Читать интересную книгу Механизм желаний Федора Достоевского (главы из романа) - Ася Пекуровская

60. Цитируется по книге Бурсова, Б.И. Личность Достоевского, Л., 1979, с. 506.

61. Достоевский Ф.М. - Достоевской, А.Г. Переписка. М., 1979, с. 337.

62. Там же, с. 340.

63. Там же, с.343.

64. Там же, с. 345.

65. Там же.

66. Игорь Волгин. Последний год Достоевского, с. 296-297. Не усматривая в этом поступке театральности, Волгин комментирует его так: "В отличие от Тургенева, он (Достоевский - А.П.) не стал оповещать публику о своем намерении. Он поделился только с Анной Григорьевной, которая и поведала об этом факте потомству". Мне же, напротив, этот жест представляется куда более театральным, чем тургеневский. Если Тургенев объявил о своем намерении спонтанно, в поступке Достовского есть посягательство на ритуальное действие, ожидаемое от него по чину как от наследника пророка. При этом тот факт, что кругом никого не было, принятый Волгиным как доказательство спонтанности намерения, не мог не быть предусмотрен Достоевским, который поведал тайну Анне Григорьевне не иначе как с целью поправить свою ошибку. Ведь мог ли Достоевский сомневаться, что его спутница жизни не преминет оповестить потомков и о факте возложения венка Пушкину, и о том, что эта тайна оказалась неразглашенной. И тут он не ошибся.

67. В частности, участились публичные чтения "Пророка", а в манере чтения появился сентимент, дотоле за Ф.М. Достоевским не известный. Достаточно вспомнить утренник по случаю празднования основания Царскосельского лицея, 19 октября 1880 г. "Заключительную строфу, по свидетельству газетного хроникера, он вhOпроизнес со слезами в голосе, чем и произвел немалый эффект. вhOПри первых же строфах, - пишет воспоминатель... - Достоевский весь изменился. Его нельзя было узнать! Сгорбленный, разбитый, сутуловатый, он мгновенно превратился в могучего, стального'. Последнюю строфу он произнес вhOс необыкновенною силою, равною приказанию, со слезами в горле. Публика застонала от восхищения, а Достоевский побледнел, и казалось, что сейчас упадет в глубокий обморок". Подробности см. Волгин, И.Л. Последний год Достоевского. Историчекие записки, М.,1986, с. 269.

68. Карякин Ю.Ф. Достоевский и канун ХХ1 века. М., 1989, с. 410.

69. Тургенев И.С. Полн. собр. соч., т. 12, кн. 2, с. 272.

70. Волгин, И.Л. Последний год Достоевского. Исторические записки, М.,1986, 293-294.

71. Бурсов, Б.И. Личность Достоевского, Л., 1979, с. 131

72. Достоевский, Ф.М. Полн. собр. сочинений, т. 11, С.-П., 1895, с. 458-459.

73. Допуская интерпретацию "тезиса Татьяны" не в терминах Белинского ("резигнация отказа"), а в терминах Достоевского ("апофеоз отказа"), Роман Якобсон настаивает, что и в "Метели", написанной в октябре 1830 года, и в Дубровском (1832-33) речи о смирении быть не могло Roman Jakobson. Pushkin and His Sculptural Myth. The Hague-Paris, 1975, p. 56-57.

74. Показательно, что П.В. Анненков, со своей позиции сторонника И.А. Тургенева, ретроспективно усмотрел даже в раннем дебюте Достоевского "высокое понятие о себе", тут же припомнив анекдот о Достоевском, потребовавшем, чтобы "Бедные люди" были выделены в особую рамку. Подробности этой истории, упомянутой еще и Ю. Корякиным, см. в книге Игоря Волгина, Последний год Достоевского, с. 197.

75. И. Волгин. Последний год Достоевского. Исторические записки, М., 1986, с. 297-300.

76.Там же, с. 299, 300.

77. Достоевский Ф.М. - Достоевская А.Г. Переписка. М., 1979.

78. "Когда я начинал эту главу, - писал Достоевский, - еще не было тех фактов и сообщений, которые теперь вдруг наполнили всю европейскую прессу, так что все, что я написал в этой главе еще гадательно, подтвердилось теперь почти точнейшим образом. 'Дневник' мой явится на свет еще в будущем месяце, 7-го октября, а теперь всего 29 сентября, и мои, так сказать, 'прорицания', на которые я решился в этой главе, как бы рискуя, окажутся отчасти уже устарелыми, свершившимися фактами, с которых я скопировал свои 'прорицания'. Но осмелюсь напомнить читателям 'Дневника' мой летний, май-июнький выпуск. Почти все, что я написал в нем о ближайшем будущем Европы, теперь уже подтвердилось или начинает подтверждаться. И, однако, я слышал тогда еще мнение о той статье: ее называли (правда, частные люди) 'исступленным беснованием', фантастческим преувеличением". Достоевский Ф.М. Полное собр. соч., С.-П., 1895, т. 11, с.300.

79. Евдокимова О.В. Проблема достоверности в русской литературе последней трети ХIХ в, и 'Дневник писателя' Ф.М. Достоевского. Достоевский Ф.М. Матералы и исследования. Л. 1988, т. 8, с. 187.

80. Там же, с. 190.

81. Достоевский, Ф.М. Полное собр. сочинений, т. 11, С.-П., 1895, с. 39.

