Я невесело рассмеялся.
– Ну разве не смешно, девонька: не успел я поверить в магию, как Райдер решает, что это – болезнь и может быть излечена. – Я мог только покачать головой, удивляясь человеческому безумию.
– Ну, понимаешь, Тор не считает, будто магии не существует, но он пришел к выводу, что она передается как болезнь, а значит, и может быть излечена как болезнь. Он хочет поработать над решением этой проблемы на Тенкоре.
– А ты? Хранители объявили награду за твою поимку. На Тенкоре ты была бы в безопасности.
Блейз фыркнула.
– Можешь ты представить меня в окружении всех этих патриархов? Да я за неделю сойду с ума от скуки. Нет, мы с Деком постараемся найти Флейм. Не знаю, что мы обнаружим, я не уверена даже, куда она отправилась, но я ее найду. А тогда… тогда посмотрим. Ксетиана согласилась дать мне денег. Ее ужасно тревожит возможность брака злой колдуньи с властителем Брета, так что она готова заплатить мне, чтобы я вмешалась.
Я вытаращил на Блейз глаза.
– Вот уж не думаю, что Флейм отправится на Брет, чтобы выйти замуж за властителя по собственной воле.
– Она стала злой колдуньей… или почти стала. Чего больше всего на свете хотят дун-маги? Власти, Кел. Власти, которая позволяла бы мучить, уродовать, убивать. Да, я думаю, что она отправилась на Брет. Я думаю, что она выйдет замуж за властителя, а потом через некоторое время убьет его. Ее ребенок взойдет на престол, а она станет регентшей. Когда умрет ее отец, она предъявит свои права на трон Цирказе. И получит в свое распоряжение черный порошок для пушек.
Мне трудно было поверить, что говорит она о Флейм. Глядя на Блейз, я ощутил дурноту.
– Ты собираешься ее убить.
– Если не будет другого выхода… Я это ей обещала.
– А если мы с Тором найдем лекарство от магии?
– Для Флейм может оказаться слишком поздно… Скажи мне, Кел, сколько времени понадобится, чтобы найти лекарство, если оно вообще существует? Год? Два? Шесть?
– Всегда можно прибегнуть к помощи хранителей и исцелению силв-магией…
– В качестве последней меры такое возможно. Только я предпочла бы, чтобы хранители пока ничего не знали. Они скорее убьют Флейм, чем станут рисковать приходом к власти злой колдуньи. Что ж, может быть, и я так поступила бы, но по крайней мере я сначала испробую все возможности спасти Флейм. Хранители могут оказаться не столь… добросовестны.
– Значит, они тоже станут охотиться на Флейм, если узнают, что случилось?
– Непременно. И за мной Датрик тоже устроит охоту, как только узнает о событиях на Ксолкасе. Хранители, будь они прокляты, повсюду имеют шпионов. – Блейз грустно улыбнулась. – Не тревожься, Кел. Я не знала бы, что с собой делать, если бы жизнь вдруг оказалась легкой.
Я чуть не задохнулся от горечи, услышав такое, и отвернулся, чтобы Блейз не видела моего лица.
– Похоже, вы все уже решили.
– Никто не принуждает тебя, Кел. Ты можешь отправляться куда пожелаешь, делать что хочешь. Только все-таки поговори с Тором. Я знаю, ты его не любишь, но он хороший человек.
Мне хотелось воскликнуть: «О небеса, да перестань же! Мы с тобой вдвоем позаботились о том, чтобы он перестал быть добрым. Теперь он полон ярости из-за того, что мы с ним сделали. Он жесткий и стал еще более жестким из-за той скверны, которой мы его наградили».
Как говорил мне старый гхемф? «Мы сегодня совершили большее зло, чем думали…»
Но я ничего этого не сказал. Я не мог взваливать на Блейз еще более тяжелую ношу, чем та, которую она уже несла. Я вздохнул. Ничего из того, что нам предстояло сделать, не было легким… не было даже безопасным.
Я подумал о Джастрии и Небесной равнине, подумал о своем изгнании и своей семье, подумал о дастелцах и о тех людях с Плавника, которые погибли из-за меня, и понял, что всю свою жизнь буду пытаться загладить вину и все равно плохо спать по ночам. Я думал о Руарте, который любил Флейм так долго, так преданно и так трагически. Я думал о Флейм, оскверняемой ее собственным злосчастным ребенком, которую ждало будущее столь ужасное, что это было невозможно даже вообразить. Я думал о Блейз, поклявшейся убить свою любимую подругу, о Блейз, на которую охотились те самые люди, которым она когда-то служила. Я чувствовал, что отчаяние раздирает меня на части.
– Сколько сейчас времени? – спросил я.
– Поздний вечер. Давай поужинаем и отправимся спать. Ты совсем измучен. – Блейз встала и протянула мне руку. – Вставай, Гилфитер. Нам нужно обсудить наши планы. Нас ждут дальние дороги и трудные дела.
Я не ответил на ее пожатие. Вместо этого я с любопытством спросил:
– Скажи мне, Полукровка, неужели ты никогда не сдаешься?
Блейз склонила голову к плечу и задумалась.
– Первые тридцать лет жизни я прожила, не имея друзей, а потом встретила Флейм. И Тора. И тебя. И Дека. За каких-то несколько недель… нет, с того самого дня, как я встретила Флейм, моя жизнь изменилась. – Блейз криво улыбнулась и пожала плечами. – Я все это говорю вот к чему: я бы пересекала Райские острова из конца в конец дважды в год, если бы так можно было помочь Флейм. Нет, я не собираюсь сдаваться. И если когда-нибудь мне и придется сдаться, то только чтобы убить ее, чтобы избавить ее от страданий. Я дала такое обещание, и я его сдержу. – Мгновение Блейз молчала, потом спросила: – Тебя это шокирует?
Я покачал головой.
– Не забудь: именно по такой же причине я убил Джастрию.
– Ты сумел примириться со смертью Джастрии, мне кажется.
– Да, пожалуй. Я по-прежнему не думаю, что ее желание причинить мне боль было мною заслужено, но винить ее я не могу. Ее следует жалеть, а не упрекать. Люди – существа более сложные, чем я когда-то думал. Я многому научился за последние недели.
– Я тоже. И не все мои открытия были приятными. Я… я потеряла друга, потому что хотела спасти ему жизнь. Сейчас я собираюсь лишиться лучшей подруги, убив ее… Можно подумать – хоть это и неправда, – что я очень расточительна, когда дело касается друзей. – В словах Блейз звучал скорее суховатый юмор, чем горечь, но все равно они заставили меня попытаться ее утешить.
– У тебя остаюсь я.
– Ох, так ли? Судя по моим замашкам, я того и гляди и в отношении тебя совершу что-нибудь ужасное.
– Девонька моя, ты это уже совершила – разве ты забыла? Еще в самом начале нашего знакомства… Ты украла моего селвера и разрушила мою жизнь. – Я улыбнулся ей. – И все равно я тут как тут, и мне почему-то кажется, что ничего худшего сделать мне ты уже не сумеешь, так что от данного друга тебе в жизни не удастся избавиться.
Блейз не ответила на мою улыбку – она закусила губу и отвела глаза.
– Это… это много для меня значит. Спасибо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});