*Такого рода "клановость" на демократическом Западе и, особенно, в сверхдемократических США уклончиво называется "лобби". Явление настолько непобедимое, настолько соответствующее природе человека и общества, что считается почти что законным.
Возникли и иные неожиданности того же рода. К тому, что Председатель постарается столкнуть их лбами, они были готовы с самого начала. Они отлично помнили, как мастерски умудрялся он организовывать временные коалиции против кого-то одного, как раскалывал, словно орехи, не устраивающие его группы. Как добивался изоляции потенциальных лидеров оппозиции с последующим их устранением. Как использовал демократическую процедуру для того, чтобы в конце концов не оставить и следа ни от какой демократии ни на каком уровне.
Против любой заразы вырабатывается иммунитет, если только раньше не сдохнешь. Против блицкрига, рушащего в считанные дни и недели крупные страны, тоже нашли способ, правда, чуть при этом не сгинув. Даже против непобедимых Ганнибала с Наполеоном со временем нашли средства, перенеся борьбу с ними в несколько иные плоскости, отличные от чисто тактических. В дополнение к этому, правда, пришлось приобрести еще и весьма специфическую привычку: быть постоянно битыми, но уже как-то не очень, без упадка духа и катастрофических последствий. То, что поначалу действует лихо и неотразимо, начинает со временем тускнеть, блекнуть и вязнуть. Из разряда чудо-средства через стадию просто средства переходя в категорию бесполезного старья.
Так и, казалось бы, неисчерпаемый арсенал внутриполитической борьбы, столь присущий Вождю, постепенно был изучен, разобран по косточкам и освоен. Поначалу противодействие его попыткам расширить такими способами свои полномочия велось хоть и со всей решительностью, но кустарно, зато потом сложилась целая система, полностью исключавшая перераспределение полномочий в пользу председателя явочным порядком. Самым главным в ней было то, что "неприкасаемые" убедились: в большинстве случаев куда удобнее вообще не вступать друг с другом в контры, а в остальных, как правило, удается договориться. Вообще не апеллируя к начальству. Это ощущение для них оказалось настолько новым, что даже немного пугало. Их Председатель, глядя на столь вопиющее поведение, иной раз чувствовал себя старым и отставшим от жизни. Утешало то, что при решении оперативных вопросов, требующих всестороннего и многомерного видения проблемы, он по-прежнему превосходил их всех. Ну, - почти всегда.
Разумеется, проблема с кандидатурами "первой очереди" была и непростой, и достаточно разрушительной. Проведя в Совет достаточное количество своих людей, можно было непропорционально усилиться. Благо, собравшиеся здесь испытанные товарищи понимали это с самого начала, поэтому и на это скрытое острие сшили надлежащие ножны. В сложившейся ситуации поневоле приходилось соблюдать баланс интересов, а это уже совсем иное дело. Так, совершенно неожиданно, достаточно шкурный по природе механизм ГСТО вернул в жизнь государства грубое подобие политики. То, что с самого начала и на протяжении нескольких веков заменяли в лучшем случае интриги при дворе Государя. То, что государь в данном случае был личностью достаточно своеобразной, тоже оказало свое действие: все и так следили за тем, чтобы кто-нибудь, создав группу, чрезмерно не усилился бы, но в первую голову отслеживали малейшие попытки сговориться с Председателем.
Другой, прямо противоположной стороной сложившейся ситуации, были громадная армия и весь народ-победитель, возможности контроля над которыми резко понизились. По крайней мере - на какое-то время. Это тоже требовало предельной осторожности, потому что, вряд ли, конечно, а вдруг? Ведь не остановишь.
В свою очередь, само по себе наличие политики обозначало, что система со временем будет меняться, приспосабливаясь к новым реалиям. Изменения начались почти сразу же.
Так, практически тут же выяснилось, что ГСТО - слишком громоздок для принятия оперативных решений. Поэтому одним из первых усовершенствований было создание Исполкома, по сути - узкой группы для принятия решений по самым неотложным задачам. Он не имел полномочий решать кадровые вопросы и переизбирался раз в полгода.
