После сего видения, она видела другое. Именно, за несколько часов до ея выздоровления видела она также во сне пришедшую к ней прекрасную девицу, которая приветствовала ее с праздником Воскресения Христова обыкновенным выражением: Христос Воскресе, и сделалась невидимою. Проснувшись после сего последняго видения, она почувствовала в себе то исцеление, которым пользовалась до конца своей жизни.
Хотя от бывшей продолжительной болезни приметна была в ней слабость; но зрение — чисто, как необыкновенный дар Божий, и хождение твердо. На другой день Светлаго Воскресения ходила она сама собою в Соборную Архангельскую церковь слушать обедню, и после оной служила молебен в благодарение Господу Богу, воздвигшему ее от одра болезни.
По причине столь чудеснаго с нею события она решилась посвятить себя монашеской жизни, отказалась от употребления скоромной пищи и начала употреблять постную.
Вскоре по исцелении девица Гулимова, по обету ею данному, вступила в Нижегородский Крестовоздвиженский девичий монастырь. Здесь она вела примерную жизнь. Крест свой несла с великодушием истинной последовательницы Христовой. Кротость, беззлобие, послушание, были ея украшением и неизменными свойствами. Кроме бедной ризы, своего ничего не имела. По этой благочестивой жизни называли ее: Божий человек. Нередко вспоминала она о том дивном явлении, какое предшествовало ея исцелению в 1821 году, и при этом воспоминании всегда приходила в необыкновенную восторженность. Иногда взирая на небо, с чувством глубокаго благоговения, говорила: вот Бог мой! Сия раба Божия скончалась мирно в 5 ч. утра, 13 Июля 1827 года. (См. «Нижегородские губернские ведомости», 1849, № 54).
465
В царствование Михаила Феодоровича, при патриархе Филарете Никитиче, в 1629 году, в окрестностях Нижнего Новгорода жил один благочестивый человек по имени Петр Гладков. Он служил в военной службе и владел в окрестностях нынешнего Оранского монастыря вотчиной. Этот человек имел большую веру к образу Владимирской Богородицы, находящемуся в московском Успенском соборе и писанному, по преданию, св. апостолом и евангелистом Лукою.
Руководимый этой верою, Гладков просил протоиерея Успенского собора по имени Кондрат, занимавшегося иконописью, списать ему копию с Владимирской иконы в точных размерах. Протопоп Кондрат, вместе с другим изографом Григорием Черным, взялся исполнить благочестивое желание Петра Гладкова и через несколько времени вручил ему копию со знаменитой иконы, составляющей предмет особенного почитания всех русских. Гладков отвез эту копию в свою вотчину, село Бочеево. Здесь, в церкви Святого Николая и в доме помещика, эта икона находилась пять лет.
В 1634 году, ночью с пятницы на субботу пятой недели Великого поста, когда по уставу православной церкви совершается неседальное бдение в память чудес, совершенных Богородицею во время войны греческого императора Ираклия с персидским шахом Хозру-Парвизом, Петр Гладков слышал во сне голос: иди семо. Он будто бы пошел и увидел себя на какой-то горе и слышал новый глас, повелевавший ему на этом месте построить храм в честь иконы Владимирской Богородицы, а прежде создания храма водрузить на горе крест. Такой сон Гладков видел три раза. Проведя в посте и молитве остальные дни Великого поста и торжествовав благочестиво Святую Пасху, Гладков в субботу на Святой неделе вышел из дома своего отыскивать ту гору, которую он видел во сне. Когда он шел густым дремучим лесом к полю называемому Орано поле, то зашел в лес непроходимый И увидал на так называющей Славянской горе огонь. Предполагая тут найти людей и боясь заблудиться в неизвестных дебрях, Гладков пошел к этой горе и вскоре заметил, что виденный им свет был сверхъестественный. День тогда был дождлив, и все небо было покрыто густыми облаками, но на том месте было как бы солнечное сияние, столбом восходившее до небес. Взойдя на гору, он увидел то самое местоположение, которое представлялось ему в сонном видении.
Гладков после того немедленно поспешил в Москву и получил доступ к патриарху Иосафу, к епархии которого принадлежал тогда Нижний Новгород с его уездом. Он поведал Иосафу обо всем бывшем и испросил у него храмозданную грамоту на сооружение храма Владимирской Богородицы на Славянской горе. Получив грамоту, Гладков возвратился в село Бочеево, и первым делом его было водрузить на предназначенном для храма месте мраморный крест величиною в пять пядей, хранившийся в роде Гладковых и переходивший от отца к сыну через несколько поколений. Вскоре приступлено было и к сооружению храма.
