поехать к нему домой. Отчего-то я перенесла эту поездку на неделю. Короче, у нас начался тайный служебный роман. Я периодически ездила к нему ночевать. По вечерам мы готовили что-нибудь покушать. Шли к нему домой, (квартиру он снимал), мимо киоска и покупали стандартный набор: сосиски, горошек, майонез и шоколадный рулетик к чаю.
Как-то вечером, отмывая у него дома казан, я вспомнила мультик, где дамочка шоркает кастрюли, а её муженек читает ей стихи: «Я подарю тебе эту