Температура поверхности примерно 10 °C продолжительность светового года — 187,3 имперских дня, или 219 земных. Мир Лиглы с момента ее основания входит в Империю в качестве Бета-колонии. Основной вид экспорта — виталит. Социальное устройство, — социально-патриархальный феодализм. Гуманоидные расы описаны две, и вот тут много вопросов.
С трудом разлепив пересохшие губы, Аверин в ответ смог лишь вопросительно промычать.
Согласно “Первому закону о внешних колониях”, нарушение которого каралось смертью всех виновных, полной зачисткой планеты от колонистов и еще кучей безрадостных мер, освоению подвергались лишь полностью лишенные разумной жизни миры. Срок давности исполнения этой статьи, — полновесных имперских сто лет. И согласно первому протоколу колонизации Лигла была планетой необитаемой. А потом вдруг всплыли какие-то разные расы.
— Когда их инспектировали? — Макар из себя все же выдавил.
— А никогда. До сих пор служба Имперской Инспекции довольствовалась лишь местными отчетами и виртуальными ревизиями. Кстати, система Кеплер у нас есть в маршруте. Через пять лет, уже на обратном пути.
Что же… с конца начинать не такая плохая идея.
Тем более, что современный реактор “Совы” отлично мог “съесть” в качестве топлива этот рудный их виталит. Даже если руда будет виталом совсем уж малонасыщенной, они все равно резво дотянут до ближайшей цивилизованной базы Империи. Да и “солнышко” G6 Кеплер-47 A вполне себе “тепленькое” — на зарядку аккумуляторов и запуск реактора этой энергии хватит. Он неделю возьмет на инспекцию: день они проболтаются на орбите, сканируя и впечатляя весь мир колонии своим видом. Потом он прибудет на луксе с началом инспекции, пока ребята с орбиты займутся сбором всяческой информации зондами, дронами, датчиками информационных сетей. На Макара будет возложена всякая дипломатия, решения вопроса с топливом, загрузка реактора на орбите. Уложиться он должен за пару местных дней. Еще три дня на зарядку и предполетный ремонт, и уже к концу этой недели можно будет выйти обратно на большой автономный маршрут.
Аверин вздохнул. Если бы все было так просто… Мечтать не вредно даже инспектору и капитану.
У которого очень болит голова, а его корабль получил множество серьезных повреждений. Шервовы жабры! Кроме энергосистемы пострадал еще комплекс космической безопасности. Теперь даже встреча со скоромным метеоритным осколком может закончиться для “Совы” катастрофой.
А виноват в этом он. Прав был Стэм, не стоило лезть к тому шарику.
Но, увы, дело сделано. Настало время для сложных решений.
— Начало подготовки к прыжку. Гесса, как в чувство придет, допустить к установке. Ограничения доктора я лично разрешаю игнорировать. — Макар вздохнул. Снова он наступает Ойле на хвост. И не может иначе, от работоспособности “чудо-кастрюльки”- биореактора зависит теперь слишком многое. — Петрович… через четыре часа меня разбудить. Накачаешь минолом и выпустишь.
Тут он представил себе рожу Ойле, вздохнул и добавил: — подготовить лечебный скафандр капитану.
9. Женихи
Конунг Аграрии Дэниел Винк малодушно сбежал, прямо с экстренного заседания кабинета своих же министров.
Сделал вид, что закашлялся, резко за сердце схватился и отмахиваясь от попытавшихся помогать секретарей вот так взял и удрал, как какой-то мальчишка.
А теперь он лежал в подвешенном в самом дальнем углу крохотного садика гамаке, на крыше нового, современного здания для заседаний Золотого Круга и бездумно смотрел в высокое, ясное небо. И хотелось ему с треском и грохотом провалиться сквозь все десять этажей построенных целиком из драгоценного, сверхпрочного и сверхлегкого багаевского стекла, — предмета их гордости и главной официальной статьи дохода в бюджете колонии. Чтобы все содрогнулись, а потом долго плакали, разгребая осколки, руки резали в кровь и найти конунга не смогли.
И так ему стало жалко себя, и тех несчастных министров, и белоглазых из персонала, что в кровь руки порежут, когда, громко рыдая, Дэниела будут откапывать из-под завалов, что мужчина уже чуть не плакал навзрыд.
Лежал конунг на крепкой спине, едва намечающимся животиком кверху и тихо всхлипывал, вяло покачиваясь в гамаке. И такая тоска накатила…
Часы на столичной ратуше скорбно пробили пять имперских часов.
Полдень.
Еще пять минут и он встанет, чтобы вернуться. Примет вид добродушный и мудрый, (хотя хочется убивать) и решит, наконец, что им делать.
Как поступить с этой внезапно свалившейся на голову целому миру Имперской Инспекцией? Вон он, гадский инспектор, болтается на орбите, как нависший над головами всех жителей Лиглы огромный топор палача. А скоро припрется, уже доложили.
Один.
Уже сам этот факт всех шокировал. Ни делегация, ни экспедиция, нет. Один человек, некто загадочный Инспектор первого ранга Макар Аверин, да еще и с неограниченными полномочиями.
Создатель! Конунгу опять захотелось на дно. И посыпать голову слоем осколков в пять метров толщиной, только бы не откопали.
Он столько сделал для этой планеты! Реформы, законы, права. Колония, построенная на преступлении, процветала. Веками воровавшая и не платившая законных пошлин Империи, исправно снабжавшая все пиратские корабли дешевым топливом Лигла жила себе припеваючи в своем тихом закоулке галактики, и не отсвечивала совершенно, пока… Пока проклятым сегодняшним утром резкая вспышка в верхних слоях атмосферы не возвестила о катастрофе по имени Макар Аверин. В нем даже звуки противные, словно больно сверлили они конунгов мозг.
И не уничтожишь Аверина потихоньку, об этом правитель крупнейшего континента справки сразу же навел у пиратов и выяснил: — не получится. Имперцам стоит теперь только свистнуть, и сразу же прилетит новый карательный флот, уже прозванный “томагавком”. А командовал им адмирал Анатолий Аверин, скорый на расправу и злой, как беременный шервь. Выяснять степень родственных связей двух этих Авериных у конунга Винка не было никакого желания. Со своими родственниками разобраться-бы.
А ведь было же так все отлично…
— Хал Дэниел, вас разыскивает младший сын.
Вкрадчивый шелест над ухом заставил конунга вздрогнуть. Совсем нервным стал. Молча вытянул руку и по одеялу навстречу скользнула блестящая длинная лента. Маленький современный ядроид, больше похожий на драгоценную сороконожку, находил конунга всегда, везде, быстро и безошибочно. Блестящий и гибкий, он давно стал любимой игрушкой правителя. После Никки и Гринки, конечно. Теплые, нежные и послушные белоголовые девочки незаменимы для успокоения нервов.
Младший сын.
Сегодня утром у них уже был разговор, и конунгу не хотелось его продолжать, абсолютно. Глупенький мягкий мальчишка вдруг вырастил зубки и выпустил когти.
Диль оказался очень непрост и умен.
А его “друзья детства” вдруг проявили себя, встав целой армией на защиту засранца.
Их оказалось великое множество, этих друзей. Дети чиновников и министров, наследники и бастарды, торговцы и бородатые храмовники, монашки и даже белоголовые тктки на рынках в провинции. Все знали