— Другими словами, — тон Леббика сменился на ядовитый, — Мастера собираются решить, как им поступить с Эремисом и Гилбуром, и не хотят, чтобы кто-нибудь еще знал об этом. — Он не дал Джерадину возможности ответить. — Сообщите им, что леди Териза не придет. Она под арестом. Вы можете навестить ее в подземелье после того, как я закончу допрос.
Не в состоянии более сдерживаться, она бросила на Джерадина многозначительный умоляющий взгляд. Леббик произнес слова под арестом так, словно они жгли его. В промежуток времени между двумя ударами сердца она думала, что Джерадин сейчас запротестует, что-нибудь сделает, — может быть, даже встанет между нею и Леббиком и попытается физически защищать ее.
Но ничего такого не произошло. Джерадин сказал:
— Я им передам. — Повернулся, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Джерадин! Он бросил ее на растерзание Смотрителю Леббику. Джерадин! Когда она нуждалась в нем, он повернулся и просто ушел.
Колени у нее подгибались. Она чувствовала, как смелость покидает ее, вытекает как вода из разбитого кувшина. Она была так уверена, что он ей друг…
— Похоже, наконец-то вы стали воспринимать меня всерьез, — хищно осклабившись, прокомментировал Смотритель. — Да, вы — под арестом. За отсутствием иных оснований пока что вы обвиняетесь в убийстве двух телохранителей принца Крагена.
Пожалуй, было бы намного лучше, если бы она вообще не появлялась здесь, если бы она не позволила тогда улыбке и серьезности Джерадина (безграничной уверенности в его голосе) убедить ее забыть о здравом смысле. Ей не следовало рассчитывать на то, что она будет способна совершить какие-то действия, внести реальные изменения.
— Я посажу вас в самую темную камеру, какая у меня есть — ту, где крысы покрупнее, — и вы будете гнить там до тех пор, пока не расскажете всю правду.
Здесь все предавали всех; она была всего лишь одной строчкой в этом длинном всеобщем списке. Она не могла защищать себя, потому что не могла ничего понять. И она не могла никого предать, потому что у нее не было никаких сообщников.
— Если вам станет совсем одиноко, вы сможете поговорить со своим любовником Эремисом, заточенным в соседней камере. Если я займусь им как подобает, у вас будет шанс услышать его вопли.
Это приостановило восхождение ее отчаяния по спирали. Эремис? Эремис арестован? Это было плохо — хуже, чем то, что случилось с ней. Он нуждается в свободе. Морданту нужно, чтобы Мастер был на свободе. Особенно сейчас, когда вера в Воина обернулась катастрофой, а лорды разъехались по своим провинциям.
— Я хочу бы, чтобы вы знали, насколько глупо все это звучит, — сказала она так, словно с ней беседовал кто-то совершенно посторонний. — Я ничего не совершила. Я никогда ничего не совершала.
— Неужели? — сарказм Леббика был густым, как кровь.
— Вы выполняете действительно нужную работу, — продолжала Териза исключительно для того, чтобы не остановиться и не осознать, как рискованно себя ведет. — Я, наверное, единственное существо в Орисоне, не повинное ни в чем. И Мастер Эремис, вероятно, меньше всего заслужил, чтобы его заточали в подземелье.
— Козье дерьмо! — заорал Смотритель. — Миледи, вы испытываете мое терпение.
— Которым вы никогда не отличались, — съязвила она.
Мгновение он молча смотрел на нее, видимо, испытывая изумление; Териза не сразу осознала, что дала ему именно то, чего он так жаждал. Проступившая на его лице улыбка предупредила ее. Но предупреждение запоздало. Вырвавшаяся у нее реплика вызвала в нем ту самую вспышку ярости, которой Леббик желал.
— Действительно, — сказал Смотритель почти спокойно, — таким недостатком я никогда не обладал. — Он хищно улыбался.
Ее тревога сменилась диким животным страхом. Она невольно попыталась отступить, но стена не позволяла ей сделать ни шагу.
— Конечно, как вы уже заметили, у меня почти нет доказательств. Вчера я был слишком занят, чтобы допросить Файля или это отродье Армигита. А сегодня они настояли на своем отъезде. Я не мог задержать их.
Но я не глупец.
Прошлой ночью — той ночью, когда мои люди нашли телохранителей принца Крагена — после того как Армигит уведомил их о сражении, — Файль каким-то образом узнал, что Гилбур и Эремис собираются воплотить Воина. Той же самой ночью вы ушли отсюда с Эремисом — и вернулись одна, вся залитая кровью. — Он подчеркнул последнее слово. — Естественно, вы невиновны. Вы невинно очистили от крови ваши одежды, стремясь избавиться от всего, что могло бы связывать вас с этими мертвыми телохранителями. Вы невинно лгали мне. Но вы невинно забыли, — он махнул мокасинами, — что подошвы вас выдадут.
После вашего появления здесь по какому-то удивительному совпадению все лорды, за исключением Домне, собрались в Орисоне. А также прибыл принц Краген, посол Аленда. А на следующий день Гильдия поспешила провести воплощение, чтобы я не успел вмешаться. Когда мои люди попытались остановить этого Воина, они были уничтожены другим воплотимым.
И что же, по-вашему, мне со всем этим делать, миледи? Неужели вы считаете, что я стану восторгаться чистотой вашей невинности, миледи, или благородством мотивов вашего любовника, миледи?
Он длинно и смачно выругался.
— Я скажу вам, что я намерен делать. — Его бранные слова были ей непонятны, но страстность, с какой они произносились, делала их понятность излишней. — Первое — очевидно, что воплощение замышлялось заранее, уже давно. Зеркало невозможно создать за одну ночь. Хотя мне не известно, как они это делают, — пробормотал Леббик себе под нос. — А, кстати, где то зеркало, через которое осуществлялось воплощение? — Затем он возобновил атаку: — Раз Эремис и Гилбур были единственными, кто разговаривал с Файлем, — и раз Гилбур исчез, — то ясно, что оба они виновны.
Но что случилось с двумя трупами в лужах крови, достаточной еще на пять или шесть человек?
Одно из двух, миледи, причем и то, и другое — предательство чистейшей воды. Либо Эремис и Гилбур встретились с лордами, намереваясь предать Мордант, выпустив своего Воина, застигли принца Крагена за тем, что он шпионил за ними, и его телохранители погибли, защищая его жизнь. Либо Эремис и Гилбур встречались с принцем Крагеном, а лорды застали их планирующими предательство Морданта, и его телохранители погибли, защищая его жизнь. В обоих случаях получается, что Файль пришел ко мне лишь потому, что Эремис и Гилбур пытались опередить его.
Что же относительно крови и отсутствия тел? Кресло — ваш ответ на этот вопрос. Людей, которые сражались за вас и погибли, унесли в один из тайных ходов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});