class="p1">Во-вторых, из всех выступлений Сталина за время войны это было наименее лестным по отношению к союзникам. Не упоминая о Северной Африке, где успехи союзников в то время были очень небольшие, Сталин заявил, что «Красная Армия несет одна всю тяжесть войны». К комплиментам, которые он высказал по адресу союзников в ноябре 1942 г. в связи с их высадкой в Северной Африке, он теперь не счел нужным что-либо добавить. То, что делали союзники, не выдерживало никакого сравнения со Сталинградом и другими победами русских.
Но еще больше рассердило англичан и американцев то, что, дав высокую оценку работе советской промышленности, Сталин ни словом не обмолвился о ленд-лизе и других поставках с Запада, которые начали теперь поступать в очень больших количествах, частью по недавно реконструированному пути через Иран. Фактически именно этот приказ Сталина от 23 февраля и лежал в основе «инцидента со Стэндли».
На протяжении остального периода 1943 г. советская внешняя политика характеризовалась, с одной стороны, почти все время возраставшей сердечностью по отношению к США и Англии (что объяснялось подготовкой к Тегеранской конференции, которая состоялась в конце года), с другой же – крайне «антизападной» позицией в вопросе о Польше. Уже тогда создавалось впечатление, что Сталин, несмотря на его стремление поддерживать как можно лучшие отношения с западными союзниками, твердо решил, что проблему Польши Советский Союз будет решать самостоятельно. Именно эта проблема и стала самым серьезным испытанием; как отметил де Голль во время своего визита в Москву в конце 1944 г., этот вопрос был главным предметом его [Сталина] страсти и занимал центральное место в его политике.
С конца марта и до начала июля на советско-германском фронте наблюдалось относительное затишье – по существу, самый длительный период затишья с того момента и до конца войны. Но обе стороны лихорадочно готовились к летней кампании, которая началась 5 июля величайшей Курской битвой – последним крупным сражением, которое гитлеровские генералы (правда, не все) все еще надеялись выиграть, рассчитывая главным образом на свои новые танки «пантера» и «тигр» и самоходные артиллерийские установки «фердинанд». И все же через несколько дней немцы проиграли это сражение, а русские смогли пробиться к Днепру и, форсировав его, двинуться дальше.
Но это длительное, трехмесячное, затишье ознаменовалось очень важными политическими событиями, такими, как дальнейшее сближение СССР с Англией и Соединенными Штатами Америки, а также разрыв СССР с польским эмигрантским правительством в Лондоне и закладка фундамента для совершенно нового режима в Польше.
Глава IV
Польская проблема
Польша занимала центральное место в дипломатической борьбе между СССР и его западными союзниками – борьбе, которая началась еще задолго до окончания войны. На протяжении всего периода «битвы Советского Союза за жизнь» в 1941–1942 гг., с момента вторжения немцев и до Сталинградской победы – или, во всяком случае, большую часть этого периода – Советское правительство придерживалось самой корректной позиции в своих взаимоотношениях с внешним миром. Даже в самые тяжелые времена, летом 1942 г., исключая вопрос о втором фронте и «дело Гесса», Советский Союз в основном стоял на примирительной позиции в отношении Запада.
Пулеметчики польской армии под Варшавой во время боев за освобождение Польши
Единственным союзным и «дружественным» правительством, с которым отношения Советского Союза постоянно были напряженными, являлось эмигрантское польское правительство в Лондоне. По существу, это был совершенно исключительный случай. Камнем преткновения здесь неизбежно оставался советско-германский пакт, воссоединение Западной Украины и Западной Белоруссии с СССР и то, что большое число поляков, плененных Красной Армией в 1939 г., было рассеяно по всему Советскому Союзу; среди них было 12–15 тыс. офицеров и сержантов.
Судьба пропавших без вести офицеров стала в дальнейшем величайшим яблоком раздора между Советским правительством и «лондонскими» поляками. Она также послужила основой для одного из самых ловких ходов геббельсовской пропагандистской машины – истории о массовых могилах в Катынском лесу под Смоленском.
Соглашение, подписанное в Лондоне Сикорским и Майским 30 июля 1941 г., предусматривало восстановление дипломатических отношений между двумя правительствами и создание в России польской армии «под командованием, назначенным Польским правительством с согласия Советского правительства». Эта армия должна была действовать под руководством Верховного Командования СССР, но в состав его должен был войти и представитель польской армии.
Далее в соглашении говорилось, что после восстановления дипломатических отношений СССР предоставит «амнистию всем польским гражданам, содержащимся ныне в заключении на советской территории в качестве ли военнопленных или на других достаточных основаниях».
Генерал Сикорский прибыл в Москву в декабре 1941 г., когда немцы находились еще в нескольких километрах от советской столицы, и подтвердил обещание поляков создать на советской территории польскую армию, которая будет сражаться против немцев рядом с Красной Армией. Даже несмотря на крайне опасное военное положение, Сталин не согласился во время переговоров с Сикорским на восстановление польских границ, существовавших до сентября 1939 г., и польские территориальные притязания по-прежнему оставались неизменным предметом споров между русскими и их польскими «союзниками». Но гораздо более серьезной и срочной была в тот момент проблема создания польской армии в Советском Союзе.
Эту армию начал формировать в 1941 г. генерал Андерс, который сам побывал в плену у русских и был в душе настроен против них.
Впоследствии, после разрыва с «лондонскими» поляками, Вышинский выступил с резкими обвинениями по адресу Андерса и польского правительства в Лондоне. Он начал с напоминания о том, что польско-советским соглашением, заключенным в 1941 г., предусматривались следующие условия:
«О Польских воинских частях, формировавшихся в СССР… По договоренности между советским и польским командованием общая численность польской армии была определена в 30 тыс. человек, причем в соответствии с предложением генерала Андерса было признано также целесообразным, по мере того как та или иная дивизия будет готова, немедленно отправлять ее на советско-германский фронт.
Советские военные власти… полностью приравняли снабжение польской армии к снабжению частей Красной Армии, находящихся на формировании… Советским правительством был предоставлен Польскому правительству беспроцентный заем в сумме 65 млн. рублей, который впоследствии, после 1 января 1942 г., был увеличен до 300 млн. рублей. Помимо этих сумм… было выдано больше чем 15 млн. рублей безвозвратных пособий офицерскому составу».
Вышинский заявил, что «на 25 октября 1941 г. польская армия уже насчитывала 41 561 человек, из них 2630 офицеров». В декабре Сикорский предложил расширить контингент польской армии до 96 тыс. человек, или 6 дивизий.
Несмотря на трудные условия, в декабре 1941 г. польская армия развернулась уже в составе намеченных дивизий и насчитывала 73 415 человек.
Но в этот момент, по словам Вышинского, становилось все яснее, что генерал Андерс и его лондонские советчики ведут двурушническую политику: они отнюдь не собирались допустить, чтобы их солдат убивали на русском фронте, и выдвигали один предлог за другим, чтобы не пускать их в бой.
Сроком готовности польской армии было определено 1 октября 1941 г., но это обещание не было выполнено.
«Генерал Андерс… впоследствии заявил, что он считает нежелательным вводить в бой