В окрестностях Славянской горы жили мордвины, бывшие еще идолопоклонниками; они в лесу имели борти — пчеловодство составляло их главный промысел. Имея притязание на владение Славянской горою, мордва с злобою смотрела на воздвигаемое Гладковым здание. Несколько человек из них решились было разрушить его в самом начале; в продолжение семи недель они ходили по окрестностям Славянской горы со злобной целью, но заступлением Богородицы Бог не допустил их совершить своего намерения. Наконец храм был освящен, в это время мордва была изумлена различными чудесами. Желая отнять у Гладкова место, на котором он построил храм, мордва написала челобитную царю, в которой сказала, что Петр Гладков насилием своим воздвиг в их мордовском бортном лесу церковь и значительную часть их земель себе несправедливо присвоил. Челобитная попала в руки думного дьяка Ивана Тарасьевича Грамотина, который в последствии времени был известен своей службой в Посольском приказе. Грамотин, упрошенный мордвою, принял участие в их деле и переменил даже некоторые слова в их челобитной: именно выскоблил слова «Петр Гладков поставил церковь», собственноручно написал на этом месте: «Петр Гладков поставил насильством двор свой, а не церковь, и людей своих устроил тут жительствовать, и землю мордовскую вспахал». После того Грамотин послал в Нижний Новгород царского величества грамоту к бывшему тогда нижегородским воеводой Василию Петровичу Шереметеву с товарищами и написал в этой грамоте, чтобы двор Петра Гладкова с того места снести, и людей оттуда свести, и землю возвратить старинным владельцам ее мордве. Воевода Василий Петрович Шереметев послал немедленно для обыска нижегородского стрельца Томилу Оболнянилова, который, собрав понятых, осмотрел место и нашел на нем церковь и при ней кельи, в которых жили иеромонах Феодорит и семь монахов. Удостоверясь в несправедливости мордовской челобитной, воевода Шереметев тотчас же отписал об этом в Москву, и после того было повелено оставить церковь и обитель на Ораном поле и Славянской горе. Обитель эта получила название Оранской. Думный дьяк Иван Грамотин, бывший долгое время болен, считал болезнь свою наказанием Божиим, раскаялся в своем подлоге и обнаружил таким образом все дело. Молва о чудесах от иконы достигла до патриарха. Архимандриту Печерского монастыря Рафаилу повелено было удостовериться в этом, и когда этот архимандрит донес об истине чудес, то патриарх доложил об этом царю Михаилу Феодоровичу, который и повелел устроить на Ораном поле обитель по уставу Василия Великого. (См. «Нижегородские губернские ведомости», 1846, №№ 35 и 36).
466
Вода из колодца в часовню проведена сыном строителя часовни С. И. Верениновым.
467
См. «Биографию архиепископа Вениамина», сочинение иеромонаха Макария («Нижегородские губернские ведомости», 1850, № 7).
468
См. «Нижегородскую сотную грамоту», «Путешествие» Олеария, летописи Нижегородскую и лютеранского прихода, хранящуюся при лютеранской церкви.
469
Патриарх Никон, как и Питирим, был сын крестьянина. Он родился в селе Вельдеманове (Княгининского уезда Нижегородской губернии). Отца его звали Миной, мать — Матреной. См. «Житие патриарха Никона». С.-Петербург, 1784.
470
Местечко Ветка ныне Белицкого уезда, Могилевской губернии, в 205 верстах от Могилева.
471
Переяславский Никольский монастырь был основан в 1392 году преподобным Димитрием Прилуцким.
472
В Нижегородской епархии и уездах Юрьевецком и Балахнинском тогда существовали следующие согласия: софонтиевщина, онуфриевщина, арсентиевщина, диаконовщина, поморы. Около нынешнего города Княгинина существовала секта самосожигателей или «демонских мучеников», так называет их св. Димитрий Ростовский; Павлово и Работки наполнены были христовщиной, последователи которой почитали простых крестьян за Христа и Богоматерь; в других местах учения расколонаставников были столь же нелепы и богопротивны. См. «Розыск св. Димитрия Ростовского», ч. 3, гл. 11, 17 и 18, и «Биографию архиепископа Питирима» сочинения иеромонаха Макария («Нижегородские губернские ведомости», 1848, № 55).