В прежние времена по озеру плавало множество каботажных судов, которые украшали его гладь своими белыми как чайки парусами; но с проникновением так называемых "лучей европейской цивилизации", какие-то местные предприниматели составили компанию на акциях, обзавелись тремя пароходишками и прибрали в свои руки весь каботаж самого большого озера Японии; с тех пор все прежние суда исчезли с его поверхности, и теперь даже рыбачьих челноков на ней почти незаметно. Озеро, покоящееся, как зеркало, под лучами солнца в широко раздвинутых берегах, просто поражает своею пустынностью, столь непривычною для глаза в Японии.
На северном берегу Бивы, начиная с окрестностей Гобессио и далее, жители занимаются преимущественно разведением шелковичных червей и выделкой лаковых вещиц, сбываемых за границу через Осаку и Хиого. Весь вывоз шелка (в виде коконов, сырца и, частию, тканей) из Японии в Европу и Америку простирается в настоящее время без малого до миллиона килограммов и из этого количества четвертая часть, как говорят, приходится на долю окрестностей Бивы. Так, например, в 1878 г. было вывезено 925,000 килограммов на сумму 22,046,600 франков; стало быть, из этого количества окрестности Бивы дали, приблизительно, 231,250 килограммов, представивших собою стоимость в 5,501,625 франков, которые составляют почти чистый доход жителей, принимая во внимание, что уход за шелковичным червем не требует почти никаких материальных издержек. Самый город Оцу, кроме чайных и шелковичных плантаций, составил себе известность еще и специальною выделкой так называемых сарабанов (особые японские счеты, в роде наших), которые если и не имеют сбыта за границу, за то пользуются широким распространием по всей Японии.
На взгорьях Гией-сана, подле нескольких синтоских миа, раскинулся среди роскошнейшего древнего сада обширный монастырь Миидера, принадлежащий монахам буддийского братства Тендэ. Но чтобы добраться туда, мало с немалым трудом преодолеть несколько крутых каменных лестниц. Еще недавно это был один из самых богатых монастырей Японии, получавший около 22,000 иен (более 120,000 франков) годового дохода; но говорят, что правительство наложило руку на львиную долю оброчных статей Миидера, посредством выкупа оных, а равно и на большую часть монастырских зданий, приспособив последние под разные нужды своей администрации и сократив ради этого до трех сот человек число монашествующей братии. Возникновение Миидера бонзы относят к IX столетию нашей эры, основывая это показание на свидетельствах не только своей монастырской хроники, но и государственной летописи. В прежнее время там жило до трех тысяч монахов, главное назначение коих состояло в том, чтобы денно и нощно читать молитвы в главном монастырском храме Кимон, бить в большой барабан и звонить в большой колокол, и все это ради отогнания от Киото, расположенного за горою Гией-сан, дурных веяний злых духов с вулкана Ибуки-ямы. В числе монастырских достопримечательностей они первым же делом и показывают этот огромный колокол, висящий на особо построенной для него высокой колокольне. Надписи, отлитые на нем, свидетельствуют, что он существует уже около шестнадцати столетий, Затем, рассказывают бонзы о том, как их предшественники-монахи в XVI веке вели в этом самом монастыре упорнейшую войну с известным покровителем св. Франциска Ксавье, диктатором империи Ода-Нобунагой.
Распростивишсь с бонзами, мы отправились в дженерикшах вдоль берегов озера, к знаменитой исторической сосне Карасаки.
Легенда повествует, что озеро Бива образовалось в 285 году нашей эры, в течении всего одной ночи и притом в один и тот же час, как выросла из земли гора Фузи (знаменитый вулкан Фузи-яма). Оно лежит в обширной котловине. Кряж невысоких гор, отделяющийся на севере от цепи Сиро-яма, облегает озеро двумя ветвями, в южном и юго-западном направлении, а с востока, как уже сказано, котловина обрамляется цепью Оигаракидана, и таким образом вокруг Бивы как бы смыкается кольцо гор и возвышенностей, из коих самые дальние, на северо-востоке, имеют очертания отдельно стоящих конусов.
Озеро носит название Бива по сходству его очертаний на плане с четырехструнною японскою гитарой, имеющей форму разрезанной пополам группы. Протяжение его в пшрину около сорока восьми, а в длину свыше ста миль. Берега, сравнительно с другими местностями южного Ниппона, населены не густо, хотя, по свидетельству японских источников, они и усеяны "восемнадцатью сотнями деревень"; но это количество населенных мест, вероятно, надо относить не к самым берегам, а разве ко всему кену Сига, где, по переписи 1873 года, считается 738,211 жителей, и частию к другим округам, прилегающим к Биве с севера и востока. Поверхность озера лежит на сто метров ниже уровня моря, а наибольшая глубина его доходит местами до 86 метров. Озеро, между прочим, замечательно и тем, что ныне это, кажется, единственное место в мире, где еще водятся саламандры — большие и довольно безобразные тупорылые ящерицы со склизкою кожей.
