Дрейк собрал военный совет. Поскольку прорваться в гавань не удалось, он предложил своим офицерам высадить войска в наиболее незащищенных местах побережья и попытаться взять Сан-Хуан с суши. Против этого проекта решительно возразил Баскервиль, указавший на то, что город выглядит хорошо защищенным и его обороняет не толпа трусливых ополченцев, а хорошо обученные профессиональные солдаты. Некоторые молодые офицеры заявили, что не могут судить о прочности укреплений Сан-Хуана, пока не увидят их вблизи. Мейнард предположил, что в Вест-Индии нет городов, захват которых принес бы им столько славы и богатства, как столица Пуэрто-Рико. На это Дрейк ответил:
— Я приведу тебя к двадцати городам, которые более богаты и которые гораздо легче захватить!
Баскервиль, «очарованный» речами главнокомандующего, тут же пожелал отправиться на поиски этих городов. Но другие участники экспедиции были настроены менее оптимистично. Мейнард позже признался: «Здесь я оставил все свои надежды на успех».
Субботним утром 15 ноября семь или восемь шлюпок англичан прошли вдоль берега на восток до Бокерона, делая промеры глубин, но в десять часов вернулись к месту стоянки флота. В тот же день тела сэра Джона Хокинса и сэра Николаса Клиффорда были торжественно опушены на дно в соответствии с морской традицией.
В два часа пополудни недалеко от входа в гавань была замечена испанская каравелла. Несколько английских пинасов тут же погнались за ней. Предупрежденный об опасности пушечными выстрелами с батареи Сан-Херонимо-дель-Бокерон, капитан-пилот Франсиско Гонсалес выбросил свое судно на отмель в районе пляжа Кангрехос и скрылся вместе со своими людьми в зарослях на берегу.
Окончательно разуверившись в возможности захватить Сан-Хуан, Дрейк решил идти искать удачу в других местах и в ночь на воскресенье приказал своим капитанам сниматься с якоря.
СМЕРТЬ ДРЕЙКА
Через три дня флот Дрейка остановился в живописной бухте Сан-Херман, расположенной на западной стороне Пуэрто-Рико, к северу от мыса Кабо-Рохо. Здесь похоронили умершего от ран Брута Брауна, запаслись апельсинами, бананами и дровами, наполнили бочки пресной водой, а также организовали чистку кораблей и сборку четырех новых пинасов. Капитана Йорка, командовавшего «Хоупом», Дрейк назначил вице-адмиралом флота.
Пока корабли стояли в бухте, «генерал захватил пинас с Эспаньолы с различными письмами, в которых указывалось, что два английских военных корабля нанесли огромный ущерб их острову».
Описывая дальнейшие события, один из участников экспедиции отмечал:
«20-го генерал пошел на веслах к „Фениксу“, „Дилайту“ и каравелле и велел им сняться с якоря и стать правее, напротив устья быстрой речки… к югу от других кораблей, на расстоянии лиги или более. Генерал поднялся вверх по этой реке на три или четыре лиги и захватил в тех местах лошадей; сэр Томас Баскервиль пошел на веслах вверх по реке и простоял там всю ночь, а потом прошел вглубь страны на три или четыре лиги.
23-го мы разгрузили барк, называвшийся „Пулпит“, и сожгли его. В три часа пополудни, когда мы были готовы отплыть, на борт „Дифайенса“, нашего адмиральского судна, прибыл некий испанец с женой, который боялся жестоких мучений за то, что не ушел в город согласно приказу генерала этого острова, который велел всем боеспособным мужчинам из состава флота прибыть в город, чтобы оборонять его от нас. Затем мы отошли к северо-западу, подальше от гряды подводных скал, лежащих в четырех или пяти лигах от южной окраины острова».
К этому времени работы по строительству пинасов завершились и корабли были готовы поднять паруса. Освободив испанских пленников — боцмана Лопе Санчеса и четверых матросов с фрегата «Санта-Магдалена», Дрейк передал им письмо, адресованное губернатору острова. Сохранилась лишь испанская копия этого документа:
«Письмо Фрэнсиса Дрейка полковнику Педро Суаресу, губернатору Пуэрто-Рико.
Зная, что Ваша милость является джентльменом и солдатом, я пишу это письмо, дабы уведомить Вас о том, что всякий раз, когда я общаюсь с представителями испанского народа, я оказываю им честь и уважение, освобождая лиц, принадлежащих к оному, причем не в малом, а в большом количестве. Так, когда наши люди подожгли Ваши фрегаты, некоторые испанцы спаслись от ярости огня, каковые, как побежденные враги, не испытали от нас никакого жестокого обращения, а пользовались правами военнопленных.
От них стало известно, что капитан дон Педро Тельо захватил небольшое судно из состава нашего флота, имевшее на борту двадцать пять англичан или более, обращаясь с ними хорошо, как и положено в честной войне… Поскольку в этом городе имеются солдаты и джентльмены, я не сомневаюсь, что с моими людьми будут обращаться хорошо и предоставят им свободу в соответствии с обычаями честной войны. Я надеюсь на это, и сам буду поступать таким же образом. Готов служить Вашей милости во всех делах, кроме тех, что касаются защиты флага ее священного Величества королевы Англии.
Фрэнсис Дрейк 23 ноября 1595 года».
На следующий день флот снялся с якоря и вышел в открытое море.
«25-го мы шли на юго-запад, — сообщает один из участников экспедиции, — и увидели Мону — низкий и плоский остров, расположенный между Эспаньолой и Сан-Хуан-де-Пуэрто-Рико. В этот день „Иксчейндж“ капитана Уинтера потерял свой бушприт, и в начале ночи „Феникс“ был отправлен назад на его поиски; в ту же ночь, с Божьей помощью, он встретился с ним и оставался возле него до утра, когда принял с него малый канат для буксировки. Однако в девять утра на нем были сломаны грот-мачта и фока-рей, так что они были вынуждены забрать с него мелкие вещи и людей, а судно затопить. Затем мы пошли на зюйд-зюйд-ост за флотом, и 26-го утром увидели наш флот снова».
29 ноября на горизонте появился остров Кюрасао. Корабли стали на якорь у его северо-западного побережья, но уже через три или четыре часа, не найдя удобной гавани, Дрейк приказал идти дальше.
«Воскресным утром, в последний день ноября, мы заметили три или четыре небольших острова, называемых Монхес, между Арубой и северной оконечностью материка, — вспоминает участник экспедиции. — В 12 часов мы увидели материк и в это время обнаружили сильное течение, идущее в западном направлении, а также воду, цвет которой стал белым. „Феникс“, каравелла и один из кечей, держась вместе, в полночь прибыли в подветренную сторону мыса Кабо-де-ла-Вела и зажгли огонь, благодаря чему остальной флот пришел на якорную стоянку к мысу, где имеется очень хороший рейд… Утром первого декабря мы посадили всех наших солдат на суда (пинасы и шлюпки. — В. Г.), чтобы идти к Рио-де-ла-Аче — городу, лежащему в двадцати лигах к западу, одному из старейших на всем Мейне, хотя и не очень большому. Наши люди взяли его примерно в десять часов ночи».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});