Устинья: — Очень древний экспонат. Мы за глаза называем его — Дед.
— Дед? — я ещё раз взглянул на юношу, который с интересом о чём-то рассказывал своей старенькой хозяйке: — И сколько ему лет?
— Около тысячи. — ответила Пуся: — Но это примерно. Точного возраста никто не знает. Да и он не говорит. Довольно мощный дух. Но Мардук бы с ним справилась на раз-два.
— Мардук? А она же моложе? Или я ошибаюсь?
— Моложе. Но так ведь сила духа не зависит от возраста. — улыбнулась Ведьма-старшая: — Духи заключают договора или контракты фамилиаров и вбирают в себя энергию человеческой души. Тут всё просто — чем больше вобрал, тем сильнее стал. Однако, проблема в том, что духи сами себя загнали в очень серьёзные рамки. Чем сильнее становится дух, тем привередливее он начинает выбирать себе хозяина. К примеру, та же Устинья — могла бы уже встать на одну ступень развития со своей матерью, но она слишком избирательна. Кому попало служить не хочет. Поэтому, всё ещё находится на начальном этапе звериного божества третьего ранга.
— Я пыталась, мур-мя! Но у меня ничего не вышло… — с грустью ответила кошка: — Всё не то, и всё не так.
— Многие духи вообще выжидают «достойного» по сто, а то и по двести лет. — усмехнулась Матильда: — Там тоже много заморочек. Впрочем, как и у людей.
— Как-то это… не прагматично? — задумчиво произнёс я.
Насколько же духи повёрнуты на своих хозяевах? Да после всего услышанного за прошедшие пару дней — слова Устиньи о том, что их не интересуют люди казались мне… немного нереалистичными.
С одной стороны, кошка сделала большое одолжение, что начала служить безранговому чародею. Но с другой — она же не дура и прекрасно понимает перспективу.
После обеда, мы с Толиком и Устиньей вернулись обратно в купе. Я собрал всю мелочь обратно в саквояж и продолжал обдумывать новую информацию. Почему энерго-слики так помешаны на своих хозяевах, когда можно заключать договора со всеми сильными волшебниками? Разве это не поможет им развиваться? Что-то во всей этой схеме мне казалось неправильным… или, скорее — нелогичным.
— Устинья! Я не могу понять. Неужели ты не хочешь стать сильнее?
— Хочу, мур-мя. Но к чему эта спешка? — кошка озадаченно посмотрела на меня: — Волшебников на всех хватит. А служить кому попало — моветон. Хотя нет… это не моветон, а самый настоящий позор.
— Ладно, если мы говорим об убийцах и маньяках. Но почему не взять первого попавшегося сильного мага?
— У-ру-ру! Если бы всё было так просто… — хмыкнула она: — Любой человек собирает портфолио. Вот с духами так же! Для нас важно, чьи приказы выполнять. Понимаешь?
— Нет, не понимаю. Вы можете диктовать свои условия любому.
— Не любому. Мур-мя! Вот, к примеру, если я предложу тебе шинель от «Луи Виттон» и куртку от «Белорусского трикотажа». Что ты выберешь?
— Ну… «Луи Виттон» скорее всего.
— А почему?
— Потому что для дворянина важен его внешний вид.
— Вот, мур-мя! А для нас важен хозяин. — ответила Устинья: — Люди сами заморачиваются по ещё большим мелочам. А ты говоришь, чего мы не заключаем договор с первым встречным, мур-мя. Тебе этого не понять.
— Ладно-ладно. — я поднял руки: — Будем списывать это на ваш уникальный уровень организации.
— Да, так будет лучше. — богиня тут же превратилась в кошку и запрыгнула на стол: — Повторюсь — мы из разных миров, Вкусняш. И многие вещи воспринимаем по-разному. Это совершенно нормально, мур-мя!
— Спорить не буду.
Толик всё это время даже не поднял взгляда. Опять ушёл с головой в свою книгу.
Тяжко вздохнув, я откинулся на спинку дивана и уставился в окно. Кошка залезла ко мне на колени, и потоптавшись, свернулась калачиком.
Просидев в своих мыслях пару часов, я почувствовал, что поезд начал замедляться. Мимо окон проплыла огромная серебряная стела с надписью: «Москва».
— Толик, кажется мы приехали. — произнёс я, глядя на одноэтажные кирпичные постройки.
— Что? — парень поднял на меня взгляд: — А! Приехали, говоришь? Нет, что ты. — усмехнулся он: — Москва — крупнейший город Империи. Так что мы будем ехать ещё час. Жди надпись: «Петербургский вокзал». Там наша остановка.
— Петербургский? А мы разве не в Москву?
— В Москву. Но Петербургский вокзал был назван так в честь сообщения «Москва — Санкт-Петербург». Кстати, он считается самой старой железнодорожной станцией столицы. Его возвели ещё в тысяча восемьсот пятьдесят первом году. Больше полутора веков прошло. Прикинь?
— Обалдеть. — надо бы привыкнуть к человеческим меркам времени. А-то для меня 150 лет, это что? Так, чисто одну профессию освоить. Зато для людишек — это целых полтора века.
— В общем, совсем скоро приедем. Ты не переживай.
Действительно, судя по расписанию — ехать нам ещё было минимум 56 минут.
И, как раз тут началось нечто очень странное. Мы буквально останавливались через каждые 5 минут возле очередной станции. Локации за окном менялись со скоростью звука! От полностью застроенных серых городских джунглей до самых настоящих лесов. Выглядело максимально утомительно… и ощущалось примерно так же.
— Зачем мы останавливаемся через каждые пять минут возле очередной непонятной станции? — не выдержав, спросил я.
— Пропускаем поезда. Корректируем время прибытия, чтобы не занимать место на путях. Это же логистика, друг мой. Не всё так просто. — с улыбкой ответил Толик и вновь углубился в свои литературные подземелья.
— Кстати, ты что… пишешь сюжет для очередной игры?
— Уже нет. Я последовал твоему совету и начал переделывать всё под книгу. Планирую к октябрю закончить и начать выкладку на веб-узле.
— Ого! Ты большой молодец. Дашь почитать?
— Эм-м… — Толик вновь оторвался от своей книги и неуверенно взглянул на меня: — Крайне сильно сомневаюсь, что тебе такое будет интересно. Да и… стеснительно как-то… давать свою писанину родне.
— Да, ладно тебе! Я на литературном промысле собаку съел. Помогу, чем смогу.
— Уверен? Просто… если ты скажешь, что это нечитаемая кака, я вообще никогда в жизни больше не вернусь к письму. — вздохнул он.
— Да ты не бойся. Я же не тиран. Почитаю, посмотрю, что там и как… Авось, что хорошее предложу. В общем, не парься.
— Ладно. Как будет готово, я дам знать. — ответил пацан и вновь углубился в книгу.
— Писатели — очень ранимые существа, мур-мя… — сквозь сон прошептала Устинья.
Через двадцать минут к нам в купе заглянула Пуся. Одета она была в строгую юбку, сапоги, которые заканчивались чуть выше колена, белую