– Ян? – непонятно было, удивилась ли она.
Колдунов молча улыбнулся, так приятно было на нее глядеть. Глаза сияют, густые волосы распущены по плечам, а в руках авоська, из которой выглядывает горлышко молочной бутылки.
– Весьма неожиданная встреча, – улыбнулась Соня так, что Ян не понял, рада ли она ему.
– Пригласишь?
– Что ж, пойдем.
Пожав плечами, Соня достала из кармана неправдоподобно большой ключ и отперла дверь. От сырости деревянная створка разбухла и поддалась не с первого раза, пришлось Яну сильнее дернуть за ручку.
Войдя, они оказались в широком темном коридоре, который сразу стал давать такие сложные ответвления, что Ян оставил всякую надежду выбраться из этого лабиринта самостоятельно. Миновали большой холл, через который были протянуты веревки с постельным бельем, и зрелище это почему-то привело на ум Яну парусную регату.
По стенам висели непременные тазы и корытца, на очередном повороте Ян чудом увернулся от прыгнувшего на него черного кота с белой грудкой. По упитанной наглой морде и холодному взгляду любому становилось ясно, что это кот, а не кошка.
В огромной кухне, куда Ян из любопытства заглянул, глаза рябило от газовых плит, а в центре пола располагалась весьма солидная дыра. Колдунову захотелось посмотреть, проходит ли она насквозь, на этаж ниже, но Соня повела его дальше.
Ян не бывал у Бахтияровых в гостях, но и без того понятно, что этот быт разительно отличается от того, к чему привыкла профессорская дочка Соня.
Комната у нее оказалась маленькая и узкая, не больше купе поезда, наверное, до революции в ней жила прислуга.
Из мебели вмещалась только односпальная кровать, такая же, как у Яна на Звездной, и крошечный письменный стол с табуреткой. Солдатский, казарменный быт, но по легким занавескам, кактусу на подоконнике, симпатичному пестрому покрывалу и плюшевому медведю на подушке можно было понять, что здесь живет девушка.
Соня с улыбкой указала на табуретку. Ян сел.
– Чаю? Кофе?
– Да нет, пожалуй. А хочешь, сходим в кафе?
Соня покачала головой и сказала, что сегодня больше не собирается на улицу.
– Как тебя занесло в эту дыру? – не утерпел Ян.
– Занесло вот. Сняла комнату.
– Зачем?
– Так, захотелось в двадцать пять лет пожить самостоятельно.
– То есть ты не вышла замуж?
Соня фыркнула:
– Конечно нет. Я же тебе говорила, что в принципе не хочу.
– Я думал, ты специально.
– Нет, зачем мне тебе врать? – Соня улыбнулась. – Просто мне действительно нравится быть одной.
– А мне что-то в последнее время нет.
Соня картинно развела руками:
– Хозяин – барин. А тебя как занесло в эту дыру, дорогой Ян?
– Соскучился, – не стал он кривить душой, – очень захотел тебя повидать. Позвонил домой, мама твоя сказала, что ты тут больше не живешь, но я проявил дедуктивные способности.
– Да, мы с ней в последнее время не ладим, – Соня нахмурилась, и Яну показалось, будто она хочет заплакать.
– Хочешь, за вином сгоняю? – быстро предложил он.
– Ян, дорогой, давай сразу расставим точки над «i», чтобы не было у нас с тобой непонимания. Я не против встречаться с тобой для удовольствия, но ты, как я поняла, созрел для серьезных отношений. А этого я не могу и не хочу тебе дать.
– Давай попробуем, вдруг передумаешь?
– Я, конечно, не льщу себя надеждой, что разобью тебе сердце, но время ты точно потеряешь, – Соня ласково погладила его по плечу: – Поверь, я так говорю с тобой не из кокетства, а потому, что действительно хорошо к тебе отношусь.
Ян кисло улыбнулся:
– Точно-точно не передумаешь?
– Нет.
– Прости, что спрашиваю, но если бы тогда…
– Если бы да кабы…
Соня погасила верхний свет, и Ян на секунду обрадовался, но она тут же щелкнула выключателем настольной лампы, в мягком уютном свете которой лицо девушки сделалось резким и загадочным.
– Нет, правда, Сонь. Когда мы с тобой в филармонию ходили…
– О, тогда я была еще глупая и сомневалась. Но слава богу, ты встретил другую девушку.
– Почему слава богу?
