- Да вы никак доктором заделались.
Мелли подняла глаза - на пороге стоял Баралис. Она не слышала, как он вошел. Он поднял лампу повыше.
- Неужели никто другой не занимался вашей рукой?
- Неужели никто до сих пор не перерезал вам горло?
Баралис рассмеялся - без всякой злости.
- Экая гордячка. А я-то думал, что пять месяцев заточения затупили ваш язычок.
При звуках этого густого, мелодичного голоса Мелли вспомнились пальцы, бегущие вдоль ее хребта... Глубокое дыхание... пьянящий, завлекающий запах. А ведь сейчас они оказались наедине впервые с того дня в замке Харвелл, когда он запер ее в кладовой. С тех пор прошло больше года - отчего же она помнит все так, будто это было вчера? Живот остерегал ее, но голова кружилась, словно во хмелю.
Заставив себя остаться спокойной, Мелли продолжала приматывать лубок.
- Дайте-ка взглянуть, - сказал неслышно подошедший Баралис.
Она отпрянула. Другое воспоминание, старше и слабее первого, коснулось ее вместе со знакомым запахом. Рука на шелке платья... детского платья. Та жесткая ткань уже десять лет как вышла из моды.
- Неужто вы боитесь меня? - насмешливо спросил Баралис. - Не бойтесь, я не Кайлок и не нахожу удовольствия в том, чтобы мучить других.
- Это верно. Вы черпаете удовольствие в куда более худших вещах. Мелли дрожала, и ложные схватки сводили ее пустой живот. - Что вы сделали с моим ребенком?
Баралис завладел ее рукой. Бинты размотались, и лубок упал на постель.
- Вы сами знаете что. Он умер.
Он. Мелли закрыла глаза. Значит, у нее родился сын. Узнать это - все равно что лишиться ребенка заново. К ней вернулась память о том первом утре: горло сжалось, а следом и живот. Груди, в которых два дня как иссякло молоко, отозвались острой, дурманящей болью. Ей страстно хотелось вырваться - но Баралис держал крепко, и рука могла сломаться снова.
Баралис провел пальцем по вздутию на месте перелома. Его ногти, хоть и тщательно подпиленные, казались все же слишком длинными для тощих бескровных пальцев. Ногти придавали Баралису сходство с чудовищем. Но его прикосновение было скорее лаской.
- Скверно срослось. Эта безобразная шишка портит великолепную линию вашей руки.
Грудь у Мелли вздымалась, горло сжалось до предела, и воздух царапал его словно песок. По щекам струились слезы.
- Как умер мой ребенок?
Баралис постучал по кости.
- Мне кажется, дорогая Мелли, что вам вряд ли уместно задавать мне вопросы. - Он взглянул прямо на нее своими серыми глазами и слегка нажал пальцем на кость.
- Что вам от меня нужно? - тонким, рвущимся голосом вскрикнула она.
Он отпустил палец, щекоча ее руку с тыльной стороны.
- Дамы, играющие в игры, должны быть готовы к тому, что и с ними поступят так же. - Пальцы побежали вверх по руке и коснулись корсажа. Ладонь легла на живот. - И они всегда проигрывают.
Запах Баралиса, как дурманное зелье, обострял все чувства Мелли. Даже сквозь платье она ощущала его шероховатую ладонь, твердую и прохладную. Мускулы ее медленно расслаблялись, спазм в горле прошел, и живот под рукой перестал сокращаться.
- Вот и умница. А теперь послушайте меня хорошенько. Я не знаю, что вы наговорили Кайлоку, но знаю одно: вы его дурачите. Надеюсь, в следующий его приход вы будете гораздо послушнее.
Мелли испытывала смутное чувство, что когда-то у них с Баралисом все это уже было. Вот так же он трогал ее, так же говорил, что она должна делать. Даже чувствовала она то же самое: удовольствие, смешанное со смятением, и так же давило в голове. Что же он такое с ней делает?
Он больше не держал ее за руку, и она отстранилась. При этом она уловила его дыхание и замерла, ожидая, что сейчас его пальцы коснутся ее спины. Но нет, это только воспоминание. Отчего же, отчего ее так тянет к нему?
Сцепив зубы и напружинив шею и челюсть, Мелли принудила себя мыслить здраво. Это было трудно: мысли ее отяжелели, как и тело. Она вонзила ноготь большого пальца здоровой руки в мякоть указательного. От боли в голове на миг прояснилось, и Мелли удалось встать с постели.
Баралис последовал за ней, не отставая ни на шаг. Она пятилась от него, но вскоре отступать стало некуда: она уперлась икрами в сундук у стены.
- Вы разочаровываете меня, Мелли. Я так хотел уладить все к обоюдному удовольствию.
Вот оно. Сумятица в мыслях улеглась, и горячее биение в висках утихло. В холодном свете разума Баралис предстал перед ней злобным демоном с колючими глазами. Никакой он не загадочный любовник - он человек, готовый употребить всю свою власть, чтобы добиться цели. Ее влекло к нему только потому, что он ей это внушал. И во время ее заключения в кладовке тоже так было, только тогда она не понимала этого. А она-то, глупая, льстила себе, воображая, что он питает к ней какие-то чувства. Стоит только посмотреть на него сейчас, когда его лицо расчерчено тенями от стоящей позади лампы, чтобы понять: ни к кому он ничего не чувствует. Он живет одним только разумом.
Рассеялся образ могущественного человека, уступившего ее чарам. Мелли впала в гнев, поняв всю меру своей наивности. Баралис делал с ней все, что хотел, - да не один раз, а два или даже три, если верить смутным воспоминаниям детства. Он вторгся в ее мозг и овладел ее мыслями. Он все равно что изнасиловал ее - и сделал это не моргнув и глазом.
Баралис хотел схватить ее за руку, но Мелли отпрянула. Колени под ней подогнулись, и она хлопнулась на сундук. Баралис, не дав ей опомниться, тут же завладел ее запястьем, и его пальцы скользнули к месту перелома.
- Экая дурочка, экая упрямица, - сказал он, поглаживая вздутие. - Пора бы уж научиться вести себя как следует.
Рука Мелли медленно, очень медленно кралась вдоль стенки сундука назад - к щели, где она прятала разные вещи на случай побега. Чтобы отвлечь Баралиса, Мелли сказала:
- А что будет, если я опять прогоню Кайлока?
Пальцы надавили на кость.
- О нет, не прогоните, дорогая. Ничего подобного вы не сделаете.
Мелли просунула левую руку в щель, чуть-чуть отклонилась назад и спросила:
- Это почему же?
- Потому что мне придется наказать вас за ослушание.
Пальцы Мелли сомкнулись вокруг холодной ножки бокала.
- Вот как. И в чем же будет состоять наказание?
- Пожалуй, вас следует наказать загодя. - Баралис сжат ее руку чуть ниже локтя, а другой рукой стиснул запястье. Сейчас он сломает ей кость!
В панике Мелли выхватила бокал из тайника и разбила его о стену. Острый осколок, оставшийся в кулаке, она сунула прямо в лицо Баралису. Тот отскочил назад, отпустив ее руку. Стекло до крови порезало ему подбородок. Мелли увидела, как шевелятся его губы, и запах расплавленного металла наполнил комнату.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});