Читать интересную книгу Дурная кровь - Гэлбрейт Роберт

Но отец прознал о моих контактах с Уной – и как с цепи сорвался. Вытребовал у меня ее номер телефона, позвонил и наговорил, что она сеет в нашей семье вражду, а я и так не в себе, что состою под наблюдением психиатра и мне противопоказано любое «возбуждение». Кстати, пользоваться духами «Рив Гош» он мне запретил – ему, видите ли, делалось дурно от этого запаха.

С Уной мы так и не встретились, и когда я, уже в возрасте за двадцать, попыталась возобновить наше знакомство, следов ее я не нашла. Допускаю, что она могла умереть. Я поступила в университет, уехала из дому и взялась читать все, что касалось Денниса Крида. У меня начались прежние кошмары, но я ни на шаг не приблизилась к пониманию происшедшего.

Оказывается, следователь, который вел это дело, инспектор криминальной полиции Билл Тэлбот, заведомо считал, что мою мать похитил Крид. Тэлбота, видимо, нет в живых – он уже тогда собирался в отставку.

Через пару лет у меня, еще студентки, возникла гениальная мысль создать свой сайт, – рассказывала дальше Анна. – Мне помогла девушка с нашего курса, прирожденная компьютерщица. А у меня в этом отношении был совершенно девственный ум, – вздохнула она. – Я выложила все сведения о себе и попросила присылать мне любую информацию о моей матери.

Можете себе представить, что тут началось. Чего только мне не писали: одни, явные психи, советовали, где копать, другие говорили, что эта история – дело рук моего отца, третьи утверждали, что я вовсе не дочь Марго Бамборо, а мошенница, жаждущая денег и публичности, четвертые, откровенно злобствуя, твердили, что моя мать сбежала с любовником или еще того хлеще. Связывались со мной и журналисты. Один опубликовал в «Дейли экспресс» грязный материал о нашей семье; другие вышли на моего отца – и тем самым вогнали последний гвоздь в гроб наших отношений. Которые так и не восстановились, – уныло добавила Анна. – Когда я призналась папе в своей ориентации, он, похоже, решил, что у меня в жизни одна цель: ему насолить. А Синтия за последние годы переметнулась на его сторону. Она теперь приговаривает: «У меня есть обязательства не только перед тобой, Анна, но и перед твоим отцом». Вот, собственно, к чему мы пришли, – закончила она.

В гостиной наступила короткая пауза.

– Ужасающая ситуация, – сказала Робин.

– Именно так, – согласилась Ким, вновь опуская руку на колено Анны, – и я, поверьте, целиком разделяю желание Анны поставить точку в этой истории. Но есть ли разумные основания полагать, – она перевела взгляд с Робин на Страйка, – не в обиду будь сказано… что по истечении столь длительного срока вы сумеете утереть нос полиции?

– Разумные основания? – переспросил Страйк. – Их нет.

Робин заметила, что Анна опустила свои большие глаза, внезапно наполнившиеся слезами. Этой далеко не юной женщине можно было только посочувствовать, но откровенность Страйка заслуживала уважения, которым, видимо, прониклась даже скептически настроенная Ким.

– А реальные перспективы таковы. – Страйк тактично просматривал свои записи, пока Анна тыльной стороной руки смахивала слезы. – Я считаю, у нас будет возможность поднять материалы дела благодаря неплохим связям в Главном полицейском управлении. Мы сможем вновь просеять имеющиеся сведения, повторно опросить свидетелей, если сохраняется такая возможность, и не по одному разу проверить каждую мелочь. Но велика вероятность того, что за давностью лет мы не сумеем утереть нос полиции, да к тому же перед нами встанут два серьезных препятствия. Первое – это отсутствие заключения судмедэкспертизы. Как я понимаю, ваша мать исчезла бесследно, это так? Полиция не обнаружила ни предметов одежды, ни автобусного билета – ничего.

– Да, это так, – пробормотала Анна.

– А второе вы и сами отметили: многие из тех, кто мог бы дать свидетельские показания, наверняка ушли в мир иной.

