– Так точно. Семибашенный, герр капитан.
– Тогда рано или поздно вы должны догадаться, что именно в таких тяжелых ящиках могут привезти из Семибашенного. Там то, из-за чего найдется немало охотников рискнуть головой. Золото, ребята, золото! Вот что вам предстоит стеречь. Но болтать об этом запрещается. Надеюсь, вы поняли меня хорошо.
* * *
Сменившись с поста, Иржи и Паттени поднялись подышать перед сном свежим воздухом.
Был пятый час утра. Башни Бауцена давно скрылись за кормой. На берегах различались только редкие виллы в окружении садов и парков. Покачиваясь с борта на борт, корвет плыл между двумя линиями бакенов, красных и белых. У форкастля, носовой надстройки, сидело с полдюжины матросов. Еще один примостился в «вороньем гнезде» самой высокой грот-мачты. На шканцах, облокотившись о фальшборт, стоял сам капитан Монголэ. Он курил трубку, смотрел вперед и изредка отдавал короткие приказы рулевому.
– А что, капитан тоже дежурит? – удивился Иржи.
– Обязательно. В самое неприятное время – с четырех до шести утра. Эта вахта называется «собачьей», – ответил Паттени.
Иржи взглянул на клевавших носами матросов.
– Очень подходящее название.
В серых предрассветных сумерках вода в реке казалась темной, почти черной. Дул слабый ветер, лишь временами наполняющий паруса. Но «Гримальду» помогало течение, корабль продвигался довольно быстро. «Ходко», как говорили матросы.
Слева на фоне лесов показались стены какого-то города.
– Мембург, – сказал Паттени. – Скоро пересечем границу графства Иберверг.
– И откуда ты все знаешь? – удивился Иржи.
– Как – откуда? За графством Иберверг лежит федеральная земля Центральный Поммерн. А дальше – Сентуберланд, моя родина. Ты что, в школе террографию не учил?
Иржи посмотрел на белеющие в сумраке домики Мембурга.
– Учил. Только вот не думал, что пригодится.
Мембург… Неожиданно он вспомнил серьезного и бестолкового жителя этого города. Начинающего артиллериста, которого Ференц утащил смотреть порт. А потом, разумеется, вспомнил и Камею. Быть может, в их эскадрон, оставшийся в ущелье Алтын-Эмеле, уже пришли письма, но как же их получишь, если приходится плыть невесть куда. Так досадно! И почему для охраны золота избрано именно их отделение? Ведь в каждом эскадроне таких отделений десять, в бригаде – тридцать. Что-то не верилось в случайность.
– Урс, – вдруг сказал Иржи. – Так это ты все устроил?
– Что устроил?
– Да то, что мы сейчас плывем на «Гримальде».
Паттени удивленно обернулся.
– Разве егер-сержанту такое под силу? Милый мой, пора тебе баиньки. Поспать, то есть. Давай, топай вниз.
– Слушаюсь, господин егер-капрал, – усмехнулся Иржи. – Только вот думаю то, что заблагорассудится.
– Ну и думай, уставом не возбраняется. Только молча.
– Спасибо тебе, Урс.
– Это еще за что?
– Да ладно, не притворяйся. Ты ведь знаешь, кто мой отец?
– А кто твой отец?
Иржи, усмехаясь, посмотрел ему в глаза.
– Небесник.
Паттени всплеснул руками.
– Да что ты! Никому больше не говори.
Но вот удивление у него не очень получилось.
* * *
Кормили их в кормовой части опер-дека. Там же, у переборки, были подвешены гамаки для всей егерской компании. Исключение составил один только Нарген, получивший любезное приглашение боцмана разделить с ним каюту.
После завтрака Иржи забрался в свой гамак и под мерное, убаюкивающее покачивание проспал без всяких сновидений до самого обеда. Потом отстоял очередные три часа у опечатанных дверей «золотой» кладовки, почистил стойло Вишни, задал ей корма и выбрался на верхнюю палубу.
Погода все еще не улучшилась. Над мачтами хмурились низкие облака. Тем не менее на корвете решили увеличить скорость хода. Повиснув на реях, десятки матросов распускали намокшие тяжелые паруса второго ряда. С палубы на них покрикивал боцман, а на шканцах прохаживался лейтенант Динц в таком же громоздком плаще, как и у капитана Монголэ. Выглядел лейтенант чучелообразно, поскольку не отличался особым ростом.