82. Н.Ф. Буданова. "Диалог с автором 'Нови' в 'Дневике писателя' за 1877 год. Достоевский Ф.М. Материалы и исследования", Л., 1983. т. 5, с. 147-148.

83. "Дневник А.С. Суворина, 1923, с. 16.

84. "Письма о современном состоянии России", Лейпциг, 1881, с. 16.

Глава 2. Богатый бедный

Ja, ein Unverwundbares, Unbegrabbares ist an mir, ein Felsen-sprengendes: das heiГЯt mein Wille. Schweigsam schreitet es und unverГ¤ndert durch die Jahre.

Seinen Gang will er gehn auf meinen FГjГЯen, mein alter Wille, herzenshart ist

Да, во мне есть нечто неуязвимое и неистребимое, нечто, что взрывает камни: это моя воля. Молчаливо и неизменно она шагает через годы.

Она будет шагать моими стопами, моя старая воля, делающее сердц Да, во мне есть нечто неуязвимое и неистребимое, нечто, что взрывает камни: это моя воля. Молчаливо и неизменно она шагает через годы.

Она будет шагать моими стопами, моя старая воля, делающее сердце мое суровым и неуязвимым.

Неуязвимой будет лишь моя пята. Ты по-прежнему жива и осталась сама собой, ты, терпеливая. Всегда разрушающая все могилы.

Все, что не было востребовано в молодости, живет в тебе; и как жизнь, и как молодость, ты сидишь там, полна надежды, на желтых руинах могил.

Конечно, для меня ты всегда будешь разрушительницей всех могил, слава тебе, моя воля! И только там, где есть могилы, возможно воскресение.

Фридрих Ницше

1. "Сколько позволяли средства".

"Нам кажется, - писал фельетонист в середине сороковых годов, - что из всех возможных бедностей самая гадкая, самая отвратительная, неблагодарная, низкая и грязная бедность - светская, хотя она очень редка, та бедность, которая промотала последнюю копейку, но по обязанности разъезжает в каретах, брызжет грязью на пешехода, честным трудом добывающего себе хлеб в поте лица, и, несмотря ни на что, имеет служителей в белых галстуках и белых перчатках. Эта нищета, стыдящаяся просить милостыню, но не стыдящаяся брать ее самым наглым и бессовестным образом" (1).

Тип бедняка, прикидывающегося богачом, или богача, пеняющего на бедность, так или иначе затронут чуть ли не в каждом сочинении Достоевского от "Бедных людей" и до "Братьев Карамазовых". Даже о бесспорном таланте Достоевский мог говорить с поправкой на богатство или бедность. "Вчера заезжал к Перову... - пишет он жене из Москвы в октябре 1872 года. - Живет Перов в казенной квартире, если б оценить на петербургские деньги тысячи в две или гораздо больше. Он кажется богатый человек" (2). "Богатством" и "бедностью" определял он и меру собственного таланта, и, по свидетельству современников, не раз кидался в омут "светской бедности", заставив свое окружение гадать о том, что стояло за этой страстью к показной роскоши. И даже в вопросе о том, бедна ли была семья Достоевских или, наоборот, достаточно богата, не существует единого мнения. Возможно, его рождение в больнице для бедных легло в основание мифа о "нелегкой" жизни в семье Достоевских (Виконт Мельхиор де Вогуэ). сторону Мифа о богатстве деда придерживается дочь писателя, оставившая мемуарный отцет о семье. Существует и промежурочная позиция:

"... семья Достоевских вовсе не была так бедна, как то обычно изображается... домашней прислуги было 7 человек. Для выездов на практику [доктор Достоевский] пользовался четверкой собственных лошадей" (3).

Однако, "бедностью" была тема, составившая дебют "Бедных людей". И если допустить наличие автобиографического материала во всех сочинениях Достоевского, включая "Бедных людях", что мне представляется очевидным, то речь должна пойти о "бедности" как неком генераторе творчества, возможно, стимулированного чтением романтической литературы. Однако, за пределами литературного чтения существовал и другой источник "бедности" как темы.

"... Пишете, любезный папенька, что сами не при деньгах и что уже будете не в состоянии прислать мне хоть что-нибудь к лагерям. Дети, понимающие отношенья своих родителей, должны сами разделять с ними всю радость и горе... Я не буду требовать от Вас многого.

Что же, не пив чаю, не умрешь с голода. Проживу как-нибудь! Но я прошу у Вас хоть что нибудь... на сапоги в лагери..." (4).

Пять дней спустя, к тому же письму, датированному июнем 1838 года, делается приписка.

"Теперь же, любез/ный/ папенька, вспомните, что я служу в полном смысле слова. Волей или неволей я должен сообразоваться вполне с уставами моего теперешнего общества. К чему делать исключенья собой? Подобные исключенья подвергают иногда ужасным неприятностям. Вы сами это понимаете, любезный папенька. Вы жили с людьми. Теперь: лагерная жизнь каждого воспитанника... требует по крайней мере 40 руб. денег... В эту сумму не включаю таких потребностей, как, например, иметь чай, сахар и проч. Это и без того необходимо не из одного приличия, а из нужды. Когда вы мокнете в сырую погоду под дождем... без чаю можно заболеть; что со мной случилось прошлого года на походе. Но все же я, уважая Вашу нужду, не буду пить чаю. Требую только необходимого на 2 пары простых сапог - 16 руб." (5).