Читать интересную книгу НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Николай Берг

Пулеметчик нельзя сказать, что обрадовался. Да и Николаич выглядит вовсе не счастливчиком. Я понимаю, что магический круг воды, отпугивавший нежить - дал сбой. И морф впридачу ко всему еще и плыл… Он пока единственный такой. Но ведь нет никакой гарантии, что и другие такие не найдутся.

Спать уже не получится. Ставим стол, Николаич начинает по свежим следам писать рапорт и предложения по укреплению обороны. Мне тоже надо накропать чтонито для умасливания Михайлова. Остальные валятся досыпать - еще время есть. Но чтото ворочаются сильно.

Правда, не верю я в то, что мой рапорт Михайлова утешит в любом случае. Ситуация действительно хреновая, как ни отписывайся. Пишу обтекаемо, придерживаясь канвы сляпанной долговязым омоновцем версии.

Искренне надеюсь, что лампа - переноска не очень мешает компаньонам. С улицы нас все равно не видно - окна завешивают тяжелые полотнища - практически мы обзавелись кроме раздвижных щитов с бронькой и тканевой защитой. Раньшето было немного стремно - по освещенным окнам стрелять удобно, а мы тут как рыбы в аквариуме были видны.

Оказывается, задремал, сидя за столом. Будит Николаич. Выглядит он паршиво - отеки заметны еще больше, чем обычно. Пора идти на утреннее собрание. С нами увязывается и командир из ОМОНа.

В здании гауптвахты все постарому. Здороваемся. С нами здороваются.

Опять же мне первому и выступать. Рапортую - сколько и каких больных медпункт принял. Делать это просто - по моему настоянию завели журнал приема больных. До полноценных карточек пока руки не дошли, но у работников Монетного двора они уже есть, так что неплохо бы и остальной постоянный состав охватить.

- Нахрена нам эта бухгалтерия? - спрашивает майорначвор.

- Ну, мы ж собираемся вроде жить?

- Собираемся.

- Значит, будем и болеть. Когда знаешь, что с пациентом было - лечить проще.

- Это как раз понятно - неторопливо говорит Овчинников.

- Давайте сразу перейдем к вечернему инциденту со стрельбой - замечает Михайлов.

За дверью какаято шумиха - в дверь, пятясь, вваливается стоявший там часовой, буквально вдавленный небольшой толпой. К своему неудовольствию замечаю знакомые рожи - которые бы с удовольствием бы не видел век: журналисты, привезенные сюда нами же, вчерашний господинчик, несколько незнакомых, но решительных и мрачных молодых лиц.

- Петр Петрович, это что за? - удивляется несколько картинно Овчинников.

- Это - представители прессы и общественности. - отчетливо поясняет господинчик. Держится он уверенно, да и говорить, судя по всему, горазд. А еще мне кажется, что он точно из той породы, которым ссы в глаза - все божья роса.

- И что же собственно вам нужно?

- Вчера было совершено умышленное и сознательное убийство, и мы требуем, чтобы было расследование проведено, как должно и виновные - как преступница, так и покрывающие ее негодяи понесли заслуженное наказание! - это выпаливает та самая пигалица.

- Мило - замечает Николаич - и вы уже, несмотря на так долго восхваляемую презумпцию невиновности, все знаете и преступников назначили?

- Случай совершенно ясный - безапелляционно заявляет пигалица.

- Замечательно - невесело ухмыляется Николаич - у вас, надо полагать, богатый опыт?

- Прекратите пикировку - обрезает Овчинников - давайте к делу. Доктор - начраз - Михайлов - потом выслушаем тех, кто в этом немного больше нас понимает. Гости из смежного министерства здесь?

- Здесь! - привстает маленький в берете.

- Вы провели свое расследование?

- Точно так.

- Хорошо. Давайте тогда по порядку.

Помня, что язык мой сейчас должен быть укорочен по самые гланды, чтоб не ляпнуть чего ненужного, сухо и кратко докладаю о том, что вчера видел. Максимально сухо. Николаич дублирует так же. К моему удивлению и Михайлов не шибко распространяется о своих подозрениях. Правда упоминает, что перевязка была сделана небрежно, а мы оставили раненого на попечении его друга, явно не учитывая того, что раненый и помереть может.

Вижу, что господинчик чтото шепчет писюльке на ухо, потом чтото вкручивает стоящему рядом с ним парню. Явно он дирижирует, но сам вперед не лезет. Писюлька прямо рвется в бой, но терпит, пока не выскажется омоновец.

Тот высказывается - зачитывая бумажонку суконным голосом. Текст, надо заметить, еще более суконный - уши вянут. Но вот что хорошо - в бумажке совершенно недвусмысленно излагается версия нападения покойного на медсестру с сексуальными целями.

