В уголке глаза Ренэсми навернулась слеза. Я стерла ее поцелуем. Она в изумлении прикоснулась к своему глазу, а затем посмотрела на влагу на кончике своего пальца.
— Не плачь, — сказала я ей. — Все будет хорошо. С тобой все будет хорошо. Я найду способ, чтобы вытащить тебя.
Хотя я не могла ничего поделать, я все еще могла спасти свою Ренэсми. Я была более чем уверена, что это и было тем самым, что Элис предоставила мне. Она знала. Она оставила мне путь к спасению.
Глава 30
Очаровывающая
Было так много всего над чем стоило подумать.
Как мне улучить возможность разыскать Джей Дженкса, и почему Элис хотела, чтобы я о нем узнала? Если подсказка Элис не имела отношения к Ренесми, то, что я могу сделать, чтобы спасти свою дочь? Как мы с Эдвардом будем объясняться с семьей Тани утром? Что если они отреагируют также, как Ирина? Что если это обернется схваткой?
Я не знала, как сражаться. Как я могу этому научиться всего за месяц? Есть ли хоть один шанс, что я научусь достаточно быстро, для того чтобы представлять угрозу хоть кому-то из Волтури? Или я обречена на то, что бы остаться абсолютно бесполезной? Просто еще один легко устранимый новообращенный?
Мне нужно было узнать так много ответов, но я не имела возможности задать ни одного вопроса.
Желая, чтобы около Ренесми была нормальная обстановка, я настояла на том, чтобы забрать ее домой, в наш домик, хотя бы в то время, когда она спит. Джейкобу сейчас было комфортнее в облике волка, ситуация легче им переживалась, когда он был готов к битве. Хотела бы я чувствовать то же самое, чувствовать, что я готова. Сейчас он снова убежал на патруль в лес.
Когда Ренесми крепко спала, я положила ее в кроватку и направилась в комнату напротив, что задать свои вопросы Эдварду. В любом случае, был только один вопрос, который я смогу спросить; самым трудным для меня была мысль, что мне приходится от него что-то скрывать, даже с учетом безмолвности для него моих мыслей.
Он стоял спиной ко мне и смотрел на огонь.
— Эдвард, я…
Он развернулся и оказался на другом конце комнаты с такой скоростью, будто бы ему вообще не потребовалось время для этого, даже сотой доли секунды. Я только успела осознать свирепое выражение его лица, как его губы тут же обрушились на мои, а руки заковали меня в объятия подобно стальным канатам.
Всю оставшуюся ночь я уже не могла думать о своих вопросах. Мне не понадобилось много времени, чтобы понять причину его настроения, и еще меньше времени, чтобы почувствовать себя также.
Я думала, что мне понадобятся года прежде чем я научусь каким-то образом контролировать всепоглощающее физическое влечение, которое я к нему испытывала. А потом у меня были бы века, чтобы наслаждаться этим. Если же у нас есть всего месяц, чтобы быть вместе…что ж, я не знаю, как сопротивляться данному раскладу. В этот момент, я думала только о себе. Все, что я хотела, это любить его столько времени, сколько мне было отпущено.
Тяжело было отпускать его, когда взошло солнце, но у нас была своя работа, работа, которую была гораздо сложнее, чем все поиски, что вели члены нашей семьи. Как только я начинала думать о грядущем, я сразу же почувствовала напряжение, казалось, что все мои нервы растянули на распорках и они становятся все тоньше и тоньше.
— Как бы я хотел, чтобы был способ узнать необходимую нам информацию от Элеазара до того, как мы расскажем ему про Несси, так, на всякий случай — пробормотал Эдвард, пока мы торопливо одевались в огромной гардеробной, которая напоминала об Элис гораздо больше, чем мне бы того хотелось.
— Да, но он не поймет, на какой вопрос он должен дать ответ, — согласилась я — Думаешь, они нас выслушают?
— Я не знаю.
Я взяла все еще спящую Ренесми из кроватки и прижала ее к себе настолько, что ее кудряшки касались моего лица; ее сладкий запах, который был так близко, полностью перекрыл все остальные.
Сегодня я не могла потратить ни секунды. Мне было нужно получить так много ответов, а я не была уверена, что у нас с Эдвардом еще будет возможность побыть наедине. Если вся затея с семьей Тани удастся, то надолго у нас появиться компания.
— Эдвард, ты научишь меня драться? — спросила я, опасаясь его реакции, пока он придерживал для меня дверь.
Все было именно так, как я ожидала. Он застыл, а потом многозначительно стал меня рассматривать, будто видел в первый или последний раз. Его глаза задержались на нашей дочери, спящей на моих руках.
— Если все обернется битвой, то мало кто из нас сможет, что-то сделать, — ответил он уклончиво.
— И ты позволишь остаться мне без возможности защититься? — мой голос оставался ровным.
Он судорожно сглотнул, дверь задрожала, протестующе скрепя, когда он сжал руку. Потом он кивнул.
— Что ж, если ты так ставишь вопрос…То думаю, что следует заняться этим как можно скорее.
Я кивнула, и мы направились в сторону большого дома. Мы не спешили.
Я гадала, что можно было мне сделать, чтобы появилась хоть какая-нибудь надежда на иной исход. Меня можно было назвать особенной по-своему, если наличие непробиваемых мозгов можно счесть особенным. Могла ли я применить этот дар хоть в чем-нибудь?
— Какое их основное преимущество? У них есть уязвимые места?
Эдварду не надо было спрашивать, чтобы понять, что я говорю о Волтури.
— Алек и Джейн их основные нападающие, — сказал он так равнодушно, будто мы обсуждали баскетбольную команду, — их защитникам редко приходится переходить к активным действиям.
— Потому что Джейн может сжечь тебя на месте, мысленно, по крайней мере. А что делает Алек? Ты как-то говорил, что он даже опаснее, чем Джейн?
— Да. Он в своем роде противоположность Джейн. Она заставляет тебя чувствовать невообразимую боль. Алек же не дает тебе почувствовать вообще ничего. Иногда, когда Волтури настроены милостиво, они просят Алека быть своеобразным анестетиком для того, кого они приговорили. В том случае, если он сдался или разжалобил их каким-то другим способом.
— Анестетик? Но как он может быть более опасен, чем Джейн?
— Потому что он вырубает все твои чувства. Нет боли, но нет так же зрения, обоняния, слуха. Абсолютная бесчувственность. Ты будешь совершенно один в темноте. Даже не сможешь почувствовать, как они тебя сожгут.
Я вздрогнула. Неужто это самое лучшее, на что мы могли надеяться? Не увидеть и не почувствовать смерти, когда она придет.
— Именно это делает его настолько же опасным, как и Джейн, — продолжил Эдвард таким же отсутствующим голосом, — потому что они оба могут вывести тебя из строя, сделать беспомощной мишенью. Разница между ними такая же, как между мной и Аро. Аро слышит мысли только одного человека в одно время. Джейн может поражать только тот объект, на котором она сконцентрирована. Я могу слышать всех одновременно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});