— Ко всей этой истории я не имею никакого отношения, — закончил он твердо. — И не хочу иметь. А этому типу Деку никогда не напасть на мой след.
— Взгляните-ка, — сказал детектив Розмонт и протянул ему фотографию.
Какой-то длинноволосый хмырь с застывшим взглядом.
Какой-то длинноволосый хмырь с его лицом.
Есть свои черты… но — даже озноб пробирает — лицо-то одно. Вот почему его узнал детектив Розмонт.
Действительно, неприятно. Он сунул фотографию назад Леону.
— Ни капельки на меня не похож, — бросил небрежно. — Мне надо ехать в Лос-Анджелес.
Вскоре после этого он уехал, неохотно оставив свой адрес и взяв телефон, по которому — в случае надобности — можно будет связаться с детективом.
Прощай, Сан-Диего.
Он едет по автостраде к новой жизни, к Ангель.
Где-то у него есть мать.
Неважно. Теперь он свободен.
В такси по дороге в аэропорт Леон сидел подавленный. Он-то надеялся, что семья Хадсонов принесет ему разгадку. Но Ричард Хадсон умер, а Эстелла не знает и знать не хочет. Что это за женщина — усыновила ребенка и даже не поинтересовалась, кто его настоящая мать? Именно такая и могла ребенка купить. Он с отвращением покачал головой.
Вопросы, вопросы.
А где ответы?
Ему позарез надо установить, кто родная мать Дека. Туда Дек и отправится. Если она все еще жива… а чутье подсказывает Леону, что жива.
В аэропорту он направился прямиком к телефонной будке и позвонил в Филадельфию капитану Лакосту.
— Еду назад в Вегас, — сказал он. — Тут ничего нет.
— Погоди! — заорал капитан. — Мне только что звонили из Лос-Анджелеса. Они думают, что схватили его. Садись на первый же самолет.
Глава 76
Столкновение было таким внезапным. Как вспышка — белый автомобиль, физиономия с застывшим взглядом. Слишком поздно, ничего не сделаешь — только жми на тормоз и выкручивай руль «Роллса» вправо.
Две машины столкнулись. Треск разваливавшихся кузовов, сыплются стекла, адский шум.
Потом тишина, и только из магнитофона, что по-прежнему крутится в «Ягуаре», гремит и режет ухо сладострастный Род Стюарт.
В барах и кафе — Страсть.
На переулках и на улицах — Страсть.
Многие изображают — Страсть.
Все найти хотят — Страсть.
Около часа Ангель закончила уборку. Она ходила из одной комнаты в другую и любовалась своей работой. Все блестит и сияет, как и полагается. Она почувствовала, как толкается ребенок, и на минутку остановилась, положила обе руки на живот.
Волшебное чувство. О на хочет мальчика, крошечного Бадди. При одной этой мысли ее охватило волнение. Они назовут его Бадди-младшим, и он вырастет и станет таким, как его отец. Ну, может, не совсем таким.
Она нежно улыбнулась, пошла в ванную, скинула одежду и встала под душ.
Дек Эндрюс выполз из-под обломков невредимым — только вот лоб порезал и правую ногу ушиб. Не надо было ему брать белую машину. Красть — грех. Он наказан.
Но Страж Порядка, конечно, вне наказаний?
Он слышал, как смеется Джой.
Ах ты, проститутка драная, заткни пасть, пока я Сам ее тебе не заткнул!
«А я-то думала, ты могешь водить, ковбой», — съехидничала она.
Ненавидит он ее, и ненависть как…
Страсть.
Даже президенту нужна страсть.
Всем, кого я знаю, нужна страсть.
Умирать и убивать заставляет страсть.
Он ясно понимал: надо двигаться. Сматываться от разбитых всмятку машин. Волоча ногу, он стал подниматься в гору.
Он даже не бросил взгляда на другую машину.
Она надела скромное белое платье-рубашку, простые босоножки, распушила волосы, чтобы сами сохли. Коко хотел их подстричь или хотя бы уложить в прическу, но она не дала. Знала, что Бадди любит именно так, как есть.
Подушила между грудей, за ушами, руки. «Роса юности» Эсте Лаудер. Подарок Коко. «Лучше на тебе, греза моя, чем на одной из старых кляч, что ходят в салон. Господи! Если они завидят молодость, то роса у них если где и появится, так только на лбу!»
Ей хотелось, чтобы Бадди и Коко встретились. По-хорошему.
