Борьба между главным командованием и казаками продолжалась. 5 января открылся Верховный круг. Силою вещей доминирующее значение приобретали кубанцы – они были хозяевами. Кубанская Краевая Рада, собравшись под новый год, спешила разделать все, что сделано было в ноябрьские дни. Законодательная рада была восстановлена, атаманом выбран генерал Букретов, стоявший издавна в оппозиции Главнокомандующему. Верховный круг проводил идеи «широкого народоправства» и соглашался лишь на оставление в руках генерала Деникина прав Главнокомандующего. Все яснее становилось, что на Северном Кавказе нам не удержаться.
Тем временем войска генерала Слащева отошли за перешейки в Крым. В Новороссии наши части удерживались на линии станция Долинская– станция Чабановка – Елизаветград – Плетеный – Ташлык – Кривое Озеро (около 40 верст к юго-западу от Ольвиополя). Наши бронепоезда доходили до станции Жмеринка.
В связи с тяжелой обстановкой на Кавказе взоры всех невольно обращались на запад. Крым и Новороссия приобретали особое значение, как последнее убежище.
Между тем оттуда поступали тревожные сведения. И в Крыму, и в Новороссии войска находились, видимо, в ненадежных руках. По слухам, генерал Слащев, лично храбрый и решительный, как самостоятельный начальник был совершенно не на месте. Его пристрастие к наркотикам и вину было хорошо известно. Генерал Шиллинг как начальник не пользовался должным авторитетом. В армии и обществе это отлично учитывали, и все громче раздавались голоса о необходимости замены этих начальников.
16 января наша конница под начальством генерала Павлова имела крупный успех, разбив красную конницу товарища Буденного, причем нами захвачено 40 орудий.
Генерал Деникин выступал на круге, настаивая на сохранении в руках Главнокомандующего полноты власти и предлагая образование законо-совещательной палаты и образование правительства с включением казачьих представителей. Он заявил, что никакого «союзного казачьего государства» он не признает и если таковое будет создано, то он с добровольцами уйдет. В заключение он указал, что ставит себе целью лишь воссоздание России, будущая форма правления которой для него второстепенный вопрос.
Как и можно было предвидеть, предложения Главнокомандующего сочувствия не встретили. Через сутки генерал Деникин уступил и дал согласие на образование законодательной палаты и ответственного министерства. Главнокомандующий от диктатуры отказывался. В последующие дни был сделан ряд новых уступок.
22 января круг принял проект организации новой власти. От диктатуры не осталось и следа. Генерал Деникин признавался главой южнорусской власти – в дальнейшем законом должен был быть установлен порядок преемства власти. Сформирование министерства поручено было председателю совета управляющих отделами Донского правительства Н.М. Мельникову. Однако последнему удалось сформировать правительство лишь к двадцатым числам февраля. Пока продолжало действовать старое правительство генерала Лукомского.
Из Новороссии продолжали поступать тревожные сведения. Наши части на всем фронте отходили. Войска располагались в трех группах: 1-я – южнее Вознесенска, на линии Новая Одесса – Ресилиново – Березовка, II – у Ольвиополя и III – в районе Гайворон – Рудница. В самой Одессе было беспокойно.
Неожиданно я получил телеграмму генерала Шиллинга:
«Если Вы согласны принять должность моего помощника по военной части, доложите Главкому и по получении разрешения немедленно выезжайте. 14 января Нр 01025, Шиллинг».
Я немедленно проехал к генералу Лукомскому и просил его снестись со ставкой. Будучи совершенно не ориентирован в положении на месте, я просил дать мне возможность, прежде чем окончательно согласиться на предложение генерала Шиллинга, лично переговорить с последним и ознакомиться со всей обстановкой. 15 января генерал Лукомский телеграфировал Главнокомандующему:
«Генерал Врангель просил доложить Вашему Превосходительству, что прежде, чем дать окончательное согласие на предложение Шиллинга, ему хотелось бы лично переговорить с ним и ознакомиться со всей обстановкой Новороссии, почему он просит разрешения теперь же проехать к генералу Шиллингу. С своей стороны присоединяюсь к просьбе генерала Врангеля, считаю полезной его поездку в случае Вашего принципиального согласия на предложение Шиллинга. Если он с Шиллингом сговорится, то может там и остаться. 15 января 1920 года Нр 705/об. Лукомский».
Ответ последовал через три дня:
«705/об. Главнокомандующий согласен на назначение генерала Врангеля помощником генерала Шиллинга, а также согласен на поездку генерала Врангеля для ознакомления с обстановкой, с тем что в случае согласия генерала Врангеля он там остался. Екатеринодар 18 января 1920 года Нр 001015 Романовский».
Я хотел ехать немедленно, однако правильного сообщения с Одессой не было, приходилось ждать до 27 января, когда должен был отправиться в Крым пароход Русско-Дунайского пароходства «Великий Князь Александр Михайлович».
С 20-го стали поступать весьма тревожные сведения из Одессы. Борьба в Новороссии, видимо, подходила к концу.
За три дня до отъезда я заехал к генералу Лукомскому. Последние сведения сообщали об угрожающем положении в Одессе. Я просил генерала Лукомского справиться в ставке о положении и выяснить, стоит ли мне ехать.
Утром 25 января генерал Лукомский прислал мне полученную им из штаба телеграмму:
«1091/об. Генералу Шиллингу даны указания удерживать одесский плацдарм, и только в крайнем случае войска могут быть переброшены в Крым. Екатеринодар 25 января 1920 года Нр 702. Романовский».
На подлинном резолюция генерала Лукомского: «Копию генералу Врангелю, начальнику штаба».
Между тем последние сведения ясно указывали, что падение Одессы следует ожидать с часу на час. Одесса эвакуировалась, тыловые учреждения и войска направлялись в Крым. Генерал Хольман, бывший у меня в этот день, показал мне полученное им из Одессы радио, сообщающее о том, что город через несколько часов будет сдан. Генерал Хольман весьма резко отзывался о действиях генерала Шиллинга, указывая, что с отходом войск Новороссии в Крым руководство обороной Перекопа перейдет в руки генерала Шиллинга, а это знаменует собой неминуемую потерю Крыма.
– Я сообщил генералу Деникину полученные мною сведения, – сказал генерал Хольман, – и написал ему, что, по моему мнению, генерал Шиллинг командовать войсками в Крыму не может и что единственный человек, который может удержать Крым, – это вы.
Генерал Лукомский, с которым я виделся в этот день, также говорил мне, что после всего того, что происходило в Одессе, поручить оборону Крыма генералу Шиллингу нельзя и что он, генерал Лукомский, настаивает перед Главнокомандующим на безотлагательной посылке меня в Крым для принятия командования.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});