еще до войны.
В один из дней похода библиотекарша из Мариновки привела ребят в огород к одной «тетке», как она выразилась. Привела и сказала: «Вот тут, под огурцами, лежит командир батальона. Его привез на подводе солдат. За село тогда шли бои, мы переходили из рук у руки, и солдат попросил нас: женщины, похороните комбата, я не хочу, чтобы он доставался немцам. А если я погибну, запомните: сам он из Миллерова, его зовут Иваном Петровичем Ножовым… или Ножкиным? Не записали, дуры, а память стала худая. Солдат уехал и не вернулся, а мы комбата похоронили, теперь вот тетка над ним огурцы растит для базара».
На этот раз удержать ребят Валентине Ивановне не удалось — и у нее, почувствовала, защемило сердце. Кинулись за лопатами и только разгребли землю — лежит! На плащ-палатке. Запас патронов к ТТ. Пуговицы от белья. Ложка с вилкой. Шелковый платок, пропитанный сухой кровью. Вдруг затошнило одного шестиклассника, закружилась у него голова, стал белым как полотно и уткнулся лицом в подол Валентины Ивановны. Никто не засмеялся вокруг, не заорал, не захихикал, лишь девочки показали глазами библиотекарше, и та сразу сообразила, взяла осторожно мальчика за плечо, отвела к колодцу, напоила водой, и парень снова вернулся на место раскопок. А там уже собрались старухи в черных платках и причитали: ах ты, сыночек, ах ты, родименький! — над останками неизвестного комбата.
Будет потом запрос в Миллерово, будет и ответ: «В списках мобилизованных Миллеровским военкоматом в период Отечественной войны И. П. Ножов, как и И. П. Ножкин, не значится». И будет новый запрос: «Убедительно просим вас еще раз проверить…» А затем в ожидании нового ответа они соорудят временный памятник комбату, перезахоронив его на другом месте.
Потом они узнают фамилии трех летчиков с «большого самолета», который врезался в колонну немецких автомашин: начнут раскопки на месте падения, вытащат из земли пушку, кусок планшета, но самое главное — часть самолета с номером, по которому установят, что это был бомбардировщик ближнего действия Пе-2. А потом разыщут генерала Лашина Михаила Афанасьевича, который служил в Восьмой воздушной армии, а жил, по счастью, совсем близко от эрвээсов — в Ворошиловграде. С его помощью и установят фамилии погибшего экипажа 135-го бомбардировочного авиаполка и назовут женщине и ее сыну Николаю тех, кого они хоронили: младшего лейтенанта Ивана Пашкова, младшего лейтенанта Петра Овчаренко, сержанта Ивана Сукманова.
Будут удачи и неудачи. Так и не сумеют они найти летчика, похороненного летом сорок третьего года на приусадебном участке колхозницы Никитиной: раскопки окажутся безрезультатными, потому что во время весенних половодий земля была, по-видимому, размыта, и вода унесла останки героя на дно оврага. Зато найдут ребята могилу летчика Г. Д. Долгирева, погибшего 28 августа 1943 года и похороненного местными жителями прямо на развилке дорог, в двух километрах севером восточнее Матвеева кургана, и перенесут останки с забытого и заброшенного места в братскую могилу № 17, где установят новый обелиск.
Потом они добудут групповой снимок летчиков и, проверяя свои предположения, покажут его Анне Лаврентьевне Закутней, на глазах которой самолет упал на немецкую батарею, — той самой женщине, которой до сих пор снится лицо расстрелянного летчика. И она, глянув на фото, заломит вдруг руки и закричит: «Ой, деточки, вот же он, вот!», и дрожащими пальцами укажет на командира Лилиного 73-го истребительного авиаполка Ивана Васильевича Голышева, действительно пропавшего без вести в июле сорок третьего года. Председатель сельсовета даст ребятам подводу, они посадят на телегу старуху и поедут на место гибели Голышева — к высокой круче, возле которой отыщут глубокую воронку, а в ней и вокруг нее — множество обломков самолета. Однако в тот год они не рискнут начинать раскопки, территория эта еще недостаточно хорошо будет обследована саперами, но через какое-то время эрвээсы вновь вернутся к высокой круче, а потом на могилу Ивана Васильевича приедет из Москвы Наташа Голышева — дочь командира полка.
В школьном музее появится сборник воспоминаний очевидцев трагедии шахты «Богдан», в шурфе которой погибли тысячи земляков, жителей Красного Луча. «Богдан не спит, его гнетут заботы, тревоги мира давят на виски…» — напишет поэт. В этом сборнике посетители музея прочтут и такие строки:
«Я видела, как немцы вели к шурфу двух девушек, красиво одетых, невысоких. Они попятились от шурфа. Их взяли за руки и за ноги и живыми сбросили в шурф. Потом были казнены пятнадцать человек из шахты 7/8, они пели песню, их расстреливали и трупы бросали в шурф. Некоторые, не дожидаясь пули, сами бросались вниз…»; «Зоя Емельченко, двадцатилетняя комсомолка, и ее брат Леонид, пятнадцати лет, были казнены. Стоя у шурфа, Зоя крикнула: «Всех не перестреляете!» Фашист приблизился к ней, стремясь заткнуть девушке рот, и Зоя, схватив его, увлекла с собой в шурф…»
Они вскроют потом заброшенную могилу двух молодых лейтенантов, успевших перед смертью попить молочка, найдут их останки, с воинскими почестями перезахоронят в братскую могилу № 16 села Мариновка, а истлевшие документы отправят криминалистам в Ворошиловград в надежде на то, что удастся установить фамилии офицеров.
Будут и другие дела, необходимость которых и святость для всех очевидны.
Валентине Ивановне Ващенко выдадут на руки документ на официальном бланке с печатью, который она назовет «охранной грамотой»:
«Краснолучский горком КПУ просит все советские, партийные, комсомольские организации и военные комиссариаты оказывать всяческую помощь отряду «РВС» краснолучской средней школы № 1, ведущему поиск без вести пропавших летчиков в годы Великой Отечественной войны. Секретарь горкома партии В. Рудов».
Потом к эрвээсам присоединятся другие следопыты — не только из других школ, но и из других городов: Авдеевки, Гомеля, Москвы. Решением бюро Краснолучского горкома комсомола будет создан объединенный отряд «Сокол-1» — как сказано в документе, «для организации совместного целенаправленного поиска».
Это, надо сказать, целая эпопея… Побывав однажды в Авдеевке у матери легендарного летчика Л. Л. Шестакова, эрвээсы обнаружат «следы» белорусских ребят, тоже посетивших Марию Ивановну: чайный сервиз, преподнесенный ей в подарок, две картины и красивый шелковый платок. Выяснится, что учащиеся Гомельского профтехучилища занимаются тем же авиаполком Шестакова, потому что в полку служил их земляк, дважды Герой Советского Союза Головачев. «Мы почувствовали, — скажет мне Ващенко, хотя как они почувствовали, останется для меня тайной, — что ребята из Гомеля неплохие, и затеяли с ними переписку».
Через год Валентина Ивановна пришлет в Гомель официальное приглашение, и однажды ночью на станции Дебальцево эрвээсы встретят пятнадцать белорусских ребят, приехавших с лопатами, с засученными рукавами, со страстным желанием «делать дело».
А Валентина Ивановна будет писать отчеты в горком комсомола и в гороно, начиная каждый словами: