Читать интересную книгу Катарсис. Том 1 - Василий Головачёв

За спиной Крутова в проеме двери возникла Елизавета. Незнакомка по имени Мария перевела взгляд на нее, и женщины некоторое время оценивающе смотрели друг на друга сквозь пелену мелкого дождя. Потом Лиза, не сводя потемневших глаз с незнакомки, положила руку на плечо Крутова.

— Почему не зовешь гостью в дом, Егор?

— Спасибо, я только на секунду, — отозвалась Мария. — Хотела посмотреть на Витязя. Вы Елизавета?

— А вы кто? — нахмурилась Лиза.

— Ее зовут Мария, она… — начал было Егор.

— Ходок, — слегка поклонилась женщина и посмотрела куда-то вверх, в небо, сеющее жемчужную пелену мороси. Мелкие капли покрыли ее лицо под капюшоном и в свете фонаря вспыхнули бисером, волшебно изменив и без того прекрасное лицо. — Берегите его, девушка, ему многое предстоит сделать. Прощайте.

Она отступила от калитки.

— Подождите, куда же вы! — воскликнули Крутов и Лиза в один голос.

Но гостья отступила еще дальше, миг — и она исчезла. Только серебристая пелена дождя мягко осыпала землю, улицу, деревья, скрывая за собой очертания близлежащих домов.

Посмотрев друг на друга, Крутовы вернулись в дом.

— Ты ее знаешь? — спросила Лиза, забираясь с ногами в свое любимое кресло.

— Я собирался спросить об этом у тебя, — ответил Крутов, подбрасывая в камин сосновые полешки. — Она знает Спиридона. Может, еще одна твоя родственница?

О том, что гостья жутко напомнила ему погибшую жену, он умолчал.

— Я ее никогда не видела. И волосы у нее черные, и брови, и вообще лицо совсем другого типа, чем у всех Качалиных.

— Когда ты успела все рассмотреть? — удивился Егор.

— Смогла. Она мне не родственница, но очень красивая и сильная женщина. И мне очень не понравилось, как она смотрела на тебя.

— Зато мне понравилось.

— Полковник, — с притворной угрозой сдвинула брови Елизавета, — я не потерплю, чтобы тебя увела у меня из-под носа какая-то цыганка.

— А я здесь при чем? Не терпи. Лично мне нравятся красивые цыганки.

— Ах так?! — Лиза соскочила с кресла, прыгнула на Егора и принялась его душить. Кончилось это долгим поцелуем и обоюдным раздеванием. Уже лежа в кровати, Лиза прошептала:

— Она сказала, что пришла посмотреть на витязя. Это ты витязь?

— Не ты же, — ответил Егор, целуя ее в грудь.

— А все же непонятно, зачем она приходила…

— Спросим завтра у деда Спиридона…

Больше они не разговаривали.

На следующий день он действительно поехал после работы к Спиридону Пафнутьевичу, захватив с собой и Лизу.

Старик встретил их во дворе — колол дрова, играючи помахивая старинной работы колуном.

— А-а-а, вот и внуки пожаловали, — прогудел он в бороду, отбрасывая колун. — Я вас еще вчера ждал, али дождя испугались?

Егор выдержал острый, пытливый, все понимающий взгляд старика и понял, что тот знает о визите к ним Марии.

— Есть разговор, Спиридон Пафнутьевич, — сказал он. — Можно погулять с вами по саду?

— Отчего же не погулять в такую погоду. — Дед Спиридон кинул взгляд из-под седых мохнатых бровей на бабу Евдокию. — Займи внучку, Евдокиюшка, мы с Егоршей поговорим.

Мужчины направились в сад, сырой от прошедшего в обед дождя. Небо хмурилось, дождь вот-вот мог пойти снова, осень давала о себе знать все чаще, но было еще тепло, да и ветер дул с юга. В сентябре смеркается рано, и в саду уже было темновато.

— К нам вчера заходила женщина, — начал Егор, останавливаясь у малинника, за которым начиналось распаханное после убранной картошки поле. — Назвалась Марией… и еще сказала, что она Ходок. И будто бы вы знаете, что это такое, Спиридон Пафнутьевич.

— Знаю, сынок, — кивнул старик. — Но для того, чтобы продолжать эту тему, позволь мне задать тебе вопрос.

— Конечно, — пожал плечами Крутов, у которого отчего-то защемило сердце.

Дед Спиридон покосился на него, усмехнулся в усы и вдруг дунул на яблоню, стоявшую в десятке шагов от него. И произошло чудо: вздрогнув, яблоня стряхнула с себя тучу водяных капель, эта туча метнулась прочь, будто под ударом ураганного ветра, и пролилась на землю в форме креста.

— Я знаю, что к тебе приходили вербовщики местной мафии, — как ни в чем не бывало продолжал старик. — Я также знаю, что они придут снова, и тебе придется решать, что делать. Но они будут не последними визитерами. ЛООС тебя не оставит в покое, пришлет проверщиков, и тебе снова придется решать, что делать.

— Я думал над этим, — признался Крутов. — Но откуда вы знаете о ЛООС? Мы вроде бы об этом не говорили.

— Теперь, возвращаясь к началу разговора, — не обратил внимания на реплику Егора дед Спиридон, — я и хочу спросить тебя, сынок: готов ли ты бороться? Готов ли защищать себя, свою жену, свой народ? Готов ли снова стать воином?

Крутов проглотил давно вертевшийся на языке ответ и молча прошелся по мокрой траве вдоль малинника, опустив голову. Мысли бежали торопливо, наталкиваясь друг на друга, многие из них касались осведомленности деда о делах, о которых он не должен был знать ничего, но основную мысль, что уходила и возвращалась, можно было выразить двумя словами: не хочу…

— Спиридон Пафнутьевич…

— Зови меня дедушкой. По сути, я глубокий старик.

— Вы только выглядите глубоким стариком, — вырвалось у Крутова. — Я хотел бы… начать… мы с Лизой… новую жизнь. Понимаете? Я уже пожалел, что вмешался в чужие разборки, проучил наглецов, дал отпор новым хозяевам жизни. Может быть, стоило согласиться и продать дом? Вы же сами говорили, что надо уметь проявлять смирение.

— Это целая наука, сынок. Ее надо изучать всю жизнь. Могу только дать совет: смирение проявляй, когда наступили на ногу лично тебе, а не твоему ребенку или жене, матери, бабушке. Смирение личностно. Что касается отпора, то люди, не имеющие решительности для отпора насилию, — рабы! И они же, кстати, не овладевшие ответственностью за свою семью, первыми становятся нищими духом. А сбившись в бездумную стаю, получивши власть, превращаются в самых жестоких тиранов.

Крутов улыбнулся.

— Мне это не грозит.

— Я знаю, — серьезно сказал Спиридон. Умные проницательные глаза его как бы увеличились на мгновение, Егор почувствовал легкое головокружение, которое тут же прошло.

— Я знаю, — повторил старик, — потому и беседую с тобой. Сердце каждого человека есть балансир между добром и злом, его работа — объективный показатель баланса энергий между человеком и внешним миром, и у тебя этот показатель выше порога смирения, потому что ты воин по природе. Но и воин обязан повиноваться законам, в первую очередь закону справедливости, даже будучи властелином пространства и времени. Желаешь ли ты обладать такой властью? Не спеши, — остановил он попытку Егора ответить. — Власть власти рознь. Власть — это реализация способности управлять теми или иными процессами в природе или обществе, и потому она не всегда соответствует положению человека, его должности и табличке на двери кабинета.

— Я понял, — пробормотал Крутов.

— Следует сказать еще и о справедливости, которая каждым человеком оценивается по-разному. Есть справедливость воина, защищающего свой дом, кров, землю, семью, близких людей, а есть справедливость волка, изучающего глаза своей жертвы с безмолвным вопросом: хочешь ли ты жить? Какую бы ты избрал?

Крутов помедлил, оценивая смысл сказанного. Его проверяли, это было ясно, и ударить лицом в грязь не хотелось.

— Я бы не стал безоговорочно избирать между этими категориями справедливости, — сказал он. — Нашему миру нужны и воины, и волки, очищающие его от больных и слабых. Но я между тем — не волк.

В глазах старика зажглась и погасла усмешка.

— Ты умеешь думать, сынок. Это хорошо. Может быть, у нас с тобой что-нибудь и получится. Как говорят философы: homo res sacra, человек — вещь священная, но, к сожалению, далеко не всякий человек. Этот закон не распространяется на таких людей, как господин Быченко, от имени которого к тебе приходили «доброжелатели». Этот человек очень тяжел, тяжел массой своих неоплаченных долгов, и вряд ли сможет оплатить их сполна, даже делая справедливые дела. Однако речь не о нем.

— Я понял. Может быть, не все. Если сможете, помогите понять остальное, я постараюсь быть терпеливым учеником. Но ведь, называя меня воином, вы имели в виду нечто другое? Не только мои способности человека боя?

Дед Спиридон внезапно исчез и появился уже за кустами малины, оглянулся, как бы проверяя реакцию собеседника, но Крутов остался невозмутимым, и старик удовлетворенно кивнул самому себе.

— Лизка в тебе не ошиблась, полковник. В потенциале она — берегиня, и ей необходим воин, которого она могла бы защищать и беречь, давать силу и дарить любовь. Вы с ней хорошо начали, дай вам бог продолжать в том же духе. Скажи честно, вчерашняя гостья понравилась тебе, запала в душу?