Наш разговор не окончен, — сверкнула на меня ненавидящим взглядом и поспешила скрыться.
Дверь за ней закрылась, а мои спасители завели меня в кабинет и усадили на стул.
— Принесите ей чаю. Там у баристов липа с ромашкой есть, вроде, — слышу шипящее указание Тани. — Викуль, ты в порядке? — гладит по голове и спине.
— Да. Больше испугалась, — молвила, переводя дух. — Вы появились вовремя.
— Чего она хотела от тебя?
— Хотела заплатить, чтобы я ушла от Геры, — улыбнулась, но юмором во мне не пахло.
— Вот, чокнутая! Пусть забирает…
— Так и сказала. Но, как назло, он теперь перестал её желать. Закон подлости, сука! Как же это всё достало!
— Только без слёз, — подруга дёрнула меня за руку. — Не кисни! Так давай-ка, я тебя домой отвезу.
— Тут работы дополна, — мотнула головой. — Но я правда не работник. Такси лучше вызвать.
— Ладно.
После обеда была снова дома, в сотый раз набрала Германа — абонент вне зоны действия сети. Где ты, чёрт тебя подери?! Ты был не с той дрянью, точно! Иначе, она не приперлась бы ко мне с разборками. Где же ты? Умоляю, ответь!
Тишина звоном вновь разрывает голову и душу…
ГЕРМАН
Хотел порвать его в клочья, но всё пережитое пару дней назад заставляло сначала думать, а потом метать копья.
К Антону поехать не мог — там Таня и он давно на стороне моей жены.
Ярик? Пожалуй, сейчас это пока единственный близкий мне по духу и непредвзятый человек, который может как выслушать, так и дать хорошего тумака. Он старше меня лет на пятнадцать, и я желторотым птенцом готов всегда внимать ему.
Когда набрал его номер, ответил сразу. На просьбу поговорить отреагировал нехотя, но согласился. Прикатил к нему в участок. Мужчина корпел над документами и принимать меня ему не очень хотелось да и не было времени. Он спешил домой, к родным, а я — эгоистичная сволочь, втёрся в его планы.
— Чего у тебя стряслось?
— Вика изменила мне с Мишей, — изрёк несколько банально и даже театрально. Хмыкнул.
— Поздравляю. Теперь ты официально свободен, — скривил губы следак.
— Но я не хочу быть свободным. Она мне нужна. Нужна семья. Ребёнок, о котором всегда мечтал…
— Ну так бери! Чё ноешь?! — рявкнул он сурово. Ягуар, есть Ягуар. — Человек — сам кузнец своего счастья. Слушай, — немного сбавил наезд. — Она любила тебя. Вероятно, и сейчас любит, но ты не узнаешь этого, пока не плюнешь на свою гордость. Тем более, сам был не святошей.
— Я просто съезжу и набью ему морду, — уверенно доложил я.
— Мудро, но не надо, — Ярик достал из стола две кружки и бутылку коньяка. Разлил. Мои брови удивлённо приподнялись.
— Коньяк не пьют из кружек, — скептически взболтнул янтарную жидкость и понюхал.
— В моей семье пьют. И тогда, когда нужно устаканить бред в голове. Пей.
Отхлебнул, пуская горючее по пищеводу. В голове стало горячо и уютно. Язык почти сразу развязался.
— Я наделал глупостей. Не отрицаю. Миллион раз просил прощения. Каялся. Под пули ради неё лез не раз, но она упряма и непоколебима. Я не могу пробить эту стену.
— Что ты сделал? — Ярик отпил из своей кружки. Смотрю непонимающе. Мужчина дополнил вопрос: — Что произошло между вами?
Я вновь отхлебнул коньяка и поведал о своих косяках без утайки.
— Ну да. Я не баба, но тоже бы тебя не простил. Пока что! Но ты движешься в верном направлении. Правда с Дементьевым истернул.
— В смысле?
— Без смысла. Докажи ей, что именно ты — её владелец. Я это тебе уже говорил.
— Алё, она переспала с ним!
— Один раз! На пороге развода с тобой. Пердоньте, но ты первый на него подал. Первый пустил в свою постель постороннюю бабу, и позволил себе требовать от жены аборта. Да проступок Вики — вообще цветочки! Мы мужики вечно преуменьшаем свои косяки, а на бабские реагируем так, словно ядерная война началась. Ты — придурок, а она сглупила. Либо тешьте себя обидками дальше, либо по-взрослому отпустите всё. Сколько бы семей можно было сохранить, если бы мы элементарно умели прощать и видеть свои ошибки.
Бутылка коньяка успела опустеть, когда понял, что меня дико срубает.
— Поедешь со мной, — велел Ярослав и вызвал такси.
Видимо, близ его дома меня окончательно развезло, так как проснулся оттого, что кто-то роется в моих волосах. Вздрогнул, испуганно распахнув веки. На меня смотрели три пары детских глаз. Мальчишка с девочкой лет десяти и пацаненок лет пяти-шести. Девчушка плела на моих изрядно отросших космах косички, а пацаны рисовали маркером на запястьях татухи. Правда с детской атрибутикой.
— Он проснулся! Шухер! — взвизгнул светловолосый парнишка и остальная малышня, вопя, бросилась наутёк.
Чёрт! Детские крики больно резанули по вискам. Застонал, обняв, больную голову. Переведя дух, осмотрелся. Незнакомые стены и это, похоже, гостиная, а я на диване.
— Доброе утро, — сбоку женский голос. — Точнее сказать, день.
Повернул голову. На меня смотрела пара янтарных глаз. Рыжие волосы обрамляли её красивое, точнее идеальное лицо. Похожа на Лику, но в корне не она. Тонкие губы, прямой нос и чёткие скулы. Мимо такой девушки мужчины обычно не проходят. Соскочил, собирая себя по дивану.
— Эти маркеры отмыть можно спиртом, — улыбнулась она.
— Мне уже не привыкать к подобным сюрпризам, — буркнул я, зачем-то потирая художества. — Спасибо, что только на руках.
— Это вам, — протянула мне таблетку и стакан воды. — От головной боли. Муж выпил свою дозу. Эта ваша.
Я в доме Ярослава — вспомнил облегченно.
— Спасибо, — благодарно принял. — Его коньяк в кружке вчера был явно лишним.
— Думаете?! — улыбнулась. — Это я его научила. Только пить нужно не в таких количествах. Одна кружка рассчитана на весь вечер.
— Это была не одна кружка, — улыбнулся в ответ.
— Потому голова и болит. Ванная там по коридору. Приведите себя в порядок и завтракать. Отказа не приму, — забрала у меня стакан. — Ждём вас в столовой.
Увидев семью Калина за столом, позавидовал ему белой завистью. Рыжеволосая девчушка о чём-то болтала с отцом. Пацаны игрались с бластером, а мать расставляла тарелки.
— Коля, помоги мне, — и мальчишка тут же поспешил к матери. Краем глаза заметил, как он прихрамывает. Какая-то миниатюра самого Калина.
Тут же словил взор Ярослава. Наконец вся чета Калиных расселась.
— Дяденька, а ты у нас надолго?! — на меня смотрел самый младший, хлопая чёрными бусинами глаз. — Я Бэн Тэна тебе не дорисовал.
Ярослав с женой сконфуженно улыбнулись. Парнишка вызвал умиление и во мне.
— Нет, приятель, прости, но, если ты быстро