Принцы смотрели на него. Хиркер, если Калли правильно научился понимать выражение лиц молдогов, хмурился. Но тишину нарушил неукротимый Отга, пропищав:
— Для Самых Наидостойных нет запретов!
— Есть, — возразил Каллихэн.
— Ты Недостойный, ты не можешь так говорить нам (триаде)! — заявил Отга.
Принцы снова уставились на Калли.
— Возможно, — спокойно сказал О’Рурк, — но я прав.
— А при чем здесь это? Ты Недостойный. Какая разница, прав ты или нет? — буркнул Хиркер.
— Очень большая, — спокойно сказал Калли. — Вы (триада) больше не находитесь на борту молдогского корабля. Вы на корабле людей. И здесь все, что неправильно, делать нельзя, пусть даже действие это дважды Достойно или те, кто собирается его совершить, Самые Наидостойные. На борту корабля людей правильность важнее Достоинства.
Хиркер нахмурился. Он явно был озадачен и не знал, что сказать. Но Отгу не так-то легко было привести в смущение.
— Почему неправильно будет, если мы войдем в рубку? — поинтересовался он и заулыбался довольно, уверенный, что теперь-то поймал Калли.
— Потому что для людей главное — не Достоинство, а правильность. И у людей считается неправильным, если юные создания, пусть даже Очень Достойные, входят в помещения, где им может грозить опасность, без сопровождающего их компетентного взрослого. В рубке есть приборы, которые вы (триада) можете повредить, даже не подозревая об этом. Есть также приборы, которые могут причинить вред вам, поскольку вы их не знаете и не понимаете, как они действуют. Поэтому вы не правы, желая сюда войти, ибо с вами нет компетентного взрослого, который побеспокоился бы о вашей безопасности.
Хиркер вдруг перестал хмуриться и показал на Вила.
— Прекрасно! Мы (триада) назначаем его компетентным взрослым для сопровождения!
Калли покачал головой. Этот жест был незнаком молдогам, но юные принцы научились его понимать за последние несколько дней.
— Нет. Вы (триада) понимаете еще не до конца. Компетентный взрослый — это не такое простое дело. Для столь юных лиц, как вы, действительно компетентными могут быть только члены вашей семьи или те лица, которые указаны ответственным членом вашей семьи. Вот поэтому было бы неправильно впустить вас в рубку, — сказал Калли, аккуратно затворяя дверь прямо перед носом у принцев. — На борту корабля людей всегда нужно поступать только правильно.
Дверь закрылась, громко щелкнув. Калли прислушался. Сначала он ничего не услышал — несколько секунд стояла полная тишина. Потом затараторили тоненькие детские голоса, засыпая вопросами Вила. Калли улыбнулся и вернулся к работе.
Десять дней спустя «Нанш Ракх», двигаясь самым экономичным курсом и совершая прыжки на самые выгодные дистанции, уже покинул территорию молдогов, миновал Приграничье и теперь быстро приближался к Солнечной системе и своей конечной цели — Земле. Корабль уже влился в транспортный поток на линии между Землей и Плеядами — теперь их приближение к Земле едва ли могло быть особо замечено. И сканер не зарегистрировал пока энергетических вспышек, характерных для перемещения большого флота — такого, какой Калли велел Листрому собрать и направить к Земле.
Если у Пита и остальных было время, чтобы волноваться на сей счет, то у О’Рурка его уже не оставалось. Он верил Листрому — учитывая к тому же, что партнером Лиса должен был стать Эмили Хазек. И на Землю Каллихэн был намерен пробраться задолго до появления флота Листрома. Но чем дальше, тем тревожнее становилось на душе у Пита Хайда. «Нанш Ракх» благополучно пересек внешние зоны Солнечной системы и лег на геоцентрическую орбиту — никаких препятствий им не чинили, не считая рутинной проверки со стороны диспетчерской орбитальной службы.
— Просто не могу поверить, — ворчал Пит, вызвав Калли по внутренней связи со своего поста в приборном отсеке. — Что происходит? Где Листром? Ну ладно, Лис еще не появился, но Трехпланетье? Почему нет паники? Ведь молдоги вот-вот готовы начать вторжение! Где дополнительные посты проверки, где усиленная патрульная служба?
— Это паралич, — объяснил Калли. — Понимаешь, испуг перешел в столбняк.
Пит ничего не успел возразить, потому что ожил внешний коммуникатор.
— «Нанш Ракх», вам разрешена посадка, — это был вызов с диспетчерского спутника. — Точка посадки — сетка восемь тысяч Полюс, две тысячи четыреста Экватор…
— Понял вас, диспетчер, — ответил Доук, намеренно выговаривая слова с трапперским тягучим акцентом, изображая переводчика, нанятого молдогами на одной из планет Приграничья, дабы облегчить процедуры посадки. На борту «Нанш Ракх» находились воображаемые грузы, направленные в молдогское посольство.
Корабль вошел в атмосферу. Космопорт, в который они были направлены, располагался на окраине Феникса, штат Аризона. Доук специально попросил направить корабль в какой-нибудь другой космопорт, а не самый популярный и суматошный на Лонг-Айленде, бывший к тому же и самым большим на Земле. Причиной такого пожелания он назвал меры предосторожности, необходимые для пользующихся дипломатической неприкосновенностью инопланетян, якобы командующих кораблем. Диспетчер без задержки удовлетворил просьбу. Космопорт возле Феникса был идеальным вариантом — достаточно тихий, чтобы там не путались под ногами те, кто кое-что знает о молдогах, и при том не слишком удаленный от Нью-Йоркского мегалополиса — всего двадцать минут пути.
— Ты думаешь, они в самом деле поверили, будто мы — молдоги? — спросил Пит, когда посадочные опоры «Нанш Ракх» коснулись бетона посадочной площадки космопорта Феникс. Пит покинул рубку управления, оставив за себя Доука. Теперь ему, как астрогатору, делать было нечего. Вычисляя прыжки, Пит казался человеком с железными нервами или вообще без таковых, но когда он покидал астрогаторскую, у него появлялась тенденция к излишней тревожности и мнительности.
— Полагаю, да, — ответил Калли, выключив внутреннюю связь и поднимаясь. — Корабль у нас в самом деле молдогский. Так почему бы дам не оказаться инопланетянами? Кто же еще мы такие? — Он улыбнулся Питу. — Если перед тобой стоит молдог, ты же не спрашиваешь у него документы — и так видно, что он инопланетянин. Стоит взглянуть на обводы нашего корабля — и всякому станет ясно, что мы — молдоги. И пока мы сохраняем дипломатическую неприкосновенность, нас не осмелятся беспокоить. — Доук вполне может попросить помощи у полиции, если кто-то начнет излишне интересоваться кораблем. Амос Брейт очень удивится, обнаружив, что я прибыл в гости — но ему и в голову не придет, что я прибыл на борту молдогского корабля.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});