к картине. Она её сделала как тренировку по магии земли. Синтезировать нужные краски и нарисовать ими картину было сложно, но контроль при этом прокачивался бешенными темпами. И как финал тренировки она нарисовала этот портрет, на котором она, папа, Сона, Оля и Агата, стоят вместе и обнимаются с улыбками на лицах. Ей нравилось видеть свою разросшуюся семью, особенно после того как начала видеть изменения в папе. Она помнила их с мамой разговор, но особенно часто стала вспоминать его после апокалипсиса.
Тогда и года не прошло как убили маму. И она до сих пор помнит состояние отца в момент извещения о её смерти. Мелкий тремор рук, закаменевшее лицо, расширенный бегающий зрачок и ненормальная бледность, словно у трупа. А вспоминая первые дни после того трагического события, она понимает, что папа вёл себя странно. Особенно когда смотрел на неё. В те времена она не видела у него во взгляде привычной любви, обожания и желания потискать, а лишь бешенный страх, настолько сильный что папа даже не смог спрятать его. Удержать лицо да, но вот взгляд нет. А уж когда всё началось… она видела, как сложно папе переступать через себя и подвергать её опасности.
Посмотрев на портрет ещё раз, она мысленно представила на нём Еву и была вынуждена признать, что смотреться она будет гармонично. А потому…
Подойдя к своему шкафу с дисками, она достала оттуда несколько фильмов. Титаник, Хатико и им подобные заняли её руки, но лишь для того чтобы быть облачёнными в бумагу, которая тут же полетела в их домашний кинотеатр. А сама Алиса пошла за вкусняшками к фильму на кухню. В том числе и готовить их. Раз уж появился новый член семьи то она должна с ним сблизиться, особенно если это поможет папе. А что Ева там себе надумала она достоверно не знала, но тем не менее рассказать ей должна. Во избежание неприятностей.
* * *
Взгляд со стороны.
В огромном зале, в котором был размещён огромны артефактный монитор что переводил все 2D фильмы и сериалы в 3D формат, сторонний наблюдатель мог заметить двух девушек невероятной красоты. Они были похожи словно сёстры. Перед ними стоял столик, на котором было множество пустых тарелок, мисочек, чашечек и ведёрок с мороженным. И в данный момент они самозабвенно обнимались и рыдали.
— У-а-а-а-а-а. — Плакала Ева, чьи слёзы падая на землю тут же прорастали цветами невероятной красоты.
— Г-глупая соб-бака. — Прерываясь на всхлипы говорила Алиса. Культовая классика кинематографа и её заставила расчувствоваться.
— … -А за ними стояла Третья и так же рыдала, но беззвучно. Её тоже проняла верность и преданность собаки. Но долг возобладал, и она телепортировалась на кухню, чтобы сделать своим хозяйкам успокаивающий чай.
* * *
Петрович. Уже не старик.
Сознание выходило из беспамятства медленно, но верно. И вообще не походило на ожидаемые «приятные» последствия от анестезии, к которым бывший вояка успел привыкнуть. Богатый боевой опыт во времена без магии гарантировал прохождение парочки операций, в которых человек не предполагается бодрствующим. И просыпаться после них было тем ещё удовольствием. Но не сейчас, сейчас у Петровича было просто ощущение что он поздно лёг и рано встал. Иными словами, тоже не приятно, но вполне привычно и легко терпимо.
Кое-как усевшись на мягкой кровати, первое что он обнаружил, это капельницу. Со странной синей жидкостью, которая ещё и светилась немного. Вторым что бросилось в глаза это кожа на руках. Гладкая, без привычных родинок и старческих пятен. Ну а присмотревшись он заметил прилично возросшую мышечную массу и что мышцы стали более плотными и твёрдыми. Оглядевшись же по двухместной палате, вторая койка которой была пуста, он нашёл в ней две двери. Первая была в коридор, а вот вторая в душевую с туалетом и раковинной. И зеркалом, которое его сейчас и интересовало.
Дойдя до зеркала бывший старик увидел перед собой себя молодого, но… более красивого. Мелкие дефекты кожи исчезли, когда-то карие глаза стали более яркими, став оттенка молочного шоколада. Гладкая и даже на вид приятна на ощупь кожа удивительно хорошо легла на мужественные и немного грубоватые черты его лица. Которые тоже подправились, став более прилизанными что ли? Петрович не мог точно описать свои ощущения от лицезрения своей новой-старой рожи, но то что общее впечатление от его лица стало более приятным понимал, хотя в мужской красоте и был дуб дубом. Всё-таки рос он во времена, когда мнение что мужик должен быть пахуч, вонюч и волоса, и было оно тогда единственно верным в его окружении. Были конечно всякие аристократики, но те же аристократики и в жопу с удовольствием давали, так что не аргумент. Но вот понять, что выглядеть он стал как какой-то мужик с обложки мужского журнала он мог. И косметические изменение могли бы вызвать у него небольшое недовольство, всё-таки он со своей рожей прожил более века и был к ней привязан, но опустив взгляд вниз и заметив, что его верный друг прибавил пару сантиметров, всё простил. Тем более покопавшись в памяти бывший старик вспомнил что после генной терапии может измениться внешность. Единственное что напоминало о его истинном возрасте это седые волосы. От дальнейшего разглядывания себя его отвлёк шум в палате.
Войдя же внутрь он увидел молодую девушку. Поправочка, молодую, голую и чертовски красивую девушку. Грудь с его кулак, а это не мало, большие карие глаза и пышные чёрные вьющиеся волосы до лопаток. А ниже упругая и подтянутая попка с длинными прямыми ножками.
— Насмотрелся. — Спросила красавица, подперев объёмную грудь сложенными руками. А Петрович понял, что так же голый и что его верный, прибавивший пару сантиметров, друг проснулся впервые за несколько десятков лет. И красавица смотрит на него с вполне себе заинтересованным видом.
— Ещё нет, но не думаю, что мне дадут ещё поглазеть. — Ответил Петрович, мимоходом отметив что из его голоса ушла старческая немощь и хрип, вернув привычный командный и сильны лай.
— Ну это зависит от того что ты предложишь девушке. — Ехидно ответили ему.
— Хм. — Задумался в ответ он. — Прогулка по Москве, потом охота и пикник под хороший коньячок, а после ночь безудержного и умопомрачительного секса подойдёт?
— Да. — Странным тоном ответила ему собеседница. — Но предлагаю внести некоторые коррективы. — Продолжила она, начав подходить ближе, пока в итоге и вовсе не упёрлась в него своей шикарной грудью.
— И какие же? — Не растерялся Петрович и обхватил её за талию руками, став спускаться ниже.