За день берега отодвинулись от корвета. Текла разлилась уже километра на полтора, сделалась медленной и вальяжной. Ветер был слабым, вода у форштевня журчала чуть слышно. «Гримальд» тем не менее хоть и не слишком быстро, все же продвигался к неведомому месту назначения. Изредка в борт шлепала мелкая речная волна. Проплывали равнинные берега с востока и запада очерченные горами. За кормой таяли шпили большого города, а по курсу уже угадывались очертания следующего. Поммерн был страной густозаселенной.
Из носовой надстройки на палубу вышел Ференц с ведром в руках. Выплеснув за борт помои, весело сообщил:
– Имею честь дежурить по камбузу!
– И что же будет на ужин? – заинтересовался Иржи.
– Солонина с вареной картошкой. Плюс сухари. Самая что ни на есть морская еда. Привыкай.
– А ты уже привык?
– А куда ж я денусь.
– Нравится?
– В общем – да. А тебе-то как в егерях служится?
– Да тоже ничего.
– Слушай, Иржи, дома все нормально? Ты ведь Бистриц проезжал?
– Почти галопом. Но над кузницей дым видел.
– Работает, значит, батя, – задумчиво сказал Ференц. – Трудновато ему без меня.
Тут Ференц внезапно улыбнулся.
– Неделю назад письмо получил. Среди прочего сообщают, что Ламбо Макрушиц досрочно отправлен в полковую школу сержантов. Глядишь, и пробьется в фельдмаршалы, как ты думаешь?
– Ну, если физику подучит. А так – кто знает. Странная какая-то жизнь пошла после дракона. Непредсказуемая. Как будто время ускорилось.
– Драконы тут ни при чем, – сказал Ференц. – Вряд ли время им подчиняется. Этим кто-то более серьезный занимается.
* * *
На третьи сутки плавания дожди прекратились. Обогнув полуостров Землих, корвет взял несколько румбов вправо и вышел в расширяющуюся часть озера Нордензее. Здесь Текла прерывалась, наполняя чашу огромного доисторического кратера глубиной почти в милю.
С чистого неба сиял Эпс. В его свете блестела обширная водная гладь с россыпью рыбачьих шхун, баркасов и лодок, над которыми летало множество чаек. Слева, со стороны Белого княжества Четырхов, парусный буксир тянул баржу со строительным камнем. С севера, пользуясь почти попутным ветром, плыли два муромских скампавея. А с востока, откуда-то то ли из Барлоу, то ли из Конвэя, приближалось целое облако парусов.
– Линейный корабль «Василиск», – определил Ференц. – Водоизмещение тысяча четыреста тонн, сто два орудия на трех палубах, и больше пятисот матросов. Его недавно построили и теперь непрерывно гоняют по воде.
– Зачем? – спросил Иржи.
– Да чтобы экипаж побыстрее сплавался.
– А ты что, уже выучил наизусть все корабли Поммерна?
– К сожалению, их не так и много. А уж «Василиск»-то знает любой матрос. Красавец, не правда ли?
– Да на мой взгляд, все парусные корабли красивы.
– О! Это точно.
Дул свежеющий норд-вест. «Гримальд» заметно кренился, но парусов на нем не убавляли. Напротив, капитан Монголэ приказал ставить третий, самый верхний ряд, а потом распорядился натянуть в промежутках между мачтами еще несколько треугольных полотнищ. Все это тут же наполнилось ветром. Было похоже, что «Гримальд» приобрел крылья. Паруса гудели. Корвет накренился еще больше. По скособоченной палубе стало трудно передвигаться. От носа к грот-мачте и дальше, до шканцев, провесили канат, чтобы было за что цепляться. С правого борта, вдоль наглухо задраенных пушечных портов, шелестела пена. Все свободные от вахт матросы, не сговариваясь, перебрались на левый.
– Откренивают, – возбужденно крикнул Ференц. – Нам тоже туда надо!
Они перебежали и вцепились в ванты между двумя расступившимися матросами. Оба, привалившись спинами к фальшборту, спокойно покуривали, закрывая трубки от ветра ладонями.
– Ну как, ничего скоростешка, а, сержант? – спросил один.