лакеев — и те расторопно накрыли «поляну» для компании родовитых красавиц в уже знакомой Варе оконной нише.
Затем всех собрали снова. Конкурсную выпечку возвратили с дворцовых кухонь румяную, пышущую сдобным духом. Однако и тут не обошлось без неожиданностей: несколько хлебцев обуглились до черноты, несколько разорвало буквально пополам, еще парочка раскрошились.
— Согласно традиции, — пояснил Радмил, — угольки означают, что жена возненавидит будущего мужа. Разорванные надвое — что супруги будут постоянно ссориться. Раскрошившиеся — что жена от мужа уйдет. Что ж, не этого мы ждем от счастливого брака, поэтому барышни, кому принадлежат сии творения, прошу вас — продолжайте пить чай, мы вас более не побеспокоим.
Варя, княжна и ее подружки по-прежнему оставались в игре в полном составе команды.
Для второго тура в зал внесли широкие, плетеные из лозы лотки, где на соломенной подстилке были разложены крупные яйца — пестрые, в горошек, в полосочку, в цветочек, в разводы — точно раскрашенные на Пасху.
— Теперь проверим, какими вы станете матерями, — хмыкнул Радмил.
Паж велел всем взять по яйцу — и себе тоже выбрал, розовенькое в крапинку.
— Барышни, изо всех сил посылаем крошке, что прячется внутри, всю свою любовь! — скомандовал он.
Варе пришлось по сердцу сиреневое с золотистым волнистым тонким узором. Взяла, согрела в ладонях. И поймала себя на мысли: всё-таки незаметно для себя втянулась, вошла в азарт. А как же — соревнование! Кто же хочет публично позориться и стать хуже прочих. К тому же грела надежда: то, что сгодится одному принцу, может подойти и для другого «высочества», кем бы тот ни оказался.
Между тем барышни постарались, от сосредоточенности и затаенной бури эмоций скорлупки принялись трещать одна за другой. От неожиданности две девушки, вскрикнув, выронили громко захрустевшие яйца на пол.
— Выбываете! — указал на неосторожных барышень Радмил. — Какие ж из вас матери получатся, такие пугливые?
Варя едва успевала поглядывать на других участниц — свое яйцо ожило, птенец спешил вылупиться, пинался и стучался изнутри.
С громким воплем ужаса отшатнулась еще одна девица, вышла из круга: из раскрошившихся скорлупок ей на руки повылазили жутко противные многоножки. Ядовито-красные в зеленую крапинку, сплошь в длинном пушистом меху. Девица запрыгала, повизгивая, попыталась их стряхнуть с себя.
— Выбывает! — ликовал паж. — Мать обязана любить и терпеть любых своих детишек, какими бы те ни оказались!
Другим девушкам повезло больше, из раскрывающихся скорлупок вылетали роскошные крупные бабочки или стрекочущие забавные жуки с радужными переливчатыми панцирями.
У княжны вылупилась очаровательная груглоголовая ящерка, глянцево-изумрудная. Малютка побегала по рукам, поласкалась к «мамочке», после чего взобралась на плечо и притворилась брошкой, следя за прочими «новорожденными» умными темными глазами.
У Радмила вылез из скорлупы вальяжный перламутровый скорпиончик, весь пухленький и округленький, как будто впрямь был сложен из жемчужин. Паж с гордостью посадил его себе на кружевное жабо.
У Вари вылупился малиновый мохнатый паучок. С ладонь размером, с толстыми ножками, упитанным пузом и восемью бусинами глазок. Внутренне содрогнувшись, она натужно улыбнулась «первенцу» и позволила ему замереть в ленивой дреме на сгибе ее локтя.
— Прекрасно, — похвалил всех Чуролют.
И, не откладывая, велел лакеям раздать оставшимся барышням листки с вопросами для третьего, решающего тура.
Поглядев на листок, Варя опешила. Вот и закончилась для нее игра, внезапно и бесславно: здешний язык-то она понимала исключительно в устной форме, письмена с витиеватыми завитушками для нее не представляли ровно никакого смысла. Она беспомощно оглянулась по сторонам. Пусть она и не желала выигрывать, но проиграть прямо сейчас по причине неграмотности — это было ужасно обидно.
Между тем девушки разобрали у прислуги карандаши и разбрелись по залу, обдумывая ответы. Некоторые сразу начали строчить на обратных сторонах листков, примостившись на подоконниках или усевшись прямо на полу возле стен. Даже девицы, отличавшиеся откровенно деревенским видом, старательно выводили что-то.
Одна из подружек княжны надула губки:
— Благородным девам не пристало писать карандашами! Подайте перо и чернила!
Радмил, хмыкнув, сделал знак, и лакей мигом привел писаря, немолодого лысоватого мужчину в черном сюртуке. У того нашлись и твердые бархатные папки, куда можно было вложить листки, и местные авторучки — костяные трубочки тонкой работы. С одного конца в них были вставлены золоченые перья для письма, с противоположного — прилажено по стеклянному шарику, в коем плескались чернила.
— Благородным девам не пристало пачкать пальцы чернилами, — подхватила с лукавой улыбочкой княжна.
Пришлось писарю остаться и помогать дамам.
Варя набралась отчаянной храбрости, решительно протянула свой листок писарю:
— Д-девам не пристало зрение напрягать, от этого морщинки вокруг глаз появляются. Прочитайте! Пожалуйста.
Радмил громко хрюкнул. Вопросительно оглянулся на его величество, но король меланхолично махнул рукой, разрешая.
— Решите задачу. Вы — дочь провинциального барона. Возле вашей деревни разрушился мост. У вас есть денежные средства, которых хватит либо на новое платье для королевского бала, либо на починку моста. Что вы выберете?
Варя крепко задумалась.
— Пустить деньги от платья на постройку моста, — принялась она рассуждать, — этот ответ кажется очевидным. Однако условия задачи выглядят неполными. Какой это мост? На каком пути расположен? Во-первых, если я дочь барона, то где мой отец? Почему я должна жертвовать своими карманными деньгами ради проблем родительского имения? Куда дел сбережения мой папаша, почему он не занимается своими прямыми обязанностями и как допустил подобный беспорядок? Во-вторых, куда ведет мост? Если на другой берег речушки, где у деревенских разбиты огороды и где они, скажем, косят сено, то это одно дело. Тогда мост можно поставить деревянный. И если у нас в имении есть деревня — а может, и несколько! — то нет ли и леса? Где можно нарубить подходящих бревен, а сооружают пусть те же деревенские мужики. Подозреваю, предыдущий мост развалился не без их участия — наверняка самые хорошие балки под шумок утащили к себе, свинарники подпирать, а для моста подсунули гнилушки! Поэтому он и рухнул…
Варя осеклась, поняв, что слишком разошлась и неприлично повысила голос.
— Простите, — пробормотала она, поежившись под всеобщим пристальным вниманием.
— Продолжайте, — разрешил король. Его величество оживился и даже слегка заинтересовался.
Варя собралась с духом и продолжила:
— Если мост стоит на проезжем тракте, то это совсем другое дело. Его тогда нужно делать каменным, а лучше бетонным, и сомневаюсь, что средств от одного платья окажется достаточно. Тогда я нанесу визит соседям — ведь наверняка за нашим имением есть еще не одно, и все они тоже пользовались этим мостом. Если не удастся договориться с соседями о ремонте вскладчину, я закажу-таки себе новое красивое платье и