Стракен едва мог разглядеть лица солдат у бреши, но видел, что большинство из них носит синие кепи.
— Эй! — гаркнул он. — Вы — парни генерала Берана?
— Верно! — крикнул кто-то в ответ. Из-за баррикады поднялся капрал с перевязанной левой рукой и почти оторванным рукавом.
— Полковник Стракен, Второй Катачанский, — представился Железная Рука. — Пришли вытащить генерала.
— Вот как? Вам лучше зайти внутрь.
— Итак, — произнесла мордийка, — вы прибыли.
Её звали Кралл — женщина в районе сорока, бледная, со светло-каштановыми волосами и суровыми, глубоко посаженными глазами. Одевалась она, как и прочие мордийцы: синий мундир, брюки с лампасами и кепи с плоским верхом. Судя по знакам различия, лейтенант.
«Натуральный игрушечный солдатик, — подумал Стракен. — Как и все её люди».
— Ага, вот они мы, — произнес катачанец вслух.
Вслед за полковником в вестибюль зашла Монтара, помрачневшая и явно не впечатленная увиденным. Снаружи мордийцы возвращали на место высокую баррикаду, которую наполовину разобрали, чтобы впустить катачанцев.
— Где генерал Беран? — спросил Железная Рука.
Лейтенант Кралл показала на дверь в стене.
— Там, вот только… генерал мертв.
— Мертв?!
— Так что за хрень мы слышали? — уточнила капитан.
— Вероятно, записанную трансляцию. Мы сумели связаться с одним из вокс-сервиторов главного командования и приказали ему передать информацию дальше. Потом нас атаковали орки, и во время боя вокс-станция разбилась, так что больше мы не смогли ничего сообщить.
— Круто, — заметила Монтара. — Значит, мы просто так прогулялись.
— Похоже, — сказал Стракен, — здесь почти не за что сражаться. Сколько вас тут?
Кралл помолчала.
— Около ста пятидесяти, из них сорок раненых, пятнадцать — тяжело.
— Приготовьте солдат к выступлению, даю вам пятнадцать минут. Раненых кладите на носилки — по пути сюда мы прошли мимо кучи барахла, из которого можно сварганить тележки.
— Нам нужно забрать генерала. Но…
— И генерала на носилки.
За все эти годы Железная Рука так и не смог привыкнуть к тому, как некоторые полки обращаются со своими павшими. На Катачане тела всегда оставляли в джунглях, чтобы джунгли забрали их. В память о погибшем сохранялись его нож и бандана, тело мало что значило, когда из него уходила жизнь.
— Полковник, вы не понимаете, мы не вправе уйти. У меня нет таких полномочий.
Стракен пожал плечами.
— Тогда поговорите с вашим командиром. Кто он там, капитан?
— Нет, комиссар.
Железная Рука выругался про себя и немного помолчал, обдумывая положение.
— А где он?
— На другой баррикаде, — ответила Кралл, — там мы отражали последнюю серьезную атаку. Вас проводить?
— Нет. Сообщите моему капитану о ваших позициях и положении дел. Монтара, направь две группы на рекогносцировку. Пусть разведают линии обороны, как далеко простирается защищаемый периметр и где пути отхода — всё как обычно, но особое внимание путям отхода.
Мордийцы были подготовлены к осаде, и раньше, заключил Стракен, их снабжали как следует. Но сейчас осталось лишь несколько ящиков с боекомплектом, составленных рядом с парой запасных лазганов. Запас медикаментов и сухпайков охраняли широкоплечие солдаты с холодными глазами. Проходя по импровизированному госпиталю, полковник видел ряды коек с ранеными гвардейцами, лежащими в морфийном забытье. Всё было очень аккуратно и чётко организовано, вот только Железная Рука никак не мог найти выход.
Стракен миновал бойцов в синих мундирах, внимательно и неодобрительно смотревших на него. Повсюду лежала тонкая серая пыль, и полковник поражался, каким, мать его, образом мордийцы умудрялись держать снаряжение в полной чистоте.
Следующая комната, длинная и широкая, напоминала церковный неф. В задней стене зияла брешь, пробитая взрывом, а метрах в тридцати от неё обнаружилась баррикада в два человеческих роста, сооруженная из предметов меблировки вокруг каких-то громоздких механизмов. Наверху стояли бойцы, отслеживающие появление орков, и каждые несколько секунд раздавался резкий треск лазгана, за которым следовало всхрюкиванье или завывание. За спинами солдат стоял человек в длинной кожанке.
— Комиссар!
Повернувшись, тот смерил Стракена взглядом и слез с груды мебели.
— Кто ты такой и где твое обмундирование? — требовательно спросил комиссар.
— Полковник Стракен, Второй Катачанский. Мы перехватили сигнал о помощи и пришли вытащить вас отсюда. А это и есть мое обмундирование.
Старый, но ловкий мужчина с длинными конечностями, комиссар не был здоровяком, но выглядел крепким и сильным.
— Добро пожаловать, — произнес он. — Комиссар Редмунд Веррин, принял командование после того, как погиб генерал Беран, а майор Адамик показал себя неспособным справиться с ситуацией.
«Скорее всего, парень просто занервничал, а ты его пристрелил, — подумал Железная Рука. — Все вы, комиссары, одинаковы».
Сняв фуражку, Веррин положил её на сгиб руки. Волосы Редмунда выглядели так, словно он приклеивал их полосками к скальпу.
— Не знаю, как вы добрались сюда, но боюсь, что время, когда нас можно было спасти, давно прошло. Мы окружены ксеносами.
— Я привел своих бойцов. Полагаю, мы сумеем выбраться отсюда. Может, даже забрать раненых и генерала.
— Признателен вам, полковник, — комиссар оглянулся на баррикаду. — Но орков слишком много, и, так или иначе, нас зажали здесь. Один Император знает, как вам удалось попасть в этот зал — мы тоже едва добрались, — но, поверьте мне, путь наружу уже отрезан.
— О чем вы?
— О том, полковник, что мы окружены.
Веррин взмахнул рукой, показывая на стены зала.
— Вот он, — улыбнулся комиссар, — последний бой. Я всегда думал, как это будет… Удивительно, но ощущения вполне сносные.
Стракену очень сильно захотелось сбить улыбку с физиономии Редмунда.
— Значит, мы умрем здесь, так?
— Как герои Империума, полковник, — вздохнул Веррин. — Знаете, я был с мордийцами всю свою жизнь — большую её часть. Имел честь служить с генералом Бераном, и, поверьте, приди вы немного раньше, то смогли бы сразиться рядом с одним из величайших солдат Имперской Гвардии.
— Жаль, что генерал меня не дождался, а то я обязательно попросил бы автограф…
— Смените этот возмутительный тон! Вы в окружении великих людей, Стракен, великих. Считайте, вам повезло оказаться в такой компании.
— Считайте, вам повезло, что я сейчас в хорошем настроении.
После этого в Веррине словно что-то сломалось, и комиссар по-змеиному дернул головой, как будто пытаясь укусить катачанца. Его расширившиеся глаза округлились и сверкнули, как прожектора.
— Что это, варп побери, значит?
— Это значит, что я вытащу отсюда ваших людей до того, как они погибнут из-за вас, — прорычал Железная Рука.
— Они не погибнут «из-за меня»! Вы что, не видите, сколько здесь орков? Или у вас имплантаты заржавели?
— Я видел зеленокожих. И прорвался через них! Слушайте, комиссар, я знаю, как у вас обстоят дела с припасами — их осталось немного. Как только закончится боекомплект к тяжелому вооружению, орки за две минуты прорвут оборону и ещё через минуту порвут ваших людей на куски. Если мы хотим этого избежать, то должны держаться вместе и выбираться отсюда. Сейчас же.
— Довольно! Вы займете позицию на баррикаде и будете сражаться, как солдат Гвардии. Если же нет… — Редмунд бросил взгляд над плечом Стракена. — Поверьте, если вы не встанете на баррикаду, то окажетесь перед ней.
Боковым зрением полковник заметил, что один из мордийцев остановился и пялится на него. Железная Рука задался вопросом, сколько ещё солдат стоят рядом и слушают их разговор. Спиной почувствовав взгляды бойцов, Стракен заговорил так тихо, как только позволял ему гнев.
— Комиссар, мои люди добрались сюда и смогут выбраться отсюда. Мы сумеем вытащить вас и всех остальных. Затем вы сможете похоронить генерала, вернуться назад и выбить всё дерьмо из целой кучи орков. Никому не придется умирать — ни зажатым здесь, ни по пути наружу.
Веррин сжал зубы.
— Ваше мнение услышано, полковник, — комиссар глубоко вздохнул. — Мы будем удерживать позиции. Здесь мы сумеем нанести врагу намного больший урон, чем во время какой-то безнадежной попытки спастись. Тело генерала необходимо защитить — считайте нас почетной стражей.
— Считаю, что не стоит тратить на это время, — отворачиваясь, бросил Стракен.
— Не знаю, какие там обычаи у вас на Катачане, полковник, но мордийцы не бросают мертвых, — холодно произнес Редмунд.
— А катачанцы не бросают живых, комиссар, — ответил Железная Рука, уходя к своим людям.