А не как враги. Ну и, конечно, Адриан. Может, устроить для них ужин? Есть милый уголок, где можно поужинать, места хватит, чтобы всех удобно рассадить, а она приготовит любимые кушанья Бадди.
Она ушла в свои мысли и не услышала, как в дверь звонят. Отреагировала только на второй звонок и, решив, что Бадди вернулся домой пораньше, побежала открывать.
— Ты, девушка, молоток, — сказал Джош Спид.
— Так и должно быть. Совершенствую свой номер с тринадцати, — сухо обронила Карен Ланкастер.
— С тринадцати, а?
Они продолжали свои атлетические половые игры, закрывшись в купальной кабине, что стояла на самом видном месте у бассейна отеля «Беверли-Хиллз». Счет любезно оплачивала фирма, которая выпускала пластинки Джоша. Счет за купальную кабину, а не за траханье.
— А, чтоб тебя! — неожиданно выкрикнул Джош. — Кончаю так быстро, словно чертов экспресс мчится у меня сквозь хер!
— Ты так поэтичен, — прохрипела Карен, сама достигнув оргазма.
Он сжал ее соски — главную прелесть.
— Ты еще, девушка, ничего толком не слышала. Потом сыграю тебе что-нибудь из моих песенок… во когда опупеешь.
Она покатилась по полу, дотянулась до брошенного купальника.
— Буду рада послушать.
Не Росс Конти. Но сойдет и такой.
«Скоро вернусь», — пообещал Ферди.
— Скоро вернусь… скоро вернусь, — передразнил Рокки три часа спустя, буйствуя в квартире. Он так ждал пикника на пляже — солнце, прибой и новые знакомые. Терять время, поджидая таких вот Ферди, — не за тем он сбежал в Голливуд. Маленький этот принц умел многое, только не ждать. Хер вам — ждать!
Он собрал вещи, запихнул в сумку и пошел на выход.
Минуту Ангель стояла, не сводя с него огромных встревоженных глаз.
— Бадди? — неуверенно спросила она, отступая назад в квартиру с потрясенным лицом.
— Твои волосы… и такой бледный… Господи! Бадди, что случилось?
КТО ОН — БАДДИ ХАДСОН? Она знает, кто. Эта Мадонна с шелком пшеничных волос и ангельским личиком.
Дек перешагнул порог, закрыл за собой дверь.
Конечно, она — Джой. Он всегда знал, что ее отыщет.
И беременна. Его ребенком.
Глава 77
На скоростной автостраде у Бадди было время подумать, но чем больше он думал, тем больше терялся. В конце концов он включил радио и целиком ушел в сводки погоды, рок-музыку, рекламу и последние известия.
«Мы рассчитываем, что температура сегодня будет роскошной: восемьдесят пять градусов, так что доставайте свои доски для серфинга и — на пляж».
Да. Вот что он с удовольствием бы сделал.
Стиви Уандер. «Лента в небесах». Рок-группа «Хот Чоколет».
«Шанс». Рэнди Кроуфорд. «Рио-де-Жанейро». Музыка его успокаивала. Может, надо сходить к психотерапевту, чтобы вправил мозги?
Ты еще не кинозвезда, мальчик, и давай-ка не строй из себя великого.
Если рядом с Ангель не исправлюсь, так ничего мне не поможет.
Все у меня будет в порядке. Мне народу написано выбиться.
Только до смерти одиноко.
Время в пути — время бессмысленное. Как нескончаемая лента конвейера, неслись машины — неизвестно куда. Черный «Порш» пролетел мимо, раза в два превышая скорость.
Интересно, что готовит ему понедельник. Будет ли у Сейди, чем его порадовать?
Конечно, будет. Настраивай себя на хорошее. Рано или поздно, а в звезды попадешь. Он ждал вполне достаточно. Рекламный щит заставит Америку заговорить о нем.
Ферди, надеюсь, выполнил обещание и рассказал про Ангель.
И больше — никакой лжи, никаких фальстартов. Он будет строить свою жизнь на правде — до самых вершин.
Для таких, как Рокки, Санта-Моника слишком многолюдна, конкуренция слишком жестокая. Час он проболтался, но ничего не произошло, а лезть из кожи вон, чтобы его заметили, он не любил. На хрен ему такие игры. В семнадцать он выглядел как четырнадцатилетний ангелочек, а рассуждал как тридцатипятилетний циник. Пробыв в Лос-Анджелесе всего шесть недель, он полагал, что соображает что к чему, а на бульваре Санта-Моника свет клином не сошелся.