Читать интересную книгу Новая Модель Вселенной - П Успенский

Современной жизни не известны тенденция к правильному делению на касты. Нет даже идеи такого деления; ее и не может быть, ибо понимание смысла правильного деления на касты было задолго до возникновения нашей цивилизации.

Но даже случайное приближение к правильному делению на касты немедленно приводит к результату, который проливает на общество особый свет, видимый в истории и многие столетия спустя.

Все без исключения блестящие исторические периоды были периодами, когда общественный порядок приближался к кастовой системе; при этом принцип наследственных каст либо ослабевал, либо не успевал еще стать достаточно твердым. Таковы самые яркие периоды в истории Греции и Рима, такова эпоха Ренессанса, XVIII век во Франции, XIX и начало XX века в России. Подобные приближения оказывались случайными и несовершенными, а потому продолжались недолго и заканчивались катастрофически; обычно чем выше был подъем, тем глубже и реальнее оказывалось падение. После падения люди долго не хотят верить, что эпоха подъема прошла и более не вернется; они редко соглашаются с тем, что именно «зло» предшествующего периода, т.е. различие между классами общества, как раз и было причиной подъема и роста культуры.

Замечательно, что приближение к разделению на касты почти всегда сопровождалось одним и тем же явлением, а именно, образованием независимой «интеллигенции». Формирование интеллигенции связано со сближением людей высших каст, которые еще не сознают и не понимают самих себя, но, тем не менее, действуют в согласии с принципами смутно ощущаемой собственной касты. Характерные черты «интеллигенции» всегда и повсюду одни и те же. Во-первых, это стремление к бескорыстной деятельности; затем весьма нетерпимое чувство необходимости личной свободы для всех и мятежное отношение ко всем и ко всему, стоящему на пути к свободе мысли, слова и индивидуальности. В условиях современной жизни, в окружении всех нелепостей существующего порядка вещей «интеллигенция», естественно, становится революционной. Очень трудно представить себе такие условия, при которых «интеллигенция» оставалась бы мирной и лояльной и создавала бы нечто вне сферы науки и искусства. В условиях современной жизни «интеллигенция» выступает как разрушительный элемент. Но неопределенность чувства касты, неясное понимание целей и средств, друзей и врагов приводит «интеллигенцию» к фундаментальным ошибкам. Ее увлекают утопические теории общего блага – впоследствии нередко обнаруживается, что ей самой приходится служить низшим кастам и руководствоваться их желаниями. Отказавшись, таким образом, от своего первородного права, интеллигенция подпадает под власть «неприкасаемых», делается орудием в их руках и начинает служить их интересам. Действуя таким способом, «интеллигенция» утрачивает смысл своего существования, а пробужденные ею стихийные силы оборачиваются против нее. Именно это случилось в России и имело самые трагические последствия не только для «интеллигенции», но и для «народа», который «интеллигенция» стремилась «освободить».

Трагические результаты «освободительного движения», которое возглавила интеллигенция, отдав ему свои симпатии и поддержку, объясняются тем, что немедленно вслед за интеллигенцией возникают два новых класса современного общества, которые можно назвать «псевдоинтеллигенцией» и «полуинтеллигенцией». Эти два класса представляют собой внекастовые образования; они, так сказать, отказываются от процесса формирования интеллигенции. Подобно всем внекастовым образованиям, «псевдоинтеллигенция» и «полуинтеллигенция» включают в себя очень большой процент преступного элемента и, в общем, симпатизируют преступникам, интересуются ими и в любой момент сами готовы стать на путь преступления, особенно если это (для псевдоинтеллигенции) не представляет особой опасности.

Не обладая ни моральными, ни интеллектуальными ценностями, эти два новых класса представляют очень большую силу в количественном отношении, и власть, ускользая из рук старых правительств, естественным образом переходит в их руки, т.е. в руки псевдоинтеллигенции. Чтобы удержать власть, они готовы пожертвовать всем и прежде всего тем самым «народом», во имя которого интеллигенция вела свою борьбу.

