— Когда ты наконец поймешь, что эти люди уже давно мертвы? — прошипела Тзула, когда последние зомби и их хозяева прошли мимо. — Мы не можем спасти их, Шира. Смирись с этим.
Они передвигались в тени улья Атика уже две недели, медленно перемещаясь к сердцу города, который теперь был больше похож на населенный пункт где-то в Оке Ужаса, чем на место, раньше принадлежащее Империуму человечества. Когда Эпиметий и Тзула ушли из Терменоса несколько месяцев назад, они не планировали брать с собой кого-то еще. Но когда «Сокол» Ширы рухнул в болота в полукилометре от места, где они разбили лагерь, Тзула убедила Эпиметия спасти пилота, и теперь их было трое. Безрассудная и упертая, словно «Адский клинок», она сразу завоевала симпатию Тзулы. Шира доказала свою полезность на пути в Атику, продемонстрировав превосходное владение лаз-пистолетом, уложив группу культистов, встретившихся им на пути. Однако отсутствие у девушки терпения слегка омрачало общую картину. В отличие от Эпиметия, чье терпение было безгранично. Они прибыли в Атику месяц назад, но Серый Рыцарь настаивал на детальном изучении окрестностей города, с целью обнаружения наилучшего места проникновения и минимизации рисков. Случайно обнаружив трубопровод, уходящий в океан, в нескольких километрах на востоке от улья, они решили пробираться в улей через нескончаемый поток грязи и отходов. Когда троица, наконец, дошла до места назначения, Эпиметий настоял, чтобы они ждали три дня, пока он собирает информацию о вражеских патрулях. Выбравшись из трубопровода, даже спертый, трупный воздух казался раем для Тзулы и Ширы. Несмотря на все время, проведенное вместе, Тзула практически ничего не узнала о древнем космическом десантнике. Чтобы сократить время изучения истории последних десяти тысяч лет, Тзула позволила Эпиметию проникнуть в ее разум и получить компактный объем необходимой информации. Взамен он не предоставил ничего. Через день после встречи с Широй инквизитор использовала специальную технику считывания информации из головы девушки, не позволяя той обнаружить проникновение в ее сознание. Лишь один раз ей удалось получить от него ответ на вопрос, воевал ли он во время Ереси Гора, и тогда он слегка прикрыл глаза и коротко кивнул.
— Я знаю, но я чувствую себя бесполезной, скрываясь в тенях. Неужели мы ничего не можем сделать? — Шира все еще была одета в летный костюм, но с некоторыми изменениями в районе ног и рукавов из-за жаркого климата Пифоса. На теле и ногах девушки можно было увидеть следы рубцов, а ее шея все еще переживала процесс заживления. На поясе свободно висел ремень, сбоку — кобура с лазпистолетом, на другом боку — шлем, похожий на голову хищника.
— Мы действуем, — откликнулся шепотом Эпиметий, все это время хранивший молчание.
Хотя Шира и участвовала в разговорах Тзулы и Эпиметия, это был первый раз, когда космический десантник обратился к ней напрямую.
— Мы разузнаем, что здесь произошло и покончим с этим. — В словах сквозила напряженность, но голос был спокойным.
Он не мог упрекать женщин, понимая их желание хоть чем-то помочь ему.
— Думаешь, они просто добывают руду? — С того момента, как они прибыли в Атику, Тзула пыталась понять, зачем жители добывают пифосийские кристаллы.
Существовало множество примеров миров-кузниц, попавших под влияние Хаоса и продолжавших, после этого, производить оружие, но у большинства обращенных было либо свое оружие, либо взятое у мертвых имперских гвардейцев. Тзула полагала, что сопротивление Страйка было настолько успешным, что армии Абаддона понадобилось пополнение боеприпасов и оружия, которое они могли получить после переработки местного сырья. Эта мысль успокаивала ее и позволяла хоть немного поспать.
— Я знаю, что это не просто операция по добыче руды. Город был построен над Подземельем Проклятых. Портал, через который демоны могут попадать в реальное пространство, где-то под нами.
Тзула ошарашено уставилась на десантника.
— Ты знал о местонахождении Подземелья Проклятых и только сейчас решил поделиться со мной? Когда ты узнал?
— Моя память избирательна, и я знал, где это место, когда в первый раз вышел из комы.
— Ты был в коме? — произнесла Шира, лицо которой было похоже на лицо ребенка, наблюдавшего за спорящими родителями.
Эпиметий и Тзула одновременно повернулись к ней, их взгляд подсказывал Шире, что она должна помалкивать следующие несколько минут.
— Просто, ты никогда не говорил мне об этом… — подобострастно добавила она.
— Если ты знал об этом, когда проснулся, почему не сказал Страйку? Он мог бы организовать штурм. — Тзула старалась сохранять спокойствие.
— Какими бы храбрецами не были люди полковника, они не представляют реальной угрозы для Абаддона и его армии. Партизанская война Страйка — оптимальный курс действий, пока мы ждем подкреплений. Даже если катаканцы прорвутся к Подземелью, они не смогут его запечатать.
— А мы?
Эпиметий указал на кинжал на поясе Тзулы. Она опустила свою искусственную руку на рукоять оружия.
— Нож…
— Этот нож имеет еще большую ценность, чем ты можешь себе представить, Тзула Дигриз. Я прочитал твои мысли, и даже твои значительные познания — всего лишь толика всего, что известно о кинжале. Его сила безгранична, возможно, самая величайшая из его способностей — перемещение между мирами, но самое главное — разрушающие силы этого артефакта. И они могут оказаться как в правильных руках. — Он сделал паузу. — Так и в неправильных.
— Корпулакс говорил что-то об Адском Камне. Что-то типа «он значит все для людей».
— Если бы Чумным Десантникам удалось бы воткнуть нож в этот камень, угроза Пифосу возросла бы в сотню раз. Благодаря твоим действиям, мы все еще стоим и разговариваем на этой земле. И именно благодаря этому, Страйк может вести боевые действия в джунглях.
Тзула улыбнулась.
— Это моя работа.
— Храни его подальше от Архиврага.
— Если только мы сами не угодим здесь в ловушку.
— Я сомневаюсь, что Абаддон начнет поиски у себя под носом.
Тзула фыркнула.
— Ты все еще не ответил на мой первоначальный вопрос. Почему ты все еще не обнаружил местонахождения Подземелья Проклятых?
На древнем лице космического десантника отразилось выражение, которое Тзула могла бы интерпретировать как стыд. Он снял с пояса шлем и одел его на голову. Хотя все его облачение все еще носило зеленоватый оттенок, шлем был полностью очищен от зелени и вновь обрел свой оригинальный серебристый цвет.
— Я никогда не думал, что кто-то будет настолько глуп, чтобы основать на нем город, — признался он.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});