Читать интересную книгу Земля лишних: Исход. Новая жизнь. За други своя. - Андрей Круз

— Всем, — привлек внимание Джо. — Начинаем через двадцать минут.

— Принял.

— Принял.

Правильно, надо дать отдыхающей смене хорошо уснуть. Я взял оставшегося на прицел. Метров двести, не проблема. Плохо другое — никак не удается заглянуть наверх — непонятно, сколько их, как устроились, где спят. Есть ли бодрствующая смена? И ложбинку, где техника должна быть, тоже трудно проверить — придется переваливать через гребень пониже почти на глазах у часового. Придется на удачу рассчитывать и скрытный подход.

Этот часовой тоже пошел на другую сторону, только по другому краю.

— Желтые, наблюдаем одного, направляется от вас.

Джо снова скомандовал:

— Сближаемся до ста. При риске обнаружения движение прекратить.

— Красный. Принял.

— Желтый. Принял, — прозвучало в наушнике.

Мы вновь тихо двинулись вперед, пригибаясь среди верхушек травы. В траве послышалось шипение. Змея. Мы замерли, давая ей возможность уползти. Еле слышно прошелестела трава под увесистым телом. Большая, по всему видать…

— Вперед.

Теперь сблизились меньше чем на сотню метров. Часовой вновь вернулся на эту сторону. Мы замерли.

— Давай, лови момент и вали его, — шепнул мне Джо. — Ближе уже нельзя.

— Есть.

Я навел перекрестье на голову часового, повел за ним стволом, пока он медленно шел по гребню. Остановился. Ни кустов между нами, ни чего‑либо другого. Пуля пойдет точно по линии прицеливания. Выбрал свободный ход, задержал дыхание, нажал на спуск. «Вал» совсем негромко щелкнул, мягко толкнул в плечо. Голова часового дернулась, колени подогнулись, и он скатился под уклон на несколько метров.

— Всем внимание, — послышалась в эфире команда. — Пошли. Соблюдаем скрытность. Стараемся захватить живым толстяка лет сорока‑пятидесяти.

Группы пришли в движение и бесшумно двинулись к высотке. Мы тоже, поделив сектора огня, направились туда. Движения на вершине по‑прежнему не было. Земля под ногами пошла вверх, мы начали подниматься на холмик, я прижал приклад «вала» к плечу, двигаясь короткими плавными шагами, высоко задирая носки ботинок, чтобы не споткнуться. Мое лицо поднялось над краем гребня, я повел дубиной глушителя по сторонам. Костер в яме, возле костра один дремлет, стоят маленькие двухместные палатки, пологи задернуты.

Дремавший у костра подкинулся, схватился за валяющийся под рукой «абакан», но воспользоваться не успел — Джо из своей М4 с глушителем короткой очередью снес ему верх головы. Однако на этом скрытность закончилась. Убитый упал навзничь прямо на одну из палаток, где‑то рядом закричали, полог палатки отдернулся, оттуда высунулся ствол с дульным тормозом, я пустил очередь примерно на тридцать сантиметров выше ствола, затем сместил прицел чуть вправо — и выпустил еще очередь. Убить не вышло, только ранил, тот заматерился по‑русски, выронил оружие. Справа на гребне оказалась «красная» пара, водя стволами из стороны в сторону. Неожиданно в их сторону из низины ударили частые короткие очереди, одного из «красных» развернуло и свалило, второй упал на колено, выстрелил в ответ в тy сторону, начал рвать с себя гранаты.

Палатки были с двумя выходами, с противоположной стороны одной из них кто‑то выбежал, удерживая в одной руке за цевье автомат, а в другой сжимая РГД уже без кольца, с зажатым предохранителем. Я выстрелил в него, опустошив магазин до конца, не убил, но задел. Граната полетела в сторону «желтых», но упала в траву с недолетом. «Желтые» нырнули за скат, мы залегли, граната разорвалась с громким хлопком, свистнули мелкие осколки, сыпануло песком.

Снизу вновь ударил автомат, но не прицельно, отвлекая внимание. Из другой палатки вырвалась туша Силаева, он рванул от нас, полоснув назад длинной очередью не целясь. Бросивший гранату подскочил над палаткой, как чертик из коробочки, навел в нашу сторону укороченный АК‑104. Я в этот момент менял магазин, но Джо успел выстрелить, попав тому в плечо. Выронив автомат, стрелок вновь спрятался за палаткой. Я сменил магазин, и мы с Джо прошили палатку двумя длинными очередями. Вновь на гребне появились «желтые».

Я снова сменил магазин, приподнялся, целясь над срезом палатки. Слева от меня поднялся Джо. Один из «красных» лежал на боку в траве, неподвижный и явно убитый, второй бросил в ложбину одну за другой две гранаты, залег. Снова хлопнули два разрыва, «красный» быстро перекатился к склону и начал огибать его по дуге, пытаясь обмануть затаившегося внизу противника.

«Желтые» пошли, «нарезая пирог», [64] вокруг палатки, навели стволы куда‑то вниз — видимо, в метателя гранат. Джо направился к входу в палатку, не сводя с нее оружия. Там стонал тот, кого я задел еще в начале стычки. Силаева в поле зрения уже не было.

Я рванул назад, за гребень, побежал вокруг холма по часовой стрелке. Останавливался и водил ночником по шевелящейся в поле траве. Затем опять пробегал дальше по кругу — и вновь осматривался.

На третьей остановке я увидел Силаева. До него было уже около двухсот метров, он бежал по прямой, не виляя. Это он зря, но спишем на то, что он не военный: военный бы бежал зигзагом. Я опустился на колено, взял прицел на уровне мелькающих ног и открыл огонь. С пятого или шестого выстрела мне удалось попасть. Он подскочил, упал в траву, встал и опять свалился. Понимая, что с ранением убежать не удастся, он залег и приготовился отбиваться. Ночника у него не было, по крайней мере — прицела, луна светила сбоку, и я находился в тени холма. Его я видел, но не слишком четко. Шевелящаяся под ветром трава все время скрывала его, стрелять, с расчетом только ранить, я не мог.

Тогда я, не сводя с него прицела и следя за тем, чтобы ни на секунду не оторвать наглазник от лица, медленным шагом пошел к нему.

— «Синий‑один», я «Синий‑два», как слышишь? — прошептал я.

— Здесь «Синий‑один», слышу хорошо, прием, — ответил Джо.

— Вижу клиента, он ранен, приготовился к обороне, — сказал я в микрофон. — До него двести метров, он держит на прицеле гребень высоты. Не показывайтесь.

— Принято. Что намерен делать?

— Подберусь ближе, попытаюсь ранить в руку. Он меня не видит.

— Принял. Пошуметь? — предложил он.

— Было бы неплохо.

— Принял.

Секунд через тридцать в ложбине вспыхнула отчаянная стрельба, уже без глушителей. Силаев повернул голову в ту сторону и начал всматриваться. Это стоило ему примерно шестидесяти метров расстояния между нами. Он вновь начал осматриваться, и я замер.

Глаз любого живого существа лучше всего фиксирует движение и прямые линии. Поэтому подчас самый лучший способ замаскироваться — замереть. И не иметь четкого силуэта. Нет в природе ничего прямого. Для этого на мне лохматый камуфляж и для этого «вал» обмотан лохматой лентой. Расплывчатый неподвижный силуэт. Почти невидимка. Глаз ни за что не цепляется, взгляд скользит мимо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});