Интеллигенция не может всего этого предвидеть и даже не понимает того, что уже произошло, поскольку не понимает себя, своей жизненной роли и слабости своих теорий.

Вообще теории играли и продолжают играть огромную роль в жизни современного общества. Люди верили, а многие и ныне верят, что с помощью теорий им удастся перестроить жизнь человечества. Никогда еще в истории теории не играли такой роли, какую они играют в наше время, точнее, в период, непосредственно ему предшествовавший. Главный грех «интеллигенции» – ее вера в теории. «Псевдоинтеллигенция», внешне подражая интеллигенции, тоже основывает свои действия на теориях, но она их не идеализирует, а наоборот, привносит в них изрядную долю софистики и превращает в средство личного приспособления к жизни.

Но искренне или неискренне возлагая свои надежды на теории, люди не видят и не понимают того, что в момент практического применения теории неизбежно сталкиваются с другими теориями, что сопротивление этих теорий, равно как и естественное противодействие ранее созданных сил и инертности неизбежно изменяет результаты проведения теорий в жизнь. Иными словами, они не понимают, что в применении к жизни теории дают не те результаты, которые от них ожидались, а почти непременно нечто противоположное. Они не понимают того, что противодействие изменяет результаты применения теорий по сравнению с тем, что должно было бы получиться, если бы сопротивления не существовало. Фактически ни одну теорию, которая встречает противодействие, невозможно применить к жизни в ее чистом виде, и ее придется приспосабливать к существующим условиям. В результате, даже если теория имеет в себе возможность реализации, какую-то внутреннюю силу, эта сила уйдет на борьбу с сопротивлением, так что на саму теорию не останется уже ничего, кроме пустой шелухи, слов, имен и лозунгов, которые будут прикрывать факты, диаметрально противоположные теории. И это не случайная неудача, а следствие общего неизбежного закона. Все дело в том, что ни одна теория не в состоянии рассчитывать на общее признание, что обязательно найдется другая теория, которая ей противоречит. В борьбе за признание обе теории утратят свои самые существенные черты и превратятся в собственную противоположность.

* * *

Таков порочный круг, в котором движется человечество и из которого оно, по-видимому, не в состоянии выйти.

При изучении устройства современного общества с точки зрения законов Ману естественно возникает вопрос: не дают ли законы Ману каких-либо практических указаний для решения проблем, нависших над человечеством?

Но из этих законов невозможно извлечь никаких практических методов для достижения лучшего порядка вещей. Законы Ману лишь показывают полную безнадежность всех попыток перестройки жизни насильственным путем, бесполезность действия через массы или используя массы, поскольку в обоих случаях достигнутые результаты будут противоположны ожидаемым.

Реорганизация общества согласно законам Ману (когда такая реорганизация станет возможной) должна начаться сверху, с брахманов и кшатриев. Для начала потребуется сформировать достаточно сильные группы брахманов и кшатриев, а также соответствующим образом подготовить другие касты, способные повиноваться и следовать за ними.

Ни одна из современных идей реорганизации общества не ведет к этой цели ни прямо, ни косвенно. Наоборот, все без исключения идеи ведут в противоположном направлении, поддерживая смешение каст или создавая новые кастовые различия на совершенно ложной основе. Этим объясняется поразительное сходство, почти совпадение результатов, получаемых в результате применения социальных теорий, диаметрально противоположных по своим целям, принципам и лозунгам. Но для того, чтобы видеть это совпадение результатов (если вообще можно называть «результатами» нечто, в большинстве случаев противоположное задуманному), нужно иметь «глаза, которые видят».

Слепые вожди слепых не могут ничего увидеть; двигаясь по кругу или в направлении, противоположном избранному, они продолжают думать, что идут в первоначальном направлении.

Где же выход из всех затруднений? И существует ли он? Мы должны признаться, что этого не знает никто. Ясно только одно: ни один из путей, предлагаемых человечеству его «друзьями» и «благодетелями», не является выходом. Жизнь становится все более запутанной, все более сложной; но даже в этой запутанности и сложности она не обретает каких-либо новых форм, а бесконечно повторяет старые формы.