И опять-таки, слишком хорошо зная на опыте, чем становятся в нашей стране всякого рода "исполкомы" и "президиумы", сразу же было внесено и принято важное уточнение по статусу и составу: Председатель ГСТО является единственным постоянным членом Исполкома на все время действия его полномочий, но не может быть председателем Исполкома.
Кроме того, новая элита, - назовите ее "сенатом" или "палатой лордов", - весьма прилично вела себя, пока шла война и в первые, самые трудные послевоенные год-два. Потом некоторые из членов ГСТО начали так хапать, блудить и бражничать, так прочно забили на свои обязанности, что с этим поневоле пришлось что-то решать. Разумеется, судить таких деятелей мог только суд равных, но вот выяснить истинное положение вещей в таких случаях оказалось слишком трудно. Чтобы, как прежде, избежать обвинения невиновных, пришлось ввести в аппарат следователя-консультанта, полномочия которого по каждой отдельной персоналии решались голосованием. Потом, чтоб не наломать дров непосредственно в судебном заседании, осознали необходимость специалиста, который просто напросто "знает, как надо" и ввели еще и должность "судьи-консультанта". На следствие шли в крайнем случае, после старой доброй проработки в лучших традициях. Угроза была такова, что это, как правило, действовало. Виновных голосованием увольняли, разжаловали или отправляли в отставку. Это автоматически выводило персону из состава Совета, его место тут же занимал кандидат, а на него, в зависимости от провинности, заводили уголовное или административное дело. На общих основаниях. А то еще могли арестовать прямо на месте. Свои могли убить, об этом помнили, и, со временем, начали вести себя несколько приличнее.
Изменения шли практически постоянно, и не имеет смысла перечислять их здесь. При этом исподволь менялась и вся страна. Но это все произошло потом-потом и постепенно, не сразу. Пока же договор нескольких десятков сильных мира сего только сумел загнать в бутылку демона военного мятежа. Решение вплоть до окончания военных действий оставить при прежних должностях ключевых военных и хозяйственных руководителей удалось принять практически единогласно, при двух воздержавшихся. И дамокловым мечом над ними, над страной, над предстоящим вот-вот миром, над всем, нависала главная проблема: как удержать порядок в громадной многонациональной стране, когда война - на исходе, а НКВД - лежит в глубоком нокдауне, выйдет из него не скоро, и, помимо этого, вообще НЕ МОЖЕТ быть восстановлен в прежнем виде?
Даже те, кто ненавидел НКВД и "комитетчиков" лютой, безрассудной ненавистью, теперь чувствовали себя неуютно: грозная организация была эффективным и по-своему совершенным инструментом. Руководство очень сильно напоминало бедолагу, оставшегося без последнего полушубка, - вшивого, старого, грязного, позорного, но зимой. Заменить поистине бесчисленные функции НКВД хотя бы отчасти оказалось почти невыполнимой задачей.
Тропа самурая III: Стиль Страуса
- Кабаяси-сан... я давно хотел спросить, но не решаюсь: не могли бы вы разрешить мои сомнения? Они буквально мучают меня.
- О, не стесняйтесь! Все, что в моих силах...
- Каким образом получается так, что генерал не придал никакого значения моему докладу, а у полковника я нашел и интерес, и полное понимание? А вернее, - более, чем полное?
- Осторожнее, господин капитан. Вы спросили о том, что упоминать вслух попросту не принято. Безусловно, мне доверяют, но, по сути, я мелкая сошка. Что бы я там ни понимал, какое бы мнение не имел, всегда есть возможность сделать вид, что оно не имеет значения. Даже если на самом деле принял к сведению. Другое дело генерал Хата. Уверяю вас, что на его месте я, скорее всего, вел бы себя так же, как он.
На таком уровне сообщения, идущие вразрез с официально утвержденным мнением, попросту НЕ МОГУТ быть одобрены. Более того. Ни подчиненным, ни вышестоящим лицам ни в коем случае не может быть показано, что они вообще приняты к сведению. Наоборот. Суть донесения постараются по мере возможности принизить, показать ее не заслуживающей внимания. Идеальным является вариант, когда в вышестоящую инстанцию не поступает вообще никаких официальных бумаг со сведениями нежелательной* направленности.
- То есть, таким образом, сведения подобного рода вообще не могут повлиять на принятие важных решений?