— Мы не знаем пароля.
— Да ну? — Мельников изобразил легкое удивление. А потом в его руке вдруг возник маленький ручной бласт.
Шихнул одиночный импульс.
Высокий перевертыш тихо охнул и неловко повалился на пол — в обувке его зияла прожженная дыра. Ступня, понятное дело, тоже была прострелена, насквозь. На ковре осталось темное обугленное пятно.
— А сейчас как? — поинтересовался Мельников. — Память не освежилась?
Высокий подавил стоны и снова умолк. Лицо его приобрело легкий синюшный оттенок — он явно собирался метаморфировать. Перевертыши были на редкость живучими созданиями.
— Мы не знаем паролей, правда, — с дрожью в голосе сказал второй оаонс. — Их знал только шеф.
— Так-так. — Мельников вдруг шагнул к разговорчивому пленному, сграбастал его за шкирку и поднес бласт к виску. — А если еще подумать? Повспоминать?
Пленный передернул плечами, но не проронил ни звука.
— Ну что? Не вспоминается?
Выдержав жутковатую паузу, Мельников убрал бласт от головы разговорчивого перевертыша, медленно-медленно перенаправил его на голову высокого и произнес:
— Пароль. Считаю до трех. Раз.
— Мы правда не знаем! — взвизгнул разговорчивый.
— Два.
— Нам не положено их знать! Приводом мог воспользоваться только шеф разведки, в экстренном случае!
— Три!
Сухо шихнуло и в голове высокого образовалась такая же дыра, как в ступне. Разговорчивый подавился очередной фразой. Секунд двадцать он судорожно дергал головой и глядел на землян чумными глазами.
— Это персональный привод, — обреченно добавил он. — Пароля недостаточно, для старта нужна генная идентификация.
Мельников бросил быстрый взгляд на Тамуру; тот поколдовал над пультом и действительно обнаружил сектор управления биопробами.
— Похоже на правду, — заключил Тамура после короткого осмотра.
— А ну возьми пробы с этого! — велел Мельников, указывая на труп. — Больно мужественно он молчал.
«Зачем? — удивился Скотч. — Пароля все равно нет…»
Тамуре помогли дотащить труп до пульта и опустить левую руку на панель папиллятора. Аппаратура послушно сделала соскоб и считала генную карту. В объеме куба вспыхнула оранжевая надпись.
— Не он, — заключил Тамура после секундного раздумья.
— Теперь ты! — Мельников качнул головой и разговорчивый перевертыш послушно сунулся к пульту, придерживаемый за шиворот боевым пловцом. Однако и его пробы модуль отверг.
— Дерьмо, — буркнул Мельников с видом человека, надежды которого не оправдались. — Значит, убраться отсюда с комфортом не удастся. На слежении есть кто-нибудь?
— Есть, — послышался голос безымянного «погранца».
— Векторы взлета все еще перекрыты?
— Перекрыты.
«Вот незадача, — подумал Скотч, молча внимающий происходящему, — катеру по-прежнему не судьба стартовать. Зачем спутники жгли, только отход завалили сами себе…»
— На платформе! — окликнул Мельников.
— Я!
Отвечал один из Суондредов.
— Проверь управление. Там, надеюсь, паролей и идентификации нет?
После недолгой паузы донеслось:
— Нет ничего. Управляется.
— Внимание всем! Уходим. Замки на подвале с пленными испортить. Взять воды и сухпай из запасника. Скотче, местный антиграв прихвати. Пять минут на все!
Скотч с готовностью встал.
— Прощай, — сказал Мельников разговорчивому пленному и застрелил его, также равнодушно и холодно, как и первого. Вряд ли разведчик при этом испытал какие-нибудь чувства вроде жалости. С чего бы?
— Надеюсь, вы оба попадете в свой перевернутый рай…
2
Через пять минут команда собралась перед одним из входов в резиденцию. Пятнадцать человек в дремлющих пустотных комплектах, при оружии и груде припасов, сложенных в сетчатые торбы и принайтованных к мощному гражданскому антиграву.
Мельников критически оглядел команду.
— Так, братцы… Давайте-ка жратву и прочее — на платформу. Антигравом берите катер, и на буксир. Гаваец!
— Да?
