– Делла, не забывайся, – ледяным тоном произнесла Тесса. – Кто ты, и кто я.
– Вот когда ты отстранишь своего мужа от власти полностью и он смирится с этим ради тебя, тогда и поговорим, кто из нас кто. Сначала согни в бараний рог одного мужика – а потом претендуй на мир. Но ты ж не откажешь ему в «милом капризе», верно? Потому что на самом деле ты дико боишься, что он тебя бросит. Променяет на любую из сотен тысяч молодых и наглых. И именно поэтому, Тесса, я отказываюсь с тобой сотрудничать. Потому что всех твоих соратниц уберут вместе с тобой. И произойдет это куда быстрей, чем ты думаешь. Ты знаешь больше? Твой муж без тебя не справится со всей галактикой? Да он плюнет на всю галактику. Он отхватит себе тот кусок, который знает лучше, и успокоится. И всякие религии будут ему побоку. Как они всегда становились побоку, едва мужик дорывался до власти. Их истинная религия – власть. Ты грозишь убить меня завтра? Да наплевать. Завтра или через неделю – не имеет значения. Потому что ты проживешь ненамного дольше меня. Вспомни эти мои слова, когда будешь агонизировать – от яда или задыхаясь под подушкой, которой прижмет твою голову любящий супруг.
С этими словами я вскочила с места, якобы в волнении, и решительно направилась к двери, показывая, что говорить нам больше не о чем.
Будь Тесса поумнее или поуверенней, она бы вернула меня. Но ей самолюбие не позволило. Она напутствовала меня воплем, адресованным охране – мол, без церемоний с ней. Глупо. Я ушла, а она осталась терзаться всем тем, что я успела ей наговорить.
Я знаю, что нужно сказать влюбленной бабе, которая ухватилась за свой последний шанс присвоить эффектного мужика, чтобы она надолго потеряла покой.
* * *
В комнате для досмотра меня ждали трое: Павлов, капитан Флинн и основательно потасканная, усталая и ко всему безразличная женщина с сержантскими нашивками. В углу стояла ширма. Ага, значит, досмотр по всем правилам. Ну и ладно. Процедура унизительная, кто бы спорил, она и задумывалась как унизительная. Но тому, кто приучен к допросам – когда сидишь в залитой светом комнате и даже по нужде ходишь на горшок под присмотром следователя, – она просто семечки. Опять же, меня порядком веселила мысль, что Тесса сейчас мечется в своих апартаментах и не знает, на ком сорвать зло. Пустячок, а приятно.
Я разделась до исподнего, прошла за ширму вместе с сержантшей и там уже сняла нижнее белье. Выполнила полагающиеся действия – нагнуться, присесть, раздвинуть ягодицы, чтобы все спрятанное во влагалище или заднем проходе вывалилось либо стало видно. Сержантша прощупала мои волосы, напряглась.
– Шелк, мэм, – пояснила я. – Мне после родов пришлось коротко постричься, со стрижкой не ужилась, вот и нарастила.
– А почему не натуральные? – не удержалась та. – Вы вроде богатая.
– Не знаю, неприятно как-то донашивать чужие волосы… К тому же натуральные сложнее в уходе, они ведь мертвые, а шелк не сечется, не выгорает на солнце, да и мыть его попроще.
– Сержант Смит! – рявнул капитан Флинн. – Что за треп?!
– Извините, сэр, – ответила сержантша и вернула мне нижнее белье. – Одевайтесь.
Первичное дознание – подозреваю, что единственное, – я прошла в трусах и лифчике. Павлов, лицом к которому я сидела, расфокусировал взгляд. Ну да, я помнила, что он стесняется глядеть на чужую женщину. Даже в полевых условиях отворачивался. Вроде бы непрофессионально, а по сути верно – чего глазеть на тельце, лучше проверить, не хочет ли кто напасть. А вот капитан Флинн к такого рода процедурам не привык. И смотрел на меня с ненавистью. В общем, понятной ненавистью. Тело у меня не сказать чтоб идеальное, но достойное; конечно, излишне худощавое, но все, что надо, на месте. А кожа холеная. И Флинн знал, что не входит в тот круг, в котором я могла бы найти себе потенциального любовника. Злился, как злится всякий отвергнутый мужик.
