Похоже, в убийстве были замешаны трое людей: Полуночник вызывал у хозяев недомогание с помощью меда, а один или двое других орудовали ножом.
Если в первом случае виновным была миссис Холли, то муж не стал бы кричать, когда она вошла в комнату. Хотя убийца несомненно нанес удар во время приступа, — в этот момент жертва явно была не в силах подать голос.
Хотя возможен и другой вариант: к тому времени, как Хозяину Генри нанесли удар ножом, он был уже мертв… Отравлен ядом. Нож использовали лишь чтобы отвести подозрение. Это было вероятно, — вот только Кроу сказал, что натекло очень много крови. Мне же было известно, что трупы не кровоточат.
Возможно, что второе убийство было делом рук миссис Анны. Она показалась мне человеком, вполне способным на сильные чувства и расчетливую месть.
До сих пор у меня не было особых причин говорить с мистером Джонсоном, но теперь я решил расспросить и его.
— Мне нечего вам сказать, сэр, — ответил он, когда я принялся расспрашивать его об убийствах.
Судя по его сжатым губам я видел, что он был бы рад отхлестать меня кнутом за такие дерзкие расспросы. Мне пришло в голову, что он считал себя отчасти виновным в происшедшем, ведь именно он отвечал за плантацию.
— Думаете, кто-то из рабов на такое способен? — поинтересовался я.
— Я думаю, что они способны на все.
— А миссис Холли?
Он ощетинился.
— На что вы намекаете, мистер Стюарт?
— Лишь на то, что она явно была несчастна.
— По-моему, вас это совсем не касается.
Я видел, что в его лице заполучил себе врага. Извинившись, я вернулся в Большой Дом.
Из окна я заметил, как вернулась домой Морри, когда время уже близилось к полуночи.
Внезапно я осознал то, в чем до сих пор отказывался себе признаться: все разговоры с ней бесполезны. Она сама сказала мне об этом накануне, но лишь теперь я догадался, что ей не под силу покинуть плантацию без отца. Ведь она никогда не знала другого дома.
Я сидел на постели, слышал, как стрекочут цикады и ухает вдали сова, и какой-то голос словно бы твердил у меня внутри: «Чужие жизни зависят от тебя. Ты справишься, если не станешь торопиться».
Я решил, что на пару дней мне лучше вернуться к Исааку и Луизе. Пусть Морри спокойно обо всем подумает, а я тем временем попрошу Луизу с ней поговорить. Я не сомневался, что она куда лучше сумеет убедить девочку уехать из Ривер-Бенда. Ее личный пример будет самым лучшим аргументом.
Пока я жил с Луизой и Исааком, я осознал, что готов на все, лишь бы освободить Морри даже вопреки ее желаниям. Если мастер Эдвард откажется ее продать, я украду ее. Конечно, без помощи мне не обойтись, но Луиза уже упоминала, что они с Исааком уже и раньше прятали беглых рабов, и я не сомневался, что смогу рассчитывать на них.
У Исаака и Луизы я прожил три с половиной дня, а затем Исаак подал мне идею, как забрать Морри с плантации, не возбуждая подозрений, — если только я смогу ее уговорить.
— Просто возьмите ее внаем, — посоветовал он.
— Не понимаю.
— Хозяева отдают рабов внаем для любых работ — на кухне, в мастерской, в поле… Скажите Эдварду, что хотите нанять Морри на неделю или на две, пока вы путешествуете по окрестным плантациям. Предложите ему за нее пятьдесят долларов и еще пятьдесят — чтобы он одолжил вам одну из своих повозок. Он согласится. Тогда у вас будет полно времени, чтобы ее убедить, и не понадобится ничего делать силой. Можете привезти ее к нам домой, и Луиза ей объяснит, в чем разница между рабством и свободой. Здесь у нас тихо, и мы сможем лучше узнать друг друга.
Луиза была согласна. Мы сошлись на том, что это отличный план.
Глава 23
Семнадцать жизней в моих руках
Утром мастер Эдвард неожиданно завопил, призывая меня в гостиную. Он так кричал, что я испугалась, как бы не побился весь хрусталь. Джон, вернувшийся в тот день в Ривер-Бенд, также находился в комнате.
— Морри, у меня для тебя есть очень заманчивое предложение, — объявил хозяин. — Мистер Стюарт хочет одолжить тебя на недельку, чтобы ты поездила с ним по окрестностям. Ты заработаешь пять долларов. Думаю, мы без труда сможем с тобой на время расстаться. — Он ухмыльнулся. — Что скажешь?
Он был так доволен собой, словно его выбрали в городской совет. Судя по всему, он задумал что-то недоброе.
— Я не хочу уезжать, мастер Эдвард. Я бы лучше осталась здесь, в Ривер-Бенде, если вам все равно.
— Я, конечно, могу тебе приказать, но мы с мистером Стюартом решили, что ты и сама захочешь поехать.
— Позвольте мне сказать, — подал голос Джон.
— Конечно, конечно, — отозвался мастер Эдвард. — Говорите, сэр.
— Морри, — сказал он. — Уверяю, что мне и впрямь нужна твоя помощь. Думаю, тебе понравится это приключение. А мы с Эдвардом сошлись на том, что ты подходишь мне лучше всего.
— Мистер Стюарт хотел бы уехать с тобой в субботу, — добавил хозяин. — Но тебе придется вернуться в воскресенье в Комингти, потому что мы устраиваем ужин. Будет много людей. Надеюсь, тебе это понравится.
Джон явно впервые услышал об этом. Мастер Эдвард объяснил, что там соберется несколько семейств.
— На вас мы тоже очень рассчитываем, — заявил он.
— Почту за честь.
Эдвард повернулся и сурово взглянул на меня.
— Так что, Морри, в субботу ты должна уехать с мистером Стюартом. Затем приезжай в воскресенье и помоги на кухне. В понедельник ты опять уедешь к мистеру Стюарту на неделю или около того.
— Я не уверена.
— В чем ты не уверена?
— Поеду ли я с ним.
— Должен сказать, что я в тебе очень разочарован, девочка. Я думал, что ты обрадуешься. Если понадобится, я велю отхлестать тебя плеткой. Как насчет двадцати ударов? Слышишь, глупая негритянка?
Я сидела у себя в комнате и пыталась что-нибудь придумать, но я словно застряла в дымовой трубе без лучика света, — ни вверх, ни вниз… Я не знала, как переубедить Джона, ничего не говоря ему о побеге. Впервые в жизни я пожалела, что не имею права сказать «нет». На Севере, когда я, наконец, получу власть над собой, то, наверное, уже никогда и никому больше не скажу «да».
Час спустя за мной пришел Джон, — я как раз занималась глажкой в комнате Лили над кухней. Он извинился за грубость мастера Эдварда. Он надеялся, что мне доставит удовольствие на неделю покинуть плантацию.
Сдерживая гнев, я ответила:
— Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о плантации. Вы здесь чужой. А теперь вы вмешиваетесь во все, что вас не касается. Но вы не имеете на это права. Вы и представить не можете, как ваше присутствие тут все спутало. Так вот, я не передумаю и не пытайтесь меня переубедить. Даже если вы велите меня выпороть, я все равно с вами не поеду. Не собираюсь никуда уходить. А теперь, — я принялась с новой силой наглаживать рубашку, — у меня полно работы. Поэтому оставьте в покое и меня, и всех остальных. Я знаю, что вы любили моего папу, и он тоже вас любил, но его больше нет. Возможно, он вообще давно умер. А я — не он. Поэтому оставьте меня в покое. Просто оставьте меня в покое немедленно!