– Потому что я прозрела до того, как вышла замуж и обзавелась детьми.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– С другой стороны, не попробуешь – не узнаешь.
– Да-да, конечно, – Соня опустилась на краешек кровати, отчего сетка со скрипом просела. Ян улыбнулся, и, видимо, Соня неправильно его поняла, потому что сразу вскочила и сказала, что все-таки принесет чай.
Ян хотел пойти с ней на кухню, поближе посмотреть дыру в полу, выяснить наконец, насквозь она проходит или нет, но Соня приказала ждать в комнате, чтобы не раздражать соседей. Ничего не поделаешь, Колдунов покорно сидел на табуретке, разглядывал корешки книг, стоящих на единственной полке, приколоченной над столом. Руководства по рентгенэндоваскулярной хирургии, потрепанный том с оторванным корешком, в котором Ян безошибочно опознал учебник топографической анатомии, пара голубеньких номеров «Нового мира», вот и вся библиотека.
Для шкафа в комнате места не было, и Сонина одежда висела на простой деревянной вешалке с крючками. Ян деликатно отвернулся, стал смотреть в окно. В кухне напротив мужчина и женщина все еще пили чай, склонялись друг к другу, почти соприкасаясь головами.
Яну сделалось грустно оттого, что жизнь направила его таким извилистым путем, поманила настоящим счастьем, а в итоге завела в какой-то непонятный тупик, и он задернул занавески, чтобы не видеть чужой идиллии.
– Если бы хоть ты был до безумия в меня влюблен, – сказала Соня, входя в комнату с чайником, из носика которого еще шел пар, и двумя кружками, судя по почти стершимся золотым полосочкам по краю, сдававшимися вместе с комнатой.
– Ты мне очень нравишься.
– Ну вот…
– Правда, Соня.
– Знаешь, Ян, если бы я хотела связать свою жизнь с человеком, которому я просто очень нравлюсь, то я давно бы вышла за твоего прекрасного соседа по квартире.
– За Константина Петровича?
– Именно.
Соня засмеялась и бросила в чашки пакетики из яркой коробочки с изображением клубники и налила кипяток. По комнате поплыл синтетический фруктовый дух.
– Пей, не бойся, я обработала эти антикварные чашки пемолюксом и отмыла в десяти водах. Вообще провела тут полную дезинфекцию.
– Вижу.
– Обои еще поклею, если не найду жилья получше. Извини, угостить тебя нечем, кроме вот сушек и молока. Я принципиально не готовлю дома, вот тебе, кстати, дополнительный аргумент не рассматривать мою кандидатуру на роль жены.
– Если бы у меня на кухне была такая дыра в полу, я бы тоже не готовил.
– Не в ней дело.
Ян взял с тарелки бледную твердую сушку и с хрустом разломил, внезапно сообразив, что не ел сегодня ничего, кроме половинки шоколадного батончика. Под ложечкой засосало, но он решил терпеть. А может, то был не голод, а ревность… Ян тряхнул головой, прогоняя недостойные мысли, но все же не удержался, сказал:
– Интересно, я даже не знал, что вы с Костей знакомы. Он никогда не рассказывал о тебе.
Новая порция сушек со страшным грохотом упала на тарелку:
– А он с тобой прямо делится? Прямо всем-всем? Неожиданно… Лично я за всю жизнь не встречала более замкнутого человека. Но ты в любом случае не переживай, потому что у нас ничего не было. Дважды только сходили в Кировский театр, один раз в шестом классе, и второй, когда наши родители в один прекрасный момент решили, что породниться семьями было бы очень даже неплохо. Что ж, по настоянию предков мы с Костей в антракте вдумчиво и всерьез рассмотрели перспективы брака, – Соня посмотрела на Яна сквозь поднимающийся от чая парок и лукаво улыбнулась, – будучи оба во власти идеи, что общность интересов и одинаковое воспитание являются самой крепкой основой для счастливой семьи.
– А что, нет?
– А я не знаю.
Ян вздохнул:
– Черт возьми, а меня никто никогда не женил. Даже не пытался. Я бы, наверное, согласился на такие царские условия.
– Радуйся, что тебя миновал сей соблазн, – фыркнула Соня, – потому что со стороны брак по расчету выглядит очень даже привлекательно, особенно когда жених умный, перспективный, красив, как бог, да еще и хорошо к тебе относится. Лично я опомнилась в самый последний момент.