Подумав, я отказалась от идеи незаметно спровоцировать его на эмоциональный выхлоп. Это ведь очень просто – плечи опустить, взгляд самую малость затравленный, как у жертвы, грудь напоказ, голову не поднимать или, наоборот, вскинуть ее этак истерически, чтоб мужику захотелось силой подчинить себе эту кобылку… Силой в мои планы не входило. Не была я уверена, что смогу его убить голыми руками. Или смогу?
Я смерила взглядом капитана Флинна. Тяжелый, скотина, но быстрый. Слишком быстрый, чтобы это было случайностью. Ни фига он не кадровый контрразведчик – его недавно перевели. Терминатор. И дай бог, чтоб выпускник не Военного университета, я не переживу этого позора.
Флинн переступил, быстро наклонился, стряхивая какую-то невидимую пылинку со штанов. Да, терминатор. Такой убьет не то что голыми руками, а просто наступив. Нет, не случайно. Терминатор никогда не ставит ногу «случайно», куда придется. У него все ходы посчитаны. Нет, не справлюсь.
– Снимите украшения, – потребовал Павлов.
– Полковник, будьте добры, доверните климатик на шесть градусов в плюс. Вы одеты, а мне холодно.
– И что, украшения вас согревают? – колюче усмехнулся Павлов, но распоряжение отдал.
Почувствовав волну теплого воздуха, я спокойно сняла лазуритовый гарнитур, с которым не расставалась – на удивление всем знакомым, считавшим его полной безвкусицей. Несмотря даже на старинную оправу. Кое-кому я осторожно намекала, мол, подарок Августа – и тогда на меня смотрели с еще большим подозрением. У людей не укладывалось в голове, что безупречный Август-Александер Пол Николас и еще двенадцать имен Маккинби мог подарить такое барахло.
После гарнитура я сняла длинную цепочку, к которой привесила герцогский перстень Клариона. Все это аккуратно разложила на столе перед Павловым.
Он, конечно, знал, куда смотреть. Проверил внутреннюю поверхность камня сначала на кларийском перстне, потом – на лазуритовом. Удивился, обнаружив чипы и там, и там. Проверил серьги. И там тоже были чипы.
– Что на чипах?
– Личный архив, полковник. Решительно ничего интересного для контрразведки.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Там нет ничего запрещенного. Только дозволенная информация.
– Частная порнография, что ли? – Павлов выразительно поморщился.
– Только не говорите, полковник, что не смотрите тайком от жены возбуждающие ролики.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– И не собираюсь. Все равно будете просматривать их – сами убедитесь, что запрещенного там нет. Честно говоря, ваши действия абсолютно противозаконны, у вас нет ордера ни на задержание, ни на обыск, вы действуете грубой силой и не вправе забирать что-либо из моих вещей…
– Замолчите, – перебил меня Павлов. Сгреб мои камушки со стола, вручил Флинну: – Капитан, проверьте. Вы знаете, что искать. – Повернулся ко мне: – По нашим данным, ваш друг, если не сказать больше, Август-Александер Маккинби затеял антигосударственный заговор. И на чипе, который он вклеил в свой перстень, хранятся коды доступа к планетам, которые он намерен превратить в укрепленные базы для завоевания. Перстень он отдал на хранение вам, прикрывшись нелепым слухом о якобы помолвке. Герцог поддался эмоциям, обручился с вами единственным кольцом, какое ему попалось под руку… Слух тем более нелепый, что многим известно – вы ведь зарегистрировали индейский брак. И давно живете вместе. Не знаю, кого вы рассчитывали обмануть. Вы – его сообщница. Осведомленная и доверенная сообщница.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});