– И это тоже верно. – С носа Анны сбежала сверкающая на солнце слеза и упала на плексигласовый стол; Ким обняла супругу за плечи. – Не иначе как на меня влияет сорокалетний рубеж, – всхлипнула Анна, – но мне невыносимо думать, что я сойду в могилу, так и не узнав правды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Мне понятны ваши чувства, – сказал Страйк, – но никаких гарантий успешного завершения дела я дать не могу.

– Скажите, – вступила в беседу Робин, – не появилось ли за эти годы каких-нибудь улик или подвижек?

На этот вопрос ответила Ким. Встревоженная неприкрытым отчаянием Анны, она не отпускала ее от себя.

– По нашим сведениям – нет, правильно я говорю, Анни? Но любая информация такого рода в первую очередь была бы направлена отцу Анны. И не факт, что Рой захочет с нами поделиться.

– Он делает вид, будто ничего не произошло, ему так легче. – Анна вытерла слезы. – Притворяется, что моей матери никогда не существовало. И только одно ему мешает: ведь если моей матери не существовало, откуда взялась я? Хотите – верьте, хотите – нет, но меня гложет мысль, что она могла уйти без принуждения и просто не захотела вернуться, не захотела узнать, как сложилась моя судьба, или сообщить о себе. Невыносимо об этом думать. Моя бабушка по отцу – я никогда ее не любила, это была злобная особа – любила повторять, что, по ее глубокому убеждению, моя мать попросту сбежала. Чтобы не быть женой и матерью. Мучительно думать, что мать сознательно обрекла нас на этот ужас неизвестности и ни разу не проведала свою родную дочь… Погибни она от рук Денниса Крида, это было бы страшно… жутко… но горе имело бы свое начало и свой конец. Я могла бы ее оплакивать, а не терзаться от мысли, что она живет себе где-то в другом месте, под другим именем и не желает нас знать.

Воспользовавшись очередной краткой паузой, Страйк и Робин допили кофе, а Ким сходила в кухонный отсек, чтобы оторвать от рулона бумажное полотенце.

В гостиной появилась вторая кошка-рэгдолл. Окинув презрительным взором четверку особей человечьей породы, она растянулась на полу в лучах солнца.

– Это Лейси, – сказала Ким, пока Анна вытирала лицо. – Она, вообще говоря, никого не любит, даже…

Страйк и Робин еще раз вежливо посмеялись.

– Как у вас поставлено дело? – жестко спросила Ким. – Какова система оплаты?

– Почасовая, – ответил Страйк. – Вы будете ежемесячно получать детализированный отчет. Могу направить вам прейскурант по электронной почте, но, думаю, вначале вам стоит взвесить все за и против, а потом уже принять решение.

– Не сомневайтесь, – ответила Ким, но тут же записала для Страйка свой электронный адрес и в тревоге посмотрела на Анну, которая сидела с поникшей головой, то и дело промокая глаза бумажным полотенцем.

Затекшая культя возмутилась под массой Страйка при его резком подъеме, но предварительная беседа уже закончилась, тем более что Анна давно умолкла и заливалась слезами. Немного сожалея о нетронутом печенье, сыщик пожал холодную руку Анны.

– В любом случае я вам благодарна, – сказала женщина, и у Страйка возникло ощущение, что он ее разочаровал: видимо, она надеялась услышать слово чести, клятву в успехе дела, которое оказалось не по зубам всем остальным.

Ким проводила их к выходу.

– Мы позвоним, – сказала она. – Сегодня вечером. Это удобно?

– Вполне. Будем ждать вашего звонка, – ответил Страйк.

Когда они спускались по залитой солнцем садовой лестнице, Робин оглянулась и увидела, что Ким провожает их каким-то испытующим взглядом, будто в сегодняшних визитерах ей открылось нечто неожиданное. Встретившись глазами с Робин, она задумчиво улыбнулась и затворила синюю дверь.

7

В согласье долгим шли они путемЧрез грады, веси, мимо стен твердыни…Эдмунд Спенсер. Королева фей

На выезде из Фалмута Страйк заметно повеселел; Робин для себя объяснила это предвкушением нового дела. Она давно заметила, что любая интригующая история захватывает Страйка целиком, вопреки любым житейским перипетиям.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})