— Дуй наверх, к орудию. Как катер с места сойдет, лупи по месту посадки и окрестностям. Желательно снести часть периметра. Типа, чтобы издалека казалось, будто тут война шла со скрежетом и взрывами. Мы тебя во-он там подождем, северо-восточнее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Понял, — уронил Гаваец и умчался.
Тамура и Цубербюллер закрепили антиграв в захватах катера и подцепились силовым лучом к приемнику платформы. Скотч проконтролировал — не вследствие недоверия, а по старой боевой привычке: по возможности дублировать любые действия. Две пары глаз всегда лучше одной.
— Грузимся! — скомандовал он Тамуре и Костику, когда убедился, что все в порядке.
На платформе, под сетчатой крышей, расположились десантники. Мельников изучал развернутую перед глазами карту местности. Дружок его поднялся в башенку и шарил окулярами волнового усилителя по близкому горизонту, Солнце садилось.
— Двинули! — предупредил Валти, конечно же, оккупировавший водительское кресло и уверенно держащийся за фрикционы.
Платформа плавно приподнялась над песком и скользнула вперед, к воротам. Едва успели отъехать метров на тридцать, Гаваец шарахнул по посадочной площадке из магнитодинамики. Раз, другой, третий. Потом по периметру. Песок и осколки забора вставали дыбом, чтобы секундой позже осыпаться сухим удушливым дождем.
Гаваец успел выстрелить раз тридцать, прежде чем Мельников оторвался на миг от карты и буркнул в переговорник:
— Довольно! На борт.
Выстрелы прекратились, а пять минут спустя на платформу запрыгнул довольный Гаваец — этот тип любил Пострелять из чего-нибудь мощного.
— Поехали! — весело гаркнул он, и Валти тронул. Платформа с катером на буксире ринулась к дюнам, заскользила над песками стремительной керамической ящеркой. Грунта она, разумеется, не касалась и следов, стало быть, не оставляла.
— А зачем мы прихватили катер? — спросил Скотч. — Ты же говорил, что его не выпустят в космос.
— Говорил, — не стал возражать Мельников. — Видишь ли, к резиденции в течение двух-трех часов кто-нибудь стопудово явится, ибо пассажиров этой платформы хватятся в ближайшее же время. А теперь прикинь: много ли логики в наших действиях? Постреляли из пушки, прихватили катер, убили двоих, но не тронули остальных пленных…
— Откровенно говоря, — признался Скотч, — я вообще не улавливаю логики.
— И это здорово! — Мельников значительно указал на Скотча пальцем, а спустя пару секунд хитро подмигнул. — Логики в наших действиях просто нет. Пусть себе перевертыши ломают голову почем зря. А мы тем временем проскочим к ближайшему гражданскому космодрому, пошумим там слегка и двинем во-от сюда, к объекту «Лайзо». Знаешь, что это?
— Нет.
— Тоже космодром. Резервный.
С момента произнесения слова «космодром» Скотч наконец прозрел и в общих чертах расколол план разведчика. На резервных космодромах обыкновенно имеется хотя бы один законсервированный космический корабль. Если действовать быстро и решительно, на нем действительно можно успеть взлететь и уйти в пульсацию в аварийном режиме, прямо из стратосферы. Успеть раньше, чем орбитальная оборона сожжет опознанный корабль, не ответивший на стартовые запросы. Особенно если параметры пульсации уже просчитаны, а астрогационный диск заботливо уложен в драйв считывателя. Что касается шума на обычном космодроме, так это не что иное, как снова-таки отвлекающий маневр на пути к спасению. В целом Мельников был прав: если толком не знаешь что делать — делай любые глупости, не раздумывая и не теряя времени. Опережай противника на ход. Не дай ему перехватить инициативу.
— Интересно, откуда ты узнал о резервном космодроме? Во вводной, насколько я помню, ничего подобного не было.
— А из памяти вот этой самой платформы и узнал. Правда, информация еще довоенная. Так что… идем наудачу. Впрочем, иных вариантов у нас все равно пока нет.
Когда стемнело — как это бывает в пустынях стремительно, почти без сумерек, — чуть в стороне от зенита вдруг багрово полыхнуло и в землю уперлась ветвистая молния.