тешиться, мы подвесили к потолку клетки бочку с выбитым днищем. Получились круговые качели, которые доставляли ему бездну удовольствия. Он с разбегу нырял в бочку, заставляя ее сильно раскачиваться. Иногда он разбегался слишком сильно и выскакивал с другого конца, шлепаясь на пол. Когда на Педро находила легкая грусть, он забирался в свою бочку и лежал в ней, посасывая лапу и гудя что-то себе под нос — так гулко, словно в бочке установили динамо-машину.
Поскольку мы рассчитывали найти Педро супругу, надо было строить ему новую клетку. Пока ломали старую квартиру и строили новую, его держали в большой упаковочной клети. Сперва Педро не на шутку обиделся, но, когда клеть перенесли поближе к кормокухне и фруктовому складу, он решил, что жизнь не такая уж плохая штука. Работники кухни постоянно ходили мимо обители Педро и всякий раз совали ему что-нибудь вкусненькое. А за два дня до перевода Педро в новую клетку в зоопарке поднялся переполох. Мы с Джеки в это время принимали у себя в доме гостя и пили с ним чай. Вдруг щелкнул внутренний телефон, и Кэт ровным голосом, словно речь шла о приходе почтальона, объявила:
— Мистер Даррелл, я хочу вам сообщить, что Педро сбежал.
А надо сказать, что, хотя Педро прибыл к нам малышом, он рос на диво быстро и успел стать довольно крупным зверем. Правда, он по-прежнему оставался удивительно ручным, но, к сожалению, медведям никогда нельзя доверять полностью. Поэтому новость о побеге Педро меня сильно встревожила. Спустившись по лестнице, я через заднюю дверь выскочил во двор.
Кормокухня и фруктовый склад размещены у нас в одном из флигелей. И вот на плоской крыше этого флигеля я увидел Педро. Он носился галопом взад и вперед, наслаждаясь свободой. На беду, как раз на эту крышу выходило одно из окон нашей квартиры. Если Педро проникнет внутрь, он может произвести у нас немалые опустошения… А Педро явно не знал, что такое стекло. У меня на глазах он подбежал к окну и, встав на задние лапы, бросился вперед. Хорошо, что это было старинное подъемное окно с маленькими стеклами — оно выдержало напор. А будь в раме одно большое стекло, Педро разбил бы его вдребезги да и сам, наверное, крепко пострадал бы.
Медведь удивленно отступил назад — какой-то незримый барьер не пускал в квартиру! Я бросился к его клети, намереваясь открыть дверь, но ее, как это всегда бывает в экстренных случаях, заело. Педро подошел к краю крыши и посмотрел на меня. Он явно хотел мне помочь, но не решался прыгать с такой высоты. Я еще сражался с дверью, когда появился Шеп с лестницей в руках.
— Без лестницы ничего не получится, — объяснил он. — Педро боится прыгать.
Шеп поставил стремянку к стене, а я продолжал поединок с дверью. Мне стал помогать подоспевший Стефан. Тут Педро увидел лестницу. Радостно гикнув, он скатился по ней вниз, будто циркач, и шлепнулся у ног Стефана.
У Стефана ничего не было в руках для защиты, у меня тоже. К счастью, он не растерялся и сделал единственно правильное: остался спокойно стоять на месте. Педро встал, увидел рядом Стефана, что-то буркнул и, поднявшись на задние лапы, положил передние ему на плечи. Стефан побелел, однако по-прежнему не шевелился. Я лихорадочно искал взглядом, чем стукнуть Педро, если он и впрямь нападет на моего помощника. Но Педро вовсе не собирался ни на кого нападать. Смачно облизав Стефана своим розовым языком, он опустился на четвереньки и запрыгал вокруг клетки, словно ошалевший пес. Я продолжал возиться с непослушной дверью. И тут Педро допустил промах. Затеяв какую-то очень сложную и развлекательную игру, он ворвался в кормокухню. Тотчас Шеп захлопнул за ним дверь. После этого мы наконец справились с клетью, пододвинули ее вплотную к кухне, открыли дверь, и Педро безропотно вернулся в свою обитель. Стефан удалился, чтобы подкрепиться чашкой крепкого чая и прийти в себя.
Через два дня мы перевели Педро в новые, просторные апартаменты. Радостно было видеть, как он бегает, обследуя каждый уголок, как висит на прутьях решетки, как делает пируэты от восторга, что кругом столько места.
Для владельцев зоопарка рождественские, юбилейные и прочие подарки не проблема: вы попросту дарите друг другу животных. Любому супругу, который ночами не спит, ломает себе голову, что бы такое преподнести жене к дню рождения или к юбилею, настоятельно советую обзавестись зоопарком, и задача будет решена. Итак, когда мама, секретарша и трое служащих, каждый особо, напомнили мне, что надвигается (только подумать!) двенадцатая годовщина моей свадьбы, я засел штудировать торговые каталоги, чтобы выяснить, какие экспонаты могли бы одновременно порадовать душу Джеки и обогатить наш зоопарк. У этой хитрости был еще один плюс: не боясь упреков в расточительности, я мог потратить гораздо больше денег, чем в обычное время. Несколько часов просидел я над каталогами, глотая слюнки, и наконец остановился на двух парах венценосных голубей, о которых Джеки давно мечтала. Это самые крупные представители семейства голубиных и, безусловно, одни из самых красивых: серо-голубое оперение, алые глаза, большой пушистый хохол. Никто не знает, насколько они преуспевают как вид, но, во всяком случае, их стреляют почем зря — и ради мяса, и ради перьев. Поэтому вовсе не исключено, что они вскоре окажутся в списке исчезающих. Из каталогов было видно, что дешевле всех продает венценосных голубей один голландский торговец. А так как мне очень нравится Голландия и ее обитатели, я решил, что вполне могу сам отправиться за птицами. Это позволит мне выбрать лучшие экземпляры (ведь для такой годовщины, согласитесь, нужно только самое лучшее!), а заодно я смогу посетить несколько голландских зоопарков, которые, на мой взгляд, занимают одно из первых мест в мире. Успокоив таким образом свою совесть, я отправился в Голландию.
Надо же было так случиться, что в то самое утро, когда я пришел к торговцу выбирать голубей, он получил орангутанов. Затруднительное положение! Во-первых, я всю жизнь мечтал об орангутане. Во-вторых, я знал, что орангутаны нам не по карману. В-третьих, по ряду причин, в числе которых большой спрос на этих милых и кротких обезьян, их осталось в лесах очень мало, а лет через десять они могут вовсе