достаточно близко, чтобы она могла разглядеть какие-то переборки, протянувшиеся по всему пространству над ней. Ей показалось, что она видит, как кто-то идёт по решётчатой дорожке в пяти метрах над её головой.
* * *
Два корабля замерли друг против друга. Гзилтский корабль предстал в своём реальном виде, отчётливо различимый сквозь окружавшие его поля: стальное соцветие клинков, подобных гигантским саблям, сходившихся в стреловидный зазубренный наконечник. Корабль Культуры был виден не так ясно, не считая поверхности внешних полей. Корабли находились абсурдно близко по стандартам конфликта, который обычно — на их технологическом уровне — происходил на расстоянии не менее световых секунд.
Сражаться с противником, находящимся в нескольких километрах было практически невозможно — оба корабля могли раздвинуть свою полевую защиту значительно дальше этого расстояния. В определённом смысле это было подобие переговоров — полномасштабный конфликт не был в интересах ни одной из сторон, иначе один из них давно бы уже открыл огонь. Вместе с тем противостояние не выглядело безмятежным, поскольку оба корабля знали, что их миссии и намерения несовместимы.
Гзилтский корабль оставался практически неподвижным относительно Ксауна, находясь в реальном пространстве над Поясным Городом и двигаясь с той же почти неощутимой скоростью, что и "Экваториал-353" в пятистах километрах под ним. Чуркун наблюдал, как корабль Культуры остановился напротив, все еще пребывая в гиперпространстве. Это был своего рода подвиг в управлении полем — совершить остановку так глубоко в гравитационном колодце планеты. Чуркун, однако, уже располагал данными, полученными от маршала Чекври, согласно которым это судно — Ошибка Не…, корабль неопределенного класса — зарекомендовало себя на Бокри знатоком такого рода манёвров.
“Чуркун” был продвинут килем в гиперпространство, его поля заходили в четвертое измерение, словно вдавленная в воду массивная ёмкость. Это позволяло ему контролировать возможные варианты развития ситуации, а также наблюдать за всем, что происходило в гиперпространстве, не теряя возможности реагировать на события в Поясном Городе, где его дислокации могли быть перехвачены.
Экипаж корабля оценивал, насколько мог, своего потенциального противника, который в гиперпространстве представал в виде туманного серебристого эллипсоида. Его текущая топография полевой защиты гарантировала определенные физические максимумы и явно указывала на некоторые вероятные ограничения. Так, его поля, безусловно, не превышали пяти километров в длину, имея треть от этого в диаметре, и, если следовать обычным отношениям полей Культуры, физически, вероятно, он был около километра двухсот метров в длину и, возможно, около четырёхсот метров в диаметре. Это делало корабль Культуры примерно на пятьдесят процентов меньше Чуркуна, хотя разница была не столь велика, чтобы гарантировать гзилтскому кораблю серьёзное превосходство.
— Приветствую, — послал корабль Культуры. — Я — Ошибка Не… Полагаю, вы — 8*Чуркун.
— Верно. Я его капитан. Можем ли мы спросить, что привело вас сюда?
— У нас есть персонал внутри низлежащего города, хотя, подозреваю, вы уже догадались об этом.
— Мы так же оказываем поддержку находящимся там людям. Кроме того, сейчас это зона оперативного интереса, поэтому мы вынуждены попросить вас покинуть ее.
— Понятно. У вас по-прежнему в наличии мой модуль, я думаю.
— Да. Хотя и не на борту. Но мы склонны считать ваш модуль захваченным и рассматриваем его как вражеское оборудование, особенно учитывая способ, каким он был доставлен. Возможно, мы могли бы вернуть его вам после вашего отбытия, когда эта зона перестанет представлять оперативный интерес, и, повторяем, мы должны попросить вас покинуть ее. Немедленно.
— Оставьте себе, если хотите. Не стоит моего беспокойства. Однако мне необходимо немного задержаться.
— Невозможно удовлетворить ваше желание. Разумеется, мы не хотим вступать с вами в боевые действия, но, если до этого дойдет, мы готовы применить силу, если вы не уйдете немедленно.
— С учётом расстояния это будет ядерной бомбой в сарае.
— Мы готовы использовать любые средства. И наше требование не подлежит обсуждению. Мы должны просить вас немедленно уйти. За последние несколько часов один корабль Культуры уже встретил свой конец в пространстве Гзилта. Полагаю, вы слышали о судьбе "Рабочих Ритмов".
— Да. Это как раз то, что мы, корабли Культуры, обсуждаем.
— Было бы весьма прискорбно, если бы он не остался единственной жертвой здесь. Прошу, уходите. И поймите, что это не уменьшение силы нашего требования, остающегося в силе и на момент этого заявления находящегося уже в четвертом повторении. Это, скорее, дополнительная просьба от тех из нас, кто находится на борту и имеет некоторое уважение к судам Культуры — пожелание, чтобы вы без промедления выполнили наше требование, пока не случилось что-либо печальное.
— Конечно… И не присоединился бы к отважным "Рабочим Ритмам”, став не единственной жертвой Гзилта.
— Действительно, хотя можно вспомнить ещё двенадцать кораблей Ронте, которые тоже были потеряны.
— Всецело. И корабль Зихдрен Ремнантеров в Аблэйте, двадцать два дня назад.
— Неужели?
— Несомненно. С него-то и начались все эти неприятные события. Всё было довольно спокойно, пока не случилась эта…, как бы её охарактеризовать? Трусость? Пиратская агрессия? Издевательство, перешедшее в убийство? Просто убийство…
— Немного значат различия между этими терминами для тех, кто подвергается соответствующему действию. Вам стоит обратить на это внимание.
— Я заметил это. Я встречался с нашими лисейденскими знакомыми, запечатлевшими миг этого конкретного маленького злодеяния на некотором расстоянии.
— Примечательно. На некотором расстоянии. Точно замечено. Теперь мы действительно должны попросить вас уйти в последний раз. Больше не будет никаких просьб, только действия. Наше терпение на сей раз исчерпано.
— Мы могли бы начать с того, чтобы побороться полями. Я делал это в Бокри, в Оспине, с вашим приятелем Уагреном. И было довольно весело. Не то, чем выпадает заниматься каждый день. Почти звериная борьба, сцепление рогов. На самом деле, больше похоже на борьбу обнажённых в масле. По правде говоря, это можно признать эротичным. Гомоэротичным, полагаю, — технически, поскольку мы все корабли, и все единополы: нейтральные, гермафродиты, если угодно, верно?
Ответом Чуркуна была попытка обернуть разрывное поле вокруг корабля Культуры — часть его полевой оболочки внезапно, почти мгновенно запульсировала, подобно магнитному полю звезды, выпуская импульс заряженных частиц.
— Даже не пытайся, ублюдок, — послал корабль Культуры, уклонившись ещё до того, как пузырь поля приблизился к нему. — А теперь смотри.
Ошибка Не … мерцал, переливаясь в гиперпространстве, пока падал, преодолевая ничтожное расстояние от места, где находился, вниз по кривой гравитационного колодца планеты, к Поясному Городу. Затем он исчез.
* * *
Первым признаком тревоги был вой сирены вдалеке, когда он и арбитры продвигались по широкому, наклоненному вниз коридору. Сначала он не обратил на него внимания, поскольку был занят попытками восстановить связь с кораблем.
— Офицер спецопераций? — отправил полковник,