По дороге к Карасаки, идущей почти все время вдоль Бивы, внимание наше привлекли к себе кучи намытой с озера дресвы, равно как и кучи озерных раковин, в роде мидий, только вчетверо больше. В каждую из куч того и другого рода непременно была воткнута палочка с билетиком, где обозначено имя владельца кучи. Оказалось, что оба материала идут частию, в переработанном виде, на удобрение полей, а частию на образование самой почвы во вновь создаваемых земельных участках. Последнее обстоятельство меня заинтересовало в особенности и мне объяснили, что местные поселяне с каждым годом отвоевывают себе у озера все новые и новые участки на мелководных прибрежных местах. Для этого они выдвигают в озеро плотно сложенную цепь больших булыжных каменьев, ограждая ею со всех сторон, за исключением сухого берега, участок, намеченный к завоеванию. Камни кладутся, смотря по глубине, грядою в два и три ряда, как в ширину, так и в высоту, и таким образом получается род стенки, к наружной стороне которой постоянно наносит с озера ил, дресву, карчи, раковины, песок и т. п. Все эти озерные отбросы, плотно прибиваясь волнами к стенке, заполняют собою мало-помалу вое промежутки и скважины между камнями, так что, по прошествии известного времени, огражденный участок озерного дна совершенно изолируется от остального озера: вокруг него образовалось нечто в роде весьма прочной плотины. Тогда начинается самый процесс превращения его в способную к обработке почву. Во-первых, если условия местности позволяют, то проводится к ближайшему оросительному каналу выводная канавка для скорейшего сгона с участка оставшейся на нем воды; если же этого нельзя, то остается ждать удаления ее более медленным процессом естественного выпаривания под солнечными лучами. Ускоряется удаление воды еще и тем, что на отмежеванный участок каждый день сваливают и затем разравнивают на нем кучи дресвы, водорослей и прочих органических и неорганических отбросов, ежесуточно прибиваемых с озера к берегам. — Для этого надо только хозяевам не лениться собирать их, — и вот те-то кучи с билетиками, что мы видели, и служат складами такого материала для осушения, и, в то же время, удобрения почвы. Но кроме этого материала, безвозмездно доставляемого самим озером, сюда же валится все, что попадется под руку из домашних и огородных отбросов: стебли бурьяна и других сорных растений, навоз, осенние сухие листья и сучья, зола, угли и сор, рыбьи башки и внутренности, равно как и вся дохлая рыба и моллюски, выбрасываемые озером. Дохлая собака, птица или крыса попадется, — и ту сюда же. Из всего этого, в течение трех-четырех лет, образуется перегной, из которого жгучее солнце, помогая скорейшему разложению, в то же время вытягивает лишнюю влагу. Тогда, чтобы перемешать искусственный слой с лежащею под ним почвенною землею, приступают ко вскапыванью участка мотыгами, что соответствует нашему вспахиванию. Процесс мотыженья должен захватывать как можно более вглубь не только нанос, но и самую почву, и повторяется он от двух до трех раз в лето, после чего почва считается уже достаточно подготовленною для обработки ее под рисовое поле. Нам и показывали на пути подобные поля, из коих ранее отвоеванные для культуры лежат несколько выше последующих широкими, но низенькими уступами, что в данном случае зависит от известной покатости озерного дна и что всегда необходимо в видах наиболее удобного и правильного орошения, когда вода, после достаточного напоения верхнего участка, перегоняется на нижележащий и т. д.
Здесь же заметили мы на некоторых межах высокие бамбуковые шесты о небольшими флагами красного цвета, или красного с белым и т. п. Нам объяснили, что это межевые знаки для передела земли, или для разграничения владений одной сельской общины от другой.
Дорога все время идет по шоссе, которое хотя и узко, так что на нем только-только в состоянии разъехаться две дженерикши, но за то содержится великолепно, и катишься по нем без малейших толчков и колебаний, словно бы по паркету. Время от времени приходится переезжать плоские каменные мостики, переброшенные через оросительные канавы, — и эта часть оказывается тоже в величайшем порядке, какому могла бы позавидовать любая страна Европы. Все канавы заботливо вычищены и обложены камнем и дерном, так что незамученная вода струится по ним с прозрачною чистотою горного потока. Чистота, аккуратность и даже изящество отделки — это, как видно, отличительные качества всякой японской работы, будет ли то драгоценная лаковая вещица, или огородная грядка. На дороге прохожих встречается не много, но на прилегающих полях, и вблизи, и вдали, — повсюду видны группы работающих поселян обоего пола. Вглядываясь в лица всех этих встречных людей, я заметил в них одну наиболее характерную особенность, — это именно, общее их выражение спокойного довольства и веселости. А "ясное спокойствие духа", — это, по выражению народной японской мудрости, — есть идеал земного счастия. Часто ли найдете вы что-либо подобное в Европе!..