- Мне кажется, что инцидент исчерпан - заявляет Овчинников, строго смотря на вломившихся.

- Как бы не так - горячо заявляет журналистка.

Начальник Крепости поднимает вопросительно бровь.

- Да, у меня есть точные данные, что это было невозможно!

- И почему?

- Потому, что убитый был нетрадиционной ориентации! Он был геем! И это всем известно! Кстати - нас сюда прислали из Кронштадта и вы ничего не посмеете с нами сделать! Мы видим, что вы тут сговорились - вместе с ментами, но повторяю - мы под защитой!

- Помилуйте. Никто вас топить не собирается! Как можно. У вас какието странные представления о военных. Другое дело, что вы явно передергиваете информацию. Мне вот совершенно не было известно, что умерший был пидор…, то есть геем. Полагаю, что и остальным здесь присутствующим это тоже не известно.

- Вы - гомофоб?

- Помилуйте. С чего бы? С какой стати мне их бояться? Я, правда, считаю, что пока человек полагает свою интимную жизнь - интимной, то это правильно, а вот когда начинает делать ее общественной, да еще и политику приплетает - это уже предосудительно. Тем более не вижу, почему надо отдавать предпочтение только одной сексуальной патологии. Поэтому маршей садистов, демонстраций некрофилов и гейпарадов на территории крепости не будет. Во всяком случае, пока я тут начальствую.

- Значит, вы всетаки - гомофоб! А гомофобы - как указывает наука - скрытые гомосексуалисты.

- Ага. Получается так, значит, что женщины, боящиеся мышей - сами скрытые мыши. А кто не любит макароны - сам скрытая макарона. - бурчит сквозь зубы Николаич.

- Отставить! Давайте не будем устраивать балаган. Вернемся к теме. Вы утверждаете, что всем известно, что покойный был геем. Я этого не вижу. Тут есть любовники покойного? Вы, молодые люди?

- А хоть бы даже и так? - хорохорясь, выкрикивает один из пришедших.

- Вовсяком случае - далеко не все знают, что он был гей. Поэтому вашим словам уже невелика цена. И к тому же - может ли так быть, Доктор, что у покойного возникло желание попробовать и женщину?

- Ну, как правило, такое бывает редко, но бисексуальность у гомосексуалистов - явление частое. (Понимаю, что чтото не то сказал, потому как публика захмыкала, но уже сказал, а слово - не воробей…)

- Я знаю, что покойный был убежденным геем - твердо и громко заявляет господинчик.

- Мне понятны ваши чувства - самым задушевным тоном заявляю я - так трудно перенести измену! Но, увы - это со многими происходило, что поделать, гомосексуальные пары как правило недолго живут вместе. Вы еще достаточно молоды и еще можете найти свое счастье.

- Вы - соучастник убийства и потому ваши слова мне безразличны - парирует господинчик. - И покойный был мне Другом!

- Это все болтовня - отвечаю ему я, решив, что хуже не будет и кидаясь в перепалку очертя голову - у вас есть фактические данные о том, что ваш приятель и впрямь имел нетрадиционную ориентацию? Фото, видео, например?

- Не выкручивайтесь! Вы соучастник - и в этом никаких видео не нужно. Есть зверски расстрелянный человек! И я требую самого сурового наказания! И сообщникам тоже!

- Какое наказание вы требуете для сообщников - заинтересованно спрашивает Овчинников.

- Расстрел! Я противник смертной казни, но такое зверье тюрьмой не перевоспитать!

- Между делом - мягко замечает Овчинников - должен отметить, что в таком случае начать мы должны с вас и тех, кто с вами пришел - за исключением журналистов.

- Конечно, озверевшая военщина не хочет слышать голос Правды! Вам не удастся заткнуть нам рот! Это не 37 год!

- При чем здесь военщина? У всех свеж в памяти недавний инцидент - когда вами - в том числе и ныне покойным - была организована акция протеста, вы потребовали вооружить своих сторонников. После этого группа ваших протестантов устроила бойню в Зоопарке, провалив достаточно легкое, в общем, задание. Результатом вашей деятельности стала гибель троих человек и 11 - серьезно пострадали. В том числе - трое детей. Детей! И у вас еще хватает наглости тут чтото требовать!

- Вы подло всучили смелым и свободолюбивым ребятам негодное оружие! Их гибель - ваша вина! Вы специально это сделали, и мы отлично видели, как ваши гориллы оцепили наших ребят. И даже угрожали мальчикам оружием!

- Если б не наши гориллы - к слову сказать: вы еще и расист, потому как обозвали обезьяной казахапулеметчика - то жертв было бы больше. Вам напомнить, кто остановил шустеров? И теперь - что это за болтовня про негодное оружие? Михайлов, какое оружие было выдано?