Читать интересную книгу Любовь до востребования (СИ) - Зика Натаэль

Прошёл месяц, как волчицу перевезли в Билибино.

Поначалу Алина воспряла духом, но быстро поняла, что променяла относительную свободу, хоть и впроголодь, на сытое рабство.

Раньше ей никогда не приходилось чистить овощи, мыть посуду или пол. Слава Луне, в гостинице были две хорошие машинки, хоть не надо было стирать вручную. Но собирать грязное бельё, перестилать кровати, вытирать пыль, драить Алине приходилось ежедневно. Это не считая работы на кухне.

Походила с заклеенными пластырем изрезанными пальцами, и научилась чистить картошку. Моющие средства оборотни не приветствовали – сплошная химия, которая с трудом смывается, оставляя на посуде запах. Поэтому с жирными тарелками справлялись при помощи горячей воды, соды и горчицы. Руки у женщины быстро покрылись цыпками, кожа стала грубая и шершавая, ногти, где-то обломанные, а где-то и коротко отрезанные, и не напоминали безупречный маникюр, которым она гордилась раньше.

На отдых у нее оставалось совсем немного времени – час утром, потом брались за приготовление обеда, да час после обеда. Вечером, всё перемыв и сделав заготовки на утро, волчица добиралась до своей комнаты, и ей не хотелось ничего иного, кроме как упасть в кровать.

Но и ночью покой находил её не всегда.

Алине часто снилась тундра и жизнь в волчьей шкуре. Снился отец, родной посёлок, где она была счастлива.

Как же горько она жалела, что поддалась на привлекательность Ильи и согласилась создать с ним пару! Не поспеши она, старший Решетников забрал бы сестру, и больше она их не видела. Не пришлось бы привыкать к жизни в суровых условиях, не пришлось мучиться, выполняя самую грязную работу. И что волчицу особенно унижало – она обязана была прислуживать. Любой мог подозвать Алину и отправить с поручением.

Когда наплыв посетителей в столовой оказывался больше, чем могла обслужить одна подавальщица, самку отправляли ей в помощь. А дальнобойщики не всегда сдерживали насмешливые слова, глядя, как неуклюже она выполняет работу. Нет, руки никто не распускал, но шутки и подколы выворачивали её наизнанку. И не ответишь – нет за спиной папы – альфы клана, нет свиты подруг и друзей. Огрызаться в ответ гостям её отучили в первую же неделю.

И однажды Алина поймала себя на мысли, что живёт почти в таком же аду, какой в своё время устроила Ольге. Как, оказывается, больно, когда тебя никто не воспринимает личностью, когда все твои промахи и ошибки выпячиваются и высмеиваются. Когда, как бы ты ни старалась, тебе никто слова доброго не скажет.

Да, но травить Ольку было весело, а вот оказаться на её месте – ужасно.

Дни превратились в мутную череду, волчица не различала – понедельник или суббота, январь или уже февраль. А может быть и вовсе – март?

Монотонный тяжёлый труд отуплял, отучал думать, оставляя только самые примитивные желания – чтобы не ругали, чтобы забыли выдать новые поручения. Чтобы хоть на день не видеть мойки с грязной посудой и не слышать подколов посетителей.

Выходной ей выделили раз в десять дней, и Алина проводила его в кровати, отсыпаясь за все предыдущие. Разъеденные содой руки, не успевали заживать, доставляя много неудобств, а в перчатках чистить и резать было очень неудобно.

Алина попала в какой-то круговорот, где не было выхода, а каждый последующий оборот в точности повторял предыдущий.

Незаметно прошли зима и весна, наступило северное лето, поток машин увеличился. Пока позволяла погода, все старались завезти как можно больше продуктов, техники, строительных материалов и всего, что может понадобиться суровой зимой. С потоком машин, увеличилось и количество постояльцев, и столовая с гостиницей перешли на круглосуточную работу. В помощь поварам и горничной наняли ещё работников, тоже оборотней.

Алина работала по двенадцать часов в день и мечтала умереть, не выдерживая нагрузки. А тут ещё гнус! Распарившись возле чана с горячей водой, волчица выскакивала на улицу охладиться, и тут же мчалась обратно, спасаясь от жгуче-жалящих укусов.

В один из таких моментов, она столкнулась с только что прибывшим оборотнем, так, что мужчина был вынужден поймать её в охапку, иначе волчица непременно бы упала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Ух ты! Самки сами в руки падают! Кто ты? – воскликнул волк, активно принюхиваясь. – Работница? Повариха?

- Посудомойщица, - буркнула Алина, выбираясь из цепких объятий незнакомца. Впрочем, пахло от волка приятно.

И в течение дня нет-нет, да возвращалась мыслями к происшествию.

Дурой она не была, и прекрасно поняла, что встретила потенциального. Вопрос – как отреагирует волк, захочет ли продолжить знакомство?

Волк захотел.

Ночью в дверь её комнаты постучали, вернее, поскреблись.

Алина не сомневалась в личности визитёра, но открывать не спешила.

- Чего тебе? – нарочито грубо спросила она.

- Войти хочу, - ответил мужчина.

Волчица почувствовала, что от голоса волка у неё сжимается всё внутри, и желание накрывает с головой, впервые за всё время, пока она трудится на этом «курорте»! А последний раз она была с мужчиной, когда Илья её отшлёпал.

От воспоминаний сладко заныло внизу живота, и Алина почувствовала запах своего возбуждения.

- Открой, девочка, - бархатный голос волка, казалось, проникал ей под кожу, дурманил мозг.

«Впусти! - требовала Саяна. – Сильный волк, пахнет вкусно. Хочу!»

И она, махнув рукой на всё, отодвинула засов.

В конце концов, она не рабыня, а отбывает наказание. Никто не говорил, что ей нельзя иметь мужчину, в конце концов, это и для здоровья полезно!

Волк скользнул в комнату, активно потянул носом и довольно хохотнул.

- Да ты уже течёшь!

И набросился, будто тоже несколько месяцев не имел женщины.

Илья был напорист, но нежен, этот же самец ограничился несколькими щипками за соски, и тут же развернул женщину задом, хрипло приказав:

- Руки на стул и прогнись.

Звонко и больно шлёпнул по ягодице, и не успела Алина возмутиться, как волк ворвался в её тело.

Резко. Сильно. До упора. И назад. Снова вперёд – до звёздочек в глазах и ощущения, что орудие самца внутри неё во что-то упирается, доставляя наслаждение на грани боли.

Руки волка держали Алину за бёдра, не позволяя сдвинуться, помогая поддерживать темп. Возбуждение нарастало, но волчица не успела достигнуть пика, когда волк, низко зарычав, излился в неё, больно прикусив ей кожу на лопатке.

Только Алина пришла в себя, как мужчина развернул её, заставил обхватить ногами за корпус, и снова вошёл.

Ускользающее было наслаждение, снова стало потихоньку нарастать, пока не взорвалось разноцветными звёздочками. И опять волк не насытился.

После пережитого оргазма ноги Алину не держали, поэтому, как только волк перестал поддерживать её под попу, она тут же стекла на пол. И тихо вскрикнула, когда почувствовала, что её тянут вверх за волосы.

- Ну, ещё разок, детка, - проурчал самец и, накрутив на кулак волосы женщины, приблизил её лицо к своему паху. – Открой ротик, сладкая!

Волчице в голову не пришло отказываться, тем более что самец не дал ей ни свободы, не выбора. Жёстко зафиксировав голову Алины, он проникал до самого горла, вынуждая самку подстраиваться под его размеры.

Грязно, горячо, без нежности и желания угодить партнёрше.

И, Луна побери, ей понравилось! Или это потому, что у нее слишком долго никого не было?

Кончив в третий раз подряд, дальнобойщик провёл языком по щеке женщины.

- Метка наказанной. Что натворила?

- Альфе врала. И так… по мелочи, - после минета в горле ощущался дискомфорт, но внизу живота опять скапливалось томление.

- Альфа-самка? – полуутвердительно произнёс мужчина. – Кто отец?

- Отец умер.

- Брат?

- Я у родителей одна дочь, мамы тоже нет.

- Прекрасно!

И волк вышел, оставив Алину сидеть на полу.

Утром она еле встала.

То ли сказалось длительное воздержание, то ли волк переусердствовал, но в промежности сильно саднило, бёдра лиловели отпечатками пальцев, а на лопатке огнём горел укус.