Читать интересную книгу Почему забыли русских героев? Параллельная история Первой мировой войны - Валерий Евгеньевич Шамбаров

и сдались. 17 июня последовал 15-й штурм. Германские газеты вопили о «бешеном успехе» — положив уйму солдат, продвинулись на несколько десятков метров и взяли развалины фермы. Кронпринц собирал силы, нацеливался на последние форты на правом берегу Мааса — Тиомон, Флери, Сувиль и Таван. 22 июня загремел 16-й штурм. Били 1600 орудий, стелились ядовитые облака фосгена, и на участке в 2 км столкнулись 10 дивизий. Французскую дивизию, стоявшую на острие атаки, уничтожили, взяли Тиомон и Флери. Но брать Сувиль было уже некому, из 30-тысячного ударного авангарда до руин форта дошли 30 человек.

Успехи Брусилова вновь вознесли на Западе престиж России. Русскими восхищались, надеялись на них. «Дейли телеграф» писала: «Понемногу мы начинаем понимать русскую душу… Непоколебимая лояльность, за которую мы так благодарны, все, что неясно грезилось мечтателями идеалистами, — выносливость, добродушие, благочестие славян — так выделяется из общего ада страданий и несчастья». Впрочем, симпатии охватили только простых обывателей, солдат, офицеров. А западную верхушку русские победы… напугали. Новым военным министром Англии стал старый враг нашей страны Ллойд Джордж. Он очень озаботился «усилением» России. Откровенно радовался, если у нее случались неудачи. В Париже и Лондоне возбудилась очередная волна страхов насчет сепаратного мира. Раньше опасались, что разбитые русские капитулируют. Теперь боялись — а ну как сочтут, что им такие союзнички даром не нужны? Побьют немцев и австрийцев, заключат с ними почетный мир, а французов и англичан бросят на растерзание?

Но ведь Россия понаделала большие долги — за хлам, который ей подсунули, за жульнические сделки закупочной комиссии Китченера, за вооружение, которое летом 1916 г. только начало поступать в наши порты. Их и старались использовать, чтобы опутать русских. Жоффр вел себя так, будто наша страна уже попала в зависимость от Франции за ее «помощь». Вошел во вкус дергать требованиями российскую Ставку, а генерала Жилинского вообще «цукать», как проштрафившегося подчиненного. Тот напомнил, что он не французский офицер, а представитель русского императора. Жоффр взбеленился и настоял, чтобы его отозвали. Пришлось заменить Жилинского генералом Палицыным.

Финансовые и экономические проблемы, вставшие перед нашей страной, российское правительство предложило обсудить на международной конференции. Запад откликнулся активно. Конференцию созвали в Париже, председательствовал французский министр торговли Клемантель. Петроградская делегация просила помочь преодолеть насущные трудности. Но от этого иностранцы отмахнулись, увлеченно принялись вырабатывать «экономическую программу для России». Выразилась «программа» в неприкрытой дележке русского рынка. Британия объявила, что она является «главным кредитором», поэтому ее фирмы и товары должны заменить в России германские. Русские представители смогли договориться об очередном займе в 5 млрд франков, но за это союзники потребовали льготных тарифов для французских и британских товаров. А Франция добавила пункт, чтобы «в нагрузку» к займам и оружию у нее покупали вино, а то сбыта не стало. Россия несла огромные убытки от «сухого закона», а ей за одолженную валюту навязывали не нужное ей импортное вино!

Пытались подсуетиться и американцы. Их посол в Петрограде Френсис предложил заключить масштабное экономическое соглашение. Пояснял: Россия одерживает победы, а англичане потом предъявят счет за долги и подомнут ее. Но этого можно избежать, США готовы «по-дружески» помочь чем угодно — займами, оружием, товарами. Только пусть Америке предоставят «особые права» в России, отдадут в концессии железные дороги, месторождения золота, платины, рудники… В общем, за «спасение» от англичан отдайтесь американцам. Но поступаться интересами России царь не собирался. Решения Парижской конференции Совет министров не утвердил. Френсису вежливо, но твердо ответили, что на такое соглашение русские могли бы пойти в критические дни 1915 г., а сейчас положение совсем иное.

Николай II и его правительство прекрасно осознавали, что со стороны западных держав возможны сюрпризы и после войны. Чтобы обезопасить страну от такого развития событий, русская дипломатия сделала блестящий ход. 3 июля было заключено секретное соглашение с Японией. Формально оно касалось сфер влияния в Китае, стороны обязались не допускать «контроля над Китаем какой-либо третьей державы, питающей враждебные намерения в отношении России или Японии». Но соглашение было и военным союзом. В нем оговаривалось: если любое государство объявит войну русским или японцам, «другая сторона по первому же требованию своего союзника должна прийти на помощь». В Токио готовы были пойти и на большее, если бы им уступили Северный Сахалин. Государь отказался даже обсуждать такой вариант, но все равно японцы расценивали договор как величайший успех, они тоже предвидели, что после войны Англия и США начнут им пакостить.

А пока шли все эти переговоры, пока армии Брусилова крушили неприятельскую оборону, во Франции войска сосредотачивались у реки Сомма для долгожданного летнего наступления. Уж оно-то, как полагали, обязано было стать успешным. Военную технику и снаряды копили полгода. Подготовка велась в таких масштабах, что союзное командование рассудило — скрыть ее все равно не получится. А раз так, то и нечего возиться с маскировкой, секретностью. Просто нужно собирать столько артиллерии, чтобы заведомо сломить любое сопротивление. Наоборот, пускай немцы стягивают сюда побольше сил, тут им и конец придет. Орудия разных калибров устанавливали в несколько ярусов. Для подвоза миллионов снарядов к фронту строили железнодорожные ветки. Не умением, а числом.

Для прорыва определили участок в 40 км, но всего один. На этом пространстве должны были атаковать 4-я английская и 6-я французская армии. Солдат великолепно вооружили, на роту имелось по 4–8 ручных пулеметов, 12 ружейных гранатометов. Выделялись 37-мм орудия для действий в пехотных цепях. Немцы за 2 года оборудовали 2 основных и промежуточную позиции с бетонированными укрытиями, проволочными заграждениями, опорными пунктами. В глубине начали строить третью позицию. Прорывать их было приказано методично и планомерно, Жоффр строго требовал: «Порядок важнее быстроты». Артиллерия разрушает, пехота занимает. Потом орудия перемещаются, и все повторяется. Войскам назначили рубежи выравнивания, вырываться вперед или атаковать ночью запрещалось.

В победе были уверены. Прикидывали — германская оборона ну никак не сможет выдержать. Предусмотрели, что потом предстоят долгие переходы по занимаемой территории, части оторвутся от тылов. Солдат нагрузили по полной выкладке в 30 кг: шинели, сухие пайки. У англичан царил почти праздничный настрой. В 1916 г. Британия отказалась еще от одной традиционной «свободы», вместо найма ввела воинскую повинность. К лету ее армии разрослись до 5 млн. Но теперь эти армии состояли в основном из новобранцев. Как раз они-то были готовы немцев шапками закидать. Фалькенгайн сперва хотел просто сорвать наступление. Ударить первыми, захватить и взорвать батареи, запасы снарядов — и достаточно. Русский прорыв перечеркнул его замысел, войска пришлось отправлять на Украину. Но Фалькенгайн не верил, что у англичан и французов выйдет что-то путное. Против 32 их дивизий он оставил всего 8, и 7 находились в резерве.

24 июня открылась еще не виданная по мощности артподготовка. На каждый метр фронта за неделю выбросили тонну стали и взрывчатки. Но целей не намечали, корректировкой себя не утруждали. Зачем, если море огня и так все сметет? В воздух поднялась тысяча самолетов, сыпали бомбы. Обработали и химическими снарядами. 